В 22:06 в 911 поступает анонимный звонок, сообщающий о стрельбе по адресу Норт-Уиленд-стрит, 1540.
В 22:08 офицеров Эрнандеса и О’Мэлли как ближайших патрульных копов отправляют разобраться с вызовом.
В 22:09 они стоят на том самом месте, где стоял Миллер, и барабанят в дверь Галло. Данте открывает. Он пытается не пустить в дом полицейских без ордера, но у тех есть достаточные основания. Неохотно итальянец впускает патрульных.
Остальное позже изложил мне сам офицер Эрнандес в свойственной ему красочной манере:
«Ну, мы заходим в дом и начинаем там возиться, пока Галло стоит весь такой надутый, скрестив руки на груди. Он говорит: «Видите, никакой стрельбы. Так что проваливайте на хрен». Миллер затаился в столовой как полный придурок, а я ему: «Не могли бы вы выйти сюда, пожалуйста, сэр»,— типа, я вообще не знаю, кто он такой. Он выходит в коридор, глаза как бы бегают туда-сюда, не понимает, какого черта происходит. Весь на измене такой. А Галло само спокойствие, и бровью не поведет.
О’Мэлли говорит: «Господа, чем занимаетесь?», а Галло отвечает: «Не твое собачье дело». Миллер пытается что-то бормотать, но Галло его затыкает и велит не отвечать нам. Тогда я спрашиваю: «Сэр, у вас есть оружие?», а Галло говорит: «Нет». Я отвечаю: «Хорошо»,— и наставляю на него пистолет.
Галло говорит: «Осторожнее, офицер. Я вам не какой-то пацан у круглосуточного магазина — не выйдет всадить восемь пуль мне в грудь и назвать это самообороной». Тогда О’Мэлли отвечает: «Расслабься, мы не к тебе», достает «Беретту» и выпускает в Миллера половину обоймы.
Миллер и пикнуть не успел, так и упал со своим тупым выражением лица. Он ваще этого не ожидал. О’Мэлли пнул его, чтобы проверить, что чувак мертв, и тот, конечно, трупак трупаком.
Я все это время следил за Галло. Он натурально как скала, и глазом не моргнет. Но как только увидел «Беретту», сразу ее узнал. У него глаза на лоб вылезли, потому что он понял, что в полном дерьме. Он посмотрел на меня, и я видел, как шуршат его шестеренки. Думал, он ща набросится на меня.
О’Мэлли говорит: «Даже не думай. У меня осталось еще четыре пули»,— и направляет пистолет на Галло. Я тоже целюсь ему прямо в голову.
Галло, весь такой невозмутимый как скала, говорит: «Сколько вам заплатили за это?»,— и мне это, босс, конечно, не понравилось. Я говорю: «Не твое собачье дело. Ты вляпался по полной».
Так что мы надели на сучьего сына наручники и посадили его в машину. Когда мы сковали его руки сзади, я обтер «Беретту» и сунул ее Галло, чтобы надыбать отпечатки и оставить у него на ладонях следы пороха. Обставил место преступления, чтоб все было чики-пуки, а потом вызвал отряд. Все прошло идеально, босс. Прямо как мы планировали».
Прямо как я планировал. Эти два идиота даже приложение «Макдака» самостоятельно на телефон установить не смогут.
—Где он теперь?— спрашиваю я.
—Миллер?
—Нет,— цежу я сквозь зубы.— Полагаю, что Миллер в морге. Я спрашиваю про Данте Галло.
—А.Он в участке. Галло тут же позвонил Рионе Гриффин, и она попыталась добиться быстрого прекращения дела, но на этой неделе дела рассматривает судья Питц. Он сказал: «Ни хрена»,— и никакого выхода под залог тоже. Он ваще не фанат этой семейки. Так что в ближайшем будущем Данте будет сидеть в тюрьме, пока мы медленно и тщательно будем все расследовать.
Я улыбаюсь, представляя Данте в жесткой тюремной робе, запертого в камере, едва вмещающей его гигантское тело. И его братьев и сестру, в любой момент готовых сорваться с поводка без присмотра старшего брата. Энзо стареет, и Данте — это стержень, который держит всех вместе. Без него вся семья распадется.
—Хотите, чтобы я разузнал, кто делит с ним камеру, босс?— спрашивает Эрнандес.— Наш крепыш в любой момент может получить ржавым пером под ребра, если захотите.
—Нет,— отвечаю я.
Данте будет гнить там, купаясь в злобе и бешенстве.
Когда я решу, что ему настало время умереть, я не доверю это такому идиоту, как Эрнандес.
Мне нравится, что Риона Гриффин защищает Галло. Это дает мне прекрасную возможность опорочить и ее тоже — впрочем, не то чтобы кто-то верил, что она получила юридическое образование, чтобы отстаивать закон.
Все складывается идеально.
Разумеется, я не жду, что мои враги смирятся с этим ударом. Их ответ не заставит себя ждать.
И действительно, уже на следующий день люди Гриффинов нападают на оружейный склад, принадлежащий русским, и конфискуют его содержимое, застрелив при этом двух солдат.
В то же самое время на другом конце города Неро Галло сжигает дотла самый прибыльный мой стрип-клуб. К счастью, на часах уже три ночи, и все девочки разъехались по домам. Но я все равно испытываю ярость, глядя на видео с места поджога.
Впрочем, на меньшее я и не рассчитывал — скорее даже ожидал большего. Для двух семей, обычно держащих Чикаго железной хваткой, это слишком жалкие попытки расправы. Они потрясены и растеряны, прямо как я и планировал. У них нет ни цели, ни плана.
Всех этих событий почти достаточно, чтобы отвлечь меня от девушки, живущей в моем доме. Той, что днем и ночью работает над своим балетом, пока скрипучие звуки музыки из пыльного проигрывателя доносятся со второго этажа.
Я наблюдаю за ней чаще, чем готов себе в этом признаться. В ее студии установлена камера, как и в каждой комнате восточного крыла. Я могу подсматривать за ней со своего телефона в любой момент. Она всегда в моем кармане. И меня постоянно преследует навязчивое желание достать этот телефон.
Но мне нужное большее.
Я снова хочу встретиться с ней лично.
Так что спустя неделю после того, как я успешно засадил за решетку Данте Галло, я нахожу Нессу в небольшой библиотеке восточного крыла.
На ней один из тех нарядов, что я велел купить Кларе,— голубое боди в цветочек и шифоновая юбка поверх кремовых колготок с вырезами на пятках и пальцах ног, так что частично видны ее босые ступни.
Они свисают с подлокотника огромного кожаного кресла. Несса уснула за чтением. Открытая книга покоится на ее груди — это «Кукла» Болеслава Пруса. Так-так… Девушка хочет поближе познакомиться с нашей культурой. Может быть, книгу ей посоветовала Клара.
Другая книга зажата между ее бедрами и спинкой кресла. Что-то старое, в потертом кожаном переплете. Я как раз тянусь ее достать, когда Несса встревоженно просыпается.
—Ой!— восклицает она и прячет книги под подушку.— Что ты здесь делаешь?
—Это мой дом,— напоминаю я.
—Я знаю,— говорит девушка.— Но ты никогда сюда не заходишь. Ну или, во всяком случае, не часто.
Она краснеет, вспоминая, что случилось, когда я в последний раз заглядывал в восточное крыло.
Нессе не стоит беспокоиться. Этого больше не повторится.
