–Мне очень жаль,– говорю я.
Гриффину не стоило так меня защищать. Это из-за меня он оказался в такой ситуации. Я не могу отвести глаз от его пораненной руки. Слезы застилают мне глаза.
–Эй!– Здоровой рукой Гриффин приподнимает мое лицо за подбородок.– Ты не виновата.
Я пристыженно опускаю голову, по щекам у меня текут слезы.
–Нет, виновата.
Я закрываю глаза, выпуская оставшиеся слезы. Я больше не боюсь, что буду опозорена. Он услышал обо мне самое худшее. Самое гадкое. И я не могу это оспорить.
–Все, что он сказал,– правда,– я произношу это еле слышным шепотом, но я знаю, что Гриффин меня услышал.– Ты его ударил, но тебе не стоило этого делать. Он был прав. А теперь у тебя рука… Мне так жаль…
–Я ударил его, потому что он вел себя как подонок.– Гриффин кладет здоровую руку мне на плечо, наклоняется и заглядывает мне в глаза.– Не важно, как ты поступала раньше. У него не было никакого права говорить все это так, словно ты не человек.
Я могу только кивать в ответ. И задумываюсь про себя, сколько еще мужчин такого же ужасного мнения обо мне, как Рыжий? Я упустила свой шанс найти такого мужчину, как Гриффин. Давно упустила. Теперь моя жизнь может быть только такой. Теперь я испорчена. Ни один приличный парень не захочет девушку с моим прошлым. А теперь я еще и беременна не своим ребенком – ну, не совсем своим. Это, пожалуй, лишает меня последнего шанса. Какой парень захочет познакомить с родителями девушку, которая сдавала свою матку напрокат? Мне суждено остаться одной. Или с мерзавцем вроде Рыжего.
Внезапно я осознаю, о чем только что думала. Мужчина? Я хочу такого же мужчину, как Гриффин? Хорошего парня? С которым проведу всю жизнь?
Теперь я знаю наверняка. Пока я помогаю Гриффину обработать рану, я нахожу ответ на вопрос, который уже давно не давал мне покоя. Я не просто завидую отношениям Эрин с ее мужем – я завидую ее отношениям с этим конкретным мужчиной. Мужчиной, который защищает шлюх. Мужчиной, который идет на матч с красивой девушкой и не предает свою жену. Мужчиной, который – я точно знаю – будет защищать своего ребенка, чего бы это ни стоило.
Мужчиной, в которого я по уши влюблена, но который никогда не будет моим.
Я извиняюсь и снова бегу в туалет, где я могу наконец разрыдаться, но так, чтобы Гриффин не увидел, какое я на самом деле ничтожество.
Глава 10
Мы плывем на пароме на Остров Свободы
[11], иЭрин впитывает все вокруг, как ребенок. Она сказала, что бывала здесь раньше, но не успела должным образом оценить.
Каждый раз, когда я смотрю на нее, меня переполняет чувство вины. Почти всю неделю после бейсбольного матча я пыталась отключить свои чувства, но все время возвращалась к тому, что сказала мне однажды Бэйлор: мы не можем выбирать, в кого нам влюбиться.
Ну почему же нет, черт возьми?!
Когда Гэвин иБэйлор воссоединились после разлуки, она признала, что всегда любила его, даже когда не хотела этого. Даже несмотря на то, что он ужасно с ней поступил. Она сказала, что не могла выпустить его из своего сердца. Она пыталась встречаться с другими мужчинами. У нее даже были настоящие отношения с мужчинами, один раз они длились почти год. Но в конечном итоге ничего не складывалось. Бэйлор рассказала, как тяжело ей было жить, зная, что она никогда не будет сГэвином.
Неужели и меня ждет такая судьба? Жизнь, полная страстного желания? Неужели я буду сравнивать каждого мужчину сГриффином, зная, что никто не сможет с ним сравниться? Как иронично, но в то же время справедливо, что распутница, всегда утверждавшая, что никогда не влюбится, полюбила мужчину, который для нее недоступен.
Может, это вовсе и не любовь? Может, Бэйлор права и это всего лишь буйство гормонов? Страсть – вот что это такое. Вот что я чувствую, когда Гриффин ко мне прикасается. Смотрит на меня. Существует в том же мире, что ия. Можно ли меня в этом обвинять? Он прекрасен. Любая женщина чувствовала бы то же самое. С другой стороны, перебирая в голове множество привлекательных мужчин, которые были у меня раньше, я уверена, что мои чувства к ним даже близко не похожи на то, что я испытываю кГриффину.
Запретный. Недоступный. Чужой. Может, все дело в этом? Я хочу его только потому, что знаю, что никогда не смогу быть с ним? Да, все дело в этом. Я делаю глубокий вдох и выдыхаю напряжение, осознавая, что все это лишь детская игра: яхочу чего-то, чего не могу получить.
Я улыбаюсь, видя, как уЭрин загораются глаза, когда мы приближаемся к монументальной статуе, которую большинство коренных жителей Нью-Йорка воспринимают как само собой разумеющееся.
–Ты ведь знаешь, что на эти экскурсии пускают с детьми? Ты не упадешь замертво, как только станешь матерью.
Эрин прикрывает глаза, подставляя лицо яркому полуденному солнцу, выглянувшему в этот прохладный день. Она вздыхает, наслаждаясь последним лучиком солнца, потом открывает глаза и поворачивается ко мне.
–Эрин, что с тобой происходит?– спрашиваю я, но ее невероятно темные глаза смотрят сквозь меня. Я не могу распознать, какие чувства она сейчас испытывает.– Ты уже месяц таскаешь меня с собой по всему городу. Все это можно делать и с ребенком. Ну, может, в клубы нельзя будет ходить, но у тебя хватает желающих посидеть с ребенком.
Эрин улыбается, но грусть в ее глазах говорит о том, что эта улыбка неискренняя.
–Говорят, от многого приходится отказываться, даже если обещала себе, что не станешь этого делать. Я просто хочу как следует повеселиться, пока есть время. Тебя в этом что-то не устраивает?
Я внимательно смотрю на нее, и тут мне в голову приходит идея.
–Знаешь, говорят, многие устраивают себе «детский медовый месяц». Последнюю гулянку перед рождением ребенка. Делают что-то, что, скорее всего, потом сделать не получится. Почему бы вам сГриффином так не поступить? Поезжайте вЕвропу или вАвстралию – куда-нибудь, куда не полетите с младенцем, потому что это слишком далеко. Пайпер наверняка сможет вам посоветовать, куда поехать и что посмотреть.
Я смотрю на свой растущий животик, который все еще почти не заметен под одеждой.
–А раз тебе не придется таскать на себе этот дополнительный груз, вы могли бы сделать что-нибудь увлекательное, например, подняться на гору или заняться серфингом.
Я улыбаюсь, гордая собой за то, что придумала способ не только порадовать Эрин, но и избавиться от Гриффина, пока мои чувства не поутихнут. Да что там, может, я даже начну с кем-нибудь встречаться. Не то чтобы кто-нибудь меня захотел в таком положении. Но в этом нет ничего необычного. К тому же парню не надо волноваться о том, что ему придется иметь дело с ребенком, когда все закончится.
Внезапно я чувствую укол в сердце и впервые в жизни задумываюсь, что, может быть, когда-нибудь у меня будет что-то, хотя бы отдаленно напоминающее семью. От этой мысли у меня перехватывает дыхание, я могу только смотреть в манящую голубую воду, которая легко расходится под носом нашего парома.
