—Он перестал работать еще тем вечером в саду. Когда ты стукнула его камнем,— говорит он.
—Ой,— краснею я.— Я и не знала.
Без браслета моя нога чувствует себя странно. Кожа ощущает каждое дуновение воздуха. Ради интереса я машу ногой.
—Он тебе больше не понадобится. Сегодня ты едешь домой,— говорит Миколай.
Я в шоке смотрю на него.
—Что ты имеешь в виду?
—Только то, что я уже сказал.
Его лицо непроницаемо. Миколай не кажется сердитым — но и счастливым он тоже не кажется. Выражение его лица не выражает ничего.
—Я сделала что-то не так?— спрашиваю я.
Миколай издает нетерпеливый смешок.
—Я думал, ты будешь счастлива,— говорит он.
Не знаю, счастлива ли я. Знаю, что мне следует радоваться, но я чувствую только растерянность.
—Ты передумал?— спрашиваю я.
—Насчет чего?
Странно смутившись, я опускаю взгляд на колени.
—Насчет… своего желания жениться на мне.
—Нет.
Мое сердце оживает, снова устремляясь ввысь.
Теперь я ясно могу прочитать борьбу на его лице. Конфликт между тем, что он делает, и тем, что он действительно хочет сделать.
—Почему ты тогда отправляешь меня назад?— спрашиваю я.
—Жест доброй воли,— отвечает он.— Я отправлю тебя домой. Договорюсь о встрече с твоим отцом. Мы все обсудим. И если ты захочешь вернуться ко мне, после этого…
Он поднимает руку, пресекая мои попытки ответить.
—Не говори ничего, Несса. Возвращайся домой. И мы посмотрим, что ты на самом деле чувствуешь.
Миколай думает, что прошлой ночью я согласилась только потому, что была пленницей этого дома. Только чтобы помешать ему уничтожить мою семью.
Мое согласие было чем-то гораздо бо́льшим. Но… может, он прав. Может, я не могу думать ясно, пока я здесь, в заточении, с Миколаем, постоянно присутствующим рядом. Его предложение невероятно щедрое — свобода и ясные мысли.
Вот почему злятся его люди. Он отказывается от главного козыря, ничего не получая взамен.
—Возьми с собой все, что захочешь,— говорит Миколай.— Марцель отвезет тебя домой.
Я чувствую себя так, словно сделана из бумаги и теперь разрываюсь напополам.
Желание вновь увидеть мою семью очень сильно. Но я не хочу уезжать.
Прошлая ночь была самым невероятным, что случалось в моей жизни. Это было что-то мрачное, и дикое, и настолько приятное, что я не могла себе даже представить подобного.
В этом доме я всегда под кайфом. Мне нужно сбежать отсюда, прежде чем я смогу мыслить ясно.
Так что я киваю, сама не желая этого.
—Хорошо,— говорю я.— Пойду соберу вещи.
Миколай снова отворачивается, его спина прямая и широкая, словно барьер, который мне не преодолеть.
Выходя из бильярдного зала, я вижу в другом конце коридора Йонаса и Анджея, которые, склонив головы, что-то обсуждают вполголоса. Завидев меня, они умолкают. Йонас улыбается мне самой фальшивой улыбкой, а Анджей одаривает холодным взглядом.
Я спешу вверх по лестнице в восточное крыло. С облегчением замечаю в своей комнате Клару. И с гораздо меньшим облегчением — чемодан, который лежит на моей кровати.
—Я подумала, ты захочешь взять с собой что-то из новой одежды,— говорит она.
—Йонас злится, что я уезжаю?— спрашиваю я.— Он, кажется, вне себя.
—Люди делают то, что велит Миколай,— говорит Клара.— Он здесь босс.
Я в этом не уверена. Они доверяли ему, когда Миколай был хладнокровным наемником. Но даже я понимаю, что то, что он делает сейчас, не идет во благо «Братерству». Только мне.
—Я не знаю, стоит ли мне уезжать,— говорю я ей.
Клара складывает вещи в чемодан со свойственной ей педантичностью.
—Твое мнение не имеет значения,— прямо говорит она.— Миколай принял решение. К тому же, Несса, тебе небезопасно здесь оставаться.
Клара произносит это тихим голосом, все ее тело напряжено. Я понимаю, что бы она ни говорила, девушка напугана. Она тоже не знает, что может случиться.
—А тебе безопасно?— спрашиваю я.
—Конечно,— говорит Клара, ее темные глаза смотрят спокойно и уверенно.— Я же просто служанка.
—Ты не служанка,— говорю я.— Ты моя подруга.
Я протягиваю руки и крепко обнимаю девушку. Клара на секунду замирает, затем расслабляется, отпускает боди, которое держала в руках, и обнимает меня в ответ.
—Спасибо, что приглядывала за мной,— говорю я.
—Спасибо, что не была занозой в заднице,— отвечает она.
—Бо́льшую часть времени,— уточняю я, вспоминая все те блюда, что отказывалась есть.
—Да,— смеется она.— В основном.
От Клары приятно пахнет мылом, отбеливателем и ванилью. Объятия с ней успокаивают, потому что она такая умелая и, кажется, всегда знает, что делать.
—Скоро увидимся,— говорю я.
—Надеюсь,— отвечает девушка, но уверенности в ее голосе не чувствуется.
Я принимаю душ и чищу зубы, затем надеваю чистые леггинсы и уютный мешковатый свитшот. Я не знаю, куда делась моя прежняя одежда — джинсы и толстовка, в которые я была одета, когда Йонас меня похитил. Они испарились.
Клара в последний раз высушивает мне волосы, собирая их в высокий конский хвост.
Пока она убирает мои туалетные принадлежности, я стою у окна, глядя в сад. Я вижу, как двое из людей Миколая быстро идут по территории, опустив головы. Я узнаю одного из них — это вышибала из «Джунглей». Другого я никогда раньше не видела.
Я знаю, что у Миколая больше солдат, чем живет в доме. Обычно он не пускает их сюда. Клара говорит, что раньше поляки здесь бывали, но никто не должен был меня видеть. Ну или как можно меньше народу. Похоже, теперь это не имеет значения, раз я уезжаю.
—Пойдем,— говорит Клара.— Нет смысла хандрить.
В доме непривычно тихо, когда я спускаюсь по изогнутой лестнице. Тишина нервирует меня. Обычно всегда слышны хоть какие-то звуки — звон тарелок на кухне или стук шаров в бильярдной. Включенный где-то телевизор или чей-то смех.
Марцель ждет меня у входной двери. Там же припаркована и машина — тот же «Лендровер», что привез меня сюда. Ну или у них таких целый автопарк — я вовсе не досконально знаю это место.
Я думала, Миколай тоже будет меня ждать.
Меня ранит его отсутствие. Я ощущаю боль, которая лишь усиливается, когда Марцель открывает дверь, и я понимаю, что Миколай не собирается спускаться, чтобы попрощаться со мной.
