–Люди тоже убивают своих детёнышей?– с неподдельным интересом спросил Райдэн.
–Убивают, продают, оставляют на дороге, если не могут прокормить или не хотят навлечь позор на семью внебрачной… оплошностью. Иногда достаточно и того, что родилась девочка. Есть много причин, но да, люди тоже жестоко поступают со своими детьми.– Она поёжилась, вспомнив, как соседка уговаривала мать отдать Мико – порченый товар – в рёкан госпожи Рэй.
–Надо же,– протянул Райдэн.
–Ты сказал, что от таких, как Макото… избавляются,– поспешила продолжить Мико, чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний.– Почему от него не избавились?
–Его отец очень любил свою наложницу – мать Макото.– Райдэн пнул камешек под ногами, и тот бодро поскакал по тропинке.– Она принесла пятерых мёртвых детёнышей иМакото, а потом умерла во время седьмых родов. Тот детёныш тоже родился мёртвым.
–Макото остался единственным наследником?
–Нет,– усмехнулся Райдэн.– В гареме были ещё наложницы, к тому же уже подрос Ичиро – первенец и единственный детёныш от законной жены-кицунэ. Отец решил оставить Макото, потому что тот оказался очень похож на свою мать и этим радовал его взгляд.
Воцарилось недолгое молчание, а потом Мико спросила:
–А у твоих родителей…
–Я единственный ребёнок,– мотнул головой Райдэн.– Наследницей клана была моя мать, а отец – из побочного клана тэнгу, поэтому никакие наложницы ему не полагались. Но не думаю, что он бы их завёл. Они влюбились друг в друга ещё в детстве, так, как влюбляются только ёкаи. Когда подросли, отец добился того, чтобы войти в личную стражу мамы. Они тайно встречались – мама должна была выйти замуж за другого тэнгу – генерала,– а потом так же тайно соприкоснулись душами, чтобы никто не мог оспорить или разорвать их союз. Им никто, кроме друг друга, был не нужен.
–Из-за соприкосновения душ?– Мико затаила дыхание.
–Из-за любви.– Райдэн посмотрел на Мико, и взгляд его был полон печали.– Соприкосновение всего лишь связывает пару между собой. Не обязательно любить друг друга, чтобы эту связь протянуть. Думаю, среди ёкаев полно несчастных, по расчёту связанных узами чар. А любовь – вещь гораздо более редкая. Неизвестно, как ёкаи находят свою пару, но кому-то на это требуются сотни, тысячи лет, а многие не испытывают этого чувства никогда. Это очень-очень редкая вещь.– В голосе Райдэна появилось сожаление, он поморщился и отвернулся.
–А если два влюблённых ёкая соприкоснутся душами?..
–Говорят, это самое прекрасное, что может случиться в жизни.– Райдэн повернулся, и лицо его выражало невероятную скуку.– Но откуда им знать? Тем, кто болтает.
–А твои родители тебе не рассказывали?– Мико старалась говорить непринуждённо, но этот внезапно завязавшийся разговор её смущал. Она будто пыталась заглянуть в запертую комнату, отогнув уголок рисовой бумаги, и отчего-то ей казалось, что то, что она там может увидеть, не предназначено для посторонних глаз.
–Думаю, что они считали, что им некуда торопиться,– хмыкнул Райдэн.– Решили, что у них впереди прорва времени, но…
–Но погибли,– выдохнула Мико.
Райдэн удивлённо вскинул брови.
–Мой отец не погиб.
Пришла очередь Мико удивлённо поднимать брови.
–А где же…
–Он мою мать любил, но и квласти был неравнодушен.– Райдэн спрятал руки в прорезях хакама на бёдрах и придал себе самый непринуждённый вид.– Это он увёл всех тэнгу в горы, когда я потерял крылья.
Мико от неожиданности остановилась. ИРайдэн, не сразу это заметив, прошёл несколько шагов вперёд, прежде чем оглянуться.
–Чего?– Он изогнул бровь.
–Твой отец организовал против тебя заговор?
–Это было несложно.– Райдэн снова пожал плечами с равнодушным видом, но челюсти его напряглись.– Я остался без крыльев.
–Твой отец,– повторила Мико.
–Он тэнгу,– огрызнулся Райдэн.– И только потом мой отец. К тому же я говорил, что он любил мою мать. Про меня речи не шло.
С этими словами он развернулся и пошёл дальше по тропинке, высоко подняв голову. Но от Мико не укрылось напряжение, сковавшее его плечи, и внезапно ставшая порывистой походка.
Отец Райдэна… Мико тихонько выдохнула. Устроить заговор против собственного сына? Бросить его совершенно одного, разбитого и, как никогда прежде, нуждавшегося в поддержке? Мико даже представить не могла, каково это. Должно быть, именно так она бы себя чувствовала, если бы родители послушали советов соседки и отвели её в рёкан госпожи Рэй. Словно её предали. Иначе как предательством она бы не смогла это назвать. И пусть Райдэн хоть сотню раз повторит, что ёкаи не люди и поступать так со своими детьми у них в порядке вещей, Мико ни на мгновение в это не поверит, потому что видит, как глубоко это ранило его, пусть он и отчаянно пытается это скрыть.
–Ты идёшь?– буркнул он, снова останавливаясь и оглядываясь.– Или так и будешь стоять столбом и жалеть меня?
От его тона жалость быстро оставила Мико, уступив место раздражению.
–Знаешь, тебе стоит поучиться манерам, если не хочешь, чтобы нас казнили в первый же день пребывания в столице,– проворчала она, обгоняя Райдэна.– Во дворец такого невежу точно не пустят.
–Можно подумать, ты у нас олицетворение придворного этикета.– Мико не видела лица Рэйдэна, но была уверена, что он нацепил эту свою гнусную ухмылку.– Столько грубостей я не слышал ни от одной женщины.
–Тебе, судя по всему, нравится!– зашипела Мико.
–Да,– прилетело ей в спину.– Нравится.
Мико не обернулась, но отчего-то расплылась в глупой улыбке.
13
Ночь дракона и маска демона
Когда Мико устала так, что готова была лечь прямо на дороге, ноги и спина молили о пощаде, а меч на поясе казался неподъёмным, леса наконец закончились, открывая залитый огнями горизонт.
Гинмон.
Огней было столько, что они подсвечивали рыжим ночное небо,– Мико ещё никогда такого не видела. Если не считать того раза, когда полыхал рёкан госпожи Рэй. Только вот Гинмон не был охвачен пожаром.
Ярче всего светился рогатый замок, величественно возвышавшийся над одинаковыми серыми черепичными крышами домов, которые стояли так близко друг к другу, что Мико не сомневалась – по ним можно было спокойно добраться до самого сердца города, просто перепрыгивая с одной на другую.
Когда они сРайдэном в разгар ночи подошли к огромным распахнутым воротам, стало ясно, откуда льётся весь этот свет,– вГинмоне разгулялся фестиваль. Яркими бумажными фонарями, лентами и цветами камелии были увешаны все дома на улицах. Прямо мимо ворот человек десять пронесли огромного бумажного дракона и, обратив его голову к рогатой крыше, двинулись к замку. Следом шли барабанщики и разноцветная толпа – люди в праздничных кимоно и вмасках ёкаев. Лисы, тэнгу, тануки, цуру, каппы и другие, самые разные существа провожали дракона с весёлыми песнями. У каждого в руках светились бумажные фонарики.
