–Большое спасибо за проявленное гостеприимство. Приносим свои извинения за причинённые неудобства.– Она украдкой взглянула на Райдэна, надеясь, что тот сделает то же самое, но он недовольно отвернулся, сложил руки на груди и буркнул: «Спасибо».
Мико с трудом сдержала тяжёлый вздох. Если он так ведёт себя со всеми, то неудивительно, что нажил себе только четырёх союзников и целую гору врагов.
–Приношу свои извинения,– повторила она, имея в виду поведение Райдэна.
–Приношу свои извинения за то, что не сумел помочь,– склонил голову каннуси, ответив вежливостью на вежливость. Что ж, возможно, расстанутся они не так уж и плохо.– Я провожу вас к воротам.
У самых тории их догнала лисица. Она несла в зубах алую ленту с золотой вышивкой, замерла в нескольких шагах от Мико, будто сомневаясь, и оглянулась. Позади сидела другая лиса – с повязкой на лапе. Они обменялись взглядами, и первая лисица села и положила ленту к ногам Мико. Не до конца понимая, что происходит, Мико поклонилась лисам, подняла ленту и внимательно осмотрела. Лисица посмотрела на каннуси, вид у того был недовольный, но он ничего не говорил.
–Эта лента.– Мико села на корточки рядом с лисицей.– Она из вашей прошлой жизни? Она поможет нам найти Серебряного Лиса?
Лисица кивнула и снова посмотрела сначала на свою сестру, а потом на каннуси. Тот демонстративно на неё не глядел.
–Лента выглядит дорогой – это всё, что я могу сказать. Как она нам поможет?– Райдэн не скрывал своего раздражения. АМико почувствовала укол злорадства: похоже, Райдэну не нравилось, что ему не выкладывают правду по первому требованию. Что ж, она сама этого натерпелась от него сполна. Не так весело оказаться на её месте, да?
–Можете ли вы рассказать нам больше?– Мико постаралась мило улыбнуться лисице. Та тявкнула, крутанулась на месте и поскребла каннуси лапой.
–Ты уверена?– спросил каннуси. Лисица снова тявкнула, а он тяжело вздохнул.– Я не знаю, кто она, и ничего не спрашивал о её прошлом, но такие ленты носят наложницы императора.
Мико сРайдэном удивлённо переглянулись.
–Нам что же, прикажете вломиться в императорский дворец?– проворчал Райдэн.
12
Узы чужих душ
Толком расспросить лисицу не удалось. Она только подтвердила кивками, что была наложницей и что Серебряного Лиса стоит искать во дворце. Каннуси быстро потерял терпение и выставил Мико сРайдэном за ворота, сказав, что своими расспросами они подвергают опасности всех жителей храма и лучше им обойтись тем, что они уже узнали, если не хотят навлечь на себя гнев Кормящей Матери. Райдэн был против такой постановки вопроса, иМико пришлось буквально волочь его с горы, чтобы он, чего доброго, не наговорил каннуси лишнего и тот не направил гнев Кормящей Матери на них своими руками.
Практически весь путь до столицы они проделали молча, ограничиваясь только короткими, необходимыми фразами. Мико всё ещё злилась на Райдэна за его проделку во время уборки, Райдэн злился на каннуси или ещё демон знает на что. Но так или иначе им обоим нужно было остыть и побыть наедине со своими мыслями, и длительная ходьба отлично этому способствовала.
Мико даже поймала себя на мысли, что наслаждается этими часами спокойствия, когда за ними никто не гонится, никто не пытается её убить, и она просто идёт вперёд по осеннему лесу, по которому успела соскучиться за месяцы вечного лета земель Истока. Если подумать, она покинула дом в последний месяц лета – Хадзуки
[6],– правда, несмотря на название, в их южных краях вХадзуки деревья даже и не думали менять цвет и упорно стояли зелёными аж до середины Каннадзуки
[7], а листву окончательно теряли только в начале Сивасу
[8]. В землях Истока Мико провела больше трёх месяцев, значит, сейчас здесь поздняя осень – разгар Симоцуки
[9]– и совсем скоро зацветут нарциссы.
Мико любила это время и запах цветов, которые росли в их саду, любила смотреть за опадающими листьями и вместе с отцом подметать двор, а вечером – собираться всей семьёй у очага, к которому их сгонял разлившийся после заката холод. Она покосилась на Райдэна: интересно, как он проводил свои дни до того, как лишился семьи? Как вообще ведут себя друг с другом тэнгу? Какие отношения уРайдэна были с матерью? Он упоминал её всего раз… Были ли у него братья и сёстры? Отец? Он что-то говорил о дедушке и его любимой наложнице. Наложница. В мире Мико наложницы были только у императора. Что ж, в конце концов, Райдэн был из правящей семьи. Значит ли это, что если бы у него не отняли титул, то и унего были бы наложницы?.. От этой мысли уМико загорелись щёки.
Райдэн перехватил её взгляд и вскинул брови.
–Что?
–Да вот, думаю, каково это, быть наложницей императора,– соврала Мико.– И зачем вообще одному мужчине столько женщин.
–Полагаю, императору нужны наследники,– пожал плечами Райдэн.– Дети смертных женщин слабы и легко умирают. По крайней мере, для этого заводят наложниц высшие ёкаи,– чем больше женщин, тем больше наследников. Кто-то да выживет.
Мико вспомнила о том, что Райдэн говорил ей раньше. Что женщины-ёкаи редко приносят детей, а иногда и вовсе не способны зачать. Возможно, это ещё одно последствие вечной жизни.
–А дети от смертных женщин? Они что-то вроде полулюдей-полуёкаев?
Райдэн покачал головой.
–Они полноценные ёкаи. Просто наша кровь берёт своё не сразу, и первую пару лет это скорее обычные человеческие детёныши – слабые и хрупкие, умирающие от всего подряд. Но бывает по-разному.
–По-разному?
–Даже у магии случаются промахи,– кивнул Райдэн.– Кровь ёкая может никогда не пробудиться, и детёныш так и останется обычным человеком, или она может пробудиться не полностью, и тогда, как ты выразилась, получится получеловек-полуёкай. Но такое случается крайне редко.
Мико вдруг вспомнила разные глаза Макото и то, что он прятал под повязкой то один, то другой глаз.
–Как Макото?– спросила она.– Его кровь пробудилась не полностью?
–Да, и это одна из причин, почему ему так сложно завоевать доверие клана. От таких, как Макото, обычно избавляются ещё детёнышами.
–Избавляются?– УМико зашевелились волосы на затылке.
–Убивают,– холодно ответил Райдэн и закатил глаза.– Что? Не смотри на меня так. Сколько раз мне повторять, что ёкаи – не люди и не поступают как люди?
Мико поджала губы.
–Да нет, в этом мы удивительно похожи,– с отвращением сказала она.
