–Но Хидэо не ёкай!– воскликнула Кёко.– Он не может болеть ёкайскими болезнями! Он же человек! Ты совсем дурак, Шин? Я найду нового целителя!
–Кёко, любимая, просто выслушай его,– слабо улыбнулся Хидэо.– И ради богов, сядь, пожалуйста.
Недовольно переминаясь с ноги на ногу и тихо рыча, Кёко всё же села. Мико устроилась рядом.
–У людей есть похожая болезнь,– продолжил Шин.– И судя по тому, что я мог наблюдать, природа этих болезней одна и та же. Что говорит нам о родственном сходстве людей и ёкаев, возможно, даже общем происхождении…
–Ближе к делу, Шин.– Кёко бросила на него нетерпеливый взгляд.
Шин вежливо кивнул.
–В наших телах, как и вмире вокруг, движутся и сплетаются потоки магии.– Он провёл рукой вдоль тела, и ввоздухе вспыхнули золотые нити, повторяя форму его тела, они напоминали кровеносные сосуды, светились, пульсировали и сплетались в тугие и особенно яркие узлы у лба, сердца и пупка.– Иногда что-то случается – и эти потоки разрушаются.
Он выдернул пару нитей и соседние тут же ссохлись и почернели, потом потухли соседние с ними и следующие, вязь стремительно разрушалась, только три узла продолжали ярко гореть, но вскоре почернели и они. Последним погас узел сердца.
–Быстрее или медленнее. За месяцы или за годы, у каждого по-разному,– продолжал Шин.– Но это нельзя остановить. Магия разрушает саму себя. Одно из предположений, которого придерживаюсь и я,о причинах этой болезни заключается в том, что, изолировав остров, люди нарушили магический баланс. Избыток магии убивает, недостаток – тоже. Хидэо родился заклинателем, я вижу, что изначально у него были сильные магические потоки, но из-за того, что магии на Хиношиме мало, он даже не догадывался об этом. Магия, зародившаяся в нём, но не способная связываться с миром и обновляться, чахла и начала умирать. Но это только моё предположение. По крайней мере, эту болезнь среди людей я прежде встречал только у заклинателей.
–То есть ты хочешь сказать, что Хидэо умирает, а ты даже не знаешь почему?!– Кёко подалась вперёд, но Мико удержала её на месте.
–Кёко, успокойся,– ласково сказал Хидэо и потянулся к её руке. Когда их пальцы соприкоснулись, волчица задрожала.– Всё хорошо. Всё будет хорошо.
–Мы очень мало знаем об этой болезни.– Шин говорил вкрадчиво, осторожно, будто с маленьким ребёнком.– Магия долго пыталась… думаю, она пыталась бороться, приспособиться. Раньше случаи были единичными, незаметными, такими редкими, что о них даже нигде не упоминали. Потом упоминать начали, очень редко, примерно четыреста лет назад. Случаев стало значительно больше только в последнее время, примерно тогда же, когда впервые стал показываться Дух острова.– Увидев вопросительный взгляд Мико, он добавил:– Я прочитал все доступные источники оПроклятии Спящих, когда узнал, что болеет мама Райдэна. Я… пытался ей помочь.
–Должен быть способ его спасти,– не унималась Кёко.– Мы, демоны Бездны, на волшебном острове!
–Если такой способ и есть, то никто из целителей о нём не знает,– ответил Шин, всё так же терпеливо.– Все они сходятся только в том, что причина в изоляции острова и нарушении потоков магии.
–А если мы снимем эти проклятые печати.– Кёко подняла на Шина одновременно гневный и полный надежды взгляд.– Если мы вернём остров, то Хидэо поправится?
Шин молчал. И все молчали, затаив дыхание, в ожидании его ответа. Пламя ровно горело в андоне, за окном всё так же лил дождь.
–Не знаю,– наконец сказал Шин.
–Но такая возможность есть?– Кёко схватила его за руку.
–Кёко, пожалуйста, хватит,– окликнул ее Хидэо, его глаза блестели от слёз.
–Такая возможность есть?– повторила она с нажимом.
Шин замялся, на лице его отразилась мука. Он не хотел дарить Кёко ложных надежд, но и лгать не хотел. «Не знаю»– было самым честным ответом, который он мог дать, Мико видела это. Но Кёко не могла его принять.
–Шин,– надавила она.
–Да,– выдохнул он, сдаваясь.– Да, такая возможность есть, Кёко, но она призрачная, основанная на моих домыслах. Я не знаю. Не знаю, что случится, с теми, кто уже болен, если мы снимем печати. Возможно, они поправятся. Возможно, нет. Ты должна это понять, слышишь?
Но Кёко его уже не слушала.
–Отлично, значит, мы снимем печати. Проще простого. Мы же за этим и собрались. Сколько…– Она запнулась и медленно выдохнула, беря себя в руки.– Сколько у нас есть времени?
Шин помрачнел и посмотрел на Хидэо, тот, поджав губы, кивнул.
–Пара недель. Может быть, месяц.
Кёко застыла – она явно не ожидала такого ответа. В глазах её мелькнул ужас, но она тут же натянуто рассмеялась и махнула рукой.
–Ясно! Ха-ха! Полно времени! Мы справимся! Ха! Ха-ха…
Хидэо взял её за руку и потянул к себе. Кёко оказалась податливой и практически перетекла к нему на футон и обвила руками за шею. Принц вежливо улыбнулся Мико иШину.
–Вы не возражаете?..
Они кивнули и поспешно вышли из спальни. Только когда за ними закрылась дверь, Мико смогла снова нормально дышать. От одного взгляда на Кёко у неё разрывалось сердце.
Постояв немного, они двинулись по коридору в сторону второго этажа.
–Раз уж мы встретились, давай и тебя осмотрим,– сказал Шин, похоже, ему тоже было тяжело. Ещё бы, Кёко ведь была и его подругой.
–Брось. Ты устал,– отмахнулась Мико.– Да и уменя ничего не болит. Даже удивительно. Я думала, что Акира побил меня сильнее.
–Это одна из причин, по которой я бы хотел тебя осмотреть. Я не хочу вмешиваться в ваши отношения, но если с тобой всё в порядке и ты можешь потерпеть, то я бы советовал дать Райдэну немного передохнуˊть.
Мико тряхнула головой, пытаясь собрать слова в осмысленное предложение, но то упорно отказывалось складываться.
–Ты о чём?
Теперь уже Шин выглядел озадаченным.
–Если ты позволишь Райдэну не забирать твою боль, он сможет вылечить руку и вцелом собраться с силами. Может быть, со стороны так не кажется, но это его выматывает.
–Я не понимаю, о чём ты. Он же сделал это только раз, когда на нас напали в деревне на Хиношиме. Я не знала, что это заберёт так много сил.
Шин улыбнулся и покачал головой:
–Мико, он делает это постоянно. Каждый раз, когда чувствует, что тебе больно. Каждый.
Мико открыла было рот, чтобы возразить, но осеклась, вспоминая их путешествие. Впервые он забрал её боль в лесу, когда деревенские разбили ей нос. Потом куда-то исчезла усталость, когда она захотела потанцевать на фестивале. Стихли и больше не болели натертые ноги, когда Райдэн их размял. И боль в голенях после пыток в полной мере вернулась, только когда Мико оказалась в пустыне, но и там быстро исчезла, стоило ей отвлечься. И сейчас. После схватки сАкирой у неё ничего не болело. Ни разбитая губа, ни ушибленные рёбра. Она даже смогла в полную силу потренироваться сКёко. Значит, это правда? Всё это время Райдэн забирал её боль себе?
