Я смотрю на временную сцену, которую мы соорудили,– я испытываю одновременно волнение и радостное предвкушение от того, что запланировал на сегодня.
Скайлар заходит внутрь с раздраженным видом.
–Почему свет выключен? И почему, черт побери, вы повесили табличку «Закрыто»?..
–Сюрприз!– тихо произносим мы хором – мы договорились, что постараемся не напугать ее, чтобы не вызвать преждевременные роды.
Скайлар смотрит на своих друзей и родных, и хмурое выражение на ее лице быстро сменяется улыбкой.
–Ну вы даете!– радостно вскрикивает она.
Когда она замечает заваленный подарками стол, у нее отвисает челюсть. Она обходит зал и обнимает всех, попутно разглядывая шарики, цветы и еду. Когда она замечает фотографию, она поворачивается на месте, ища меня взглядом.
Скайлар направляется ко мне, аБэйлор что-то шепчет ей в ухо.
Скайлар останавливается передо мной и тычет пальцем мне в грудь.
–Это все ты сделал? Правда?
Я пожимаю плечами.
–Ну, у меня были помощники.
–Спасибо!– Скайлар заключает меня в объятия. Я чувствую запах ее волос. Они пахнут свежестью, словно она только что помыла голову перед тем, как прийти сюда. Я мог бы стоять здесь и нюхать ее волосы целый день. Я не хочу ее отпускать. Прежде чем она отстраняется от меня, я провожу рукой по ее плечу, от чего по коже у нее бегут мурашки, а все тело трепещет – не уверен, что она хочет, чтобы я это заметил.
Она указывает на большой воздушный шар с цифрами два и пять.
–Я думала, все забыли! В смысле, мы обычно празднуем мой день рождения двадцать восьмого, потому что, строго говоря, я родилась в феврале. Но я решила, что в этом году происходит еще столько всего, что все…
–Ни за что!– говорю я, качая головой.– Никто ни за что не забыл бы про твой день рождения, Скай. Ты незабываема.
Она краснеет. Это чертовски сексуально. Я вынужден отвернуться и сосредоточиться на чем-то еще, чтобы кровь перестала приливать у меня к паху.
Весь следующий час мы смеется, едим и осыпаем Скайлар подарками. Все эти детские приспособления немного ошеломляют. Зачем одному крошечному ребенку столько разной фигни?
Женщины играют в какую-то игру, в которую обычно играют на праздниках в честь рождения детей, а мужчины собираются группками и пьют пиво. Я выпиваю порцию текилы, готовясь к тому, что скоро произойдет. Я знаю, что скоро поставлю на карту все.
Мы вместе с еще четырьмя парнями выходим на кухню и готовимся к нашему сюрпризу. Я уже не помню, чья это была идея. Однажды вечером, когда мы сМейсоном сидели в баре и обменивались идеями для вечеринки, какие-то пьяные студенты выдали уморительную караоке-версию песни Y.M.C.A
[13]. Кто-то из нас пошутил, что можно сделать что-то подобное на вечеринке.
Включается музыка, и я выхожу на сцену сГэвином, Мейсоном, отцом Скайлар иКрисом – менеджером ресторана «УМитчелла» вМейпл-Крик. На всех пятерых длинные блондинистые парики, а под одеждой мы пристегнули фальшивые беременные животы. Мы поем и танцуем под собственную версию песни Бритни Спирс Baby One More Time.
Ресторан наполняется смехом, гости достают телефоны и снимают видео, которое – я уверен – появится в интернете еще до окончания праздника. Каждый раз, когда мы поем строчку hit me baby one more time
[14], мы поворачиваемся друг к другу и стучимся своими фальшивыми животами, как футболисты, ликующие от забитого гола.
Когда я бросаю взгляд на Скайлар, она утирает слезы, согнувшись пополам от смеха – насколько ей это позволяет ее настоящий живот,– и я осознаю, что я хочу видеть ее такой каждый день до конца своей жизни. Я хочу заставлять Скайлар смеяться. Видеть ее такой счастливой, что она едва может держать себя в руках.
Когда песня заканчивается, мы спускаемся со сцены и снимаем с себя парики и«животы». Гости аплодируют и смеются, потом все возвращаются к еде и разговорам. Некоторые подходят к нам, прося примерить «беременные животики». Я в волнении оглядываю зал. Одно дело – выйти на сцену и выставить себя полным дураком в компании еще четырех парней. Совсем другое дело – выйти туда одному, особенно когда на кону стоит так много.
Я вытираю вспотевшие ладони о джинсы. Потом делаю несколько глубоких вдохов и надеюсь, что не потеряю сознание от волнения. Я никогда не делал ничего подобного. Я даже не пою в душе, боясь оскорбить своим пением само существование музыки. Я едва могу подпеть «С днем рождения», не то что спеть что-нибудь, хотя бы отдаленно похожее на Джейсона Мраза
[15].
Тем не менее я выбрал именно его песню. Песню с отсылками к судьбе и, представьте себе, к небесам
[16].
–Готов, Грифф?– спрашивает меня Мейсон, выдергивая меня из волнительного забытья.
Я неуверенно киваю.
Кто-то похлопывает меня по спине, я оборачиваюсь и вижу, что это отец Скайлар.
–У тебя все получится, сынок.
Я преодолеваю три ступеньки, ведущие на сцену, и стучу по микрофону, чтобы убедиться, что он включен. Дженна – она управляет караоке – поднимает вверх большой палец и нажимает на кнопку, запуская фонограмму. Я закрываю глаза и широко расставляю ноги, чтобы они не подгибались под моим весом, и пою первые такты песни под названием «Я твой».
В ресторане воцаряется полная тишина, не считая музыки и звука моего дрожащего неподготовленного голоса. Даже официанты останавливаются. Все взгляды направлены на меня, а я выставляю себя полным идиотом во имя любви и чертовых широких жестов.
Но после первого куплета все остальное размывается перед моими глазами, и я вижу только ее. Скайлар закрывает рот рукой, а я изливаю ей душу словами песни, которая говорит ей все, чего я не смог сказать. Когда я пою строчку про то, что это наша судьба, у меня дрожит голос, а у нее по щекам текут слезы. Кажется, на протяжении всей песни ни один из нас не моргает.
Я держу левую руку в кармане, нервно теребя пальцами маленькую коробочку, и допеваю последние строчки. Когда музыка заканчивается, в зале так тихо, что слышно, как муха пролетит. Все ждут, что я сделаю дальше. Что она сделает дальше.
Я откашливаюсь, вспоминая, что я должен ей сказать.
–Скайлар, одна мудрая женщина однажды сказала мне, что для того чтобы привлечь внимание девушки, надо все ей объяснить на пальцах. Ну вот я и объясняю в надежде, что ты выслушаешь, что я хочу сказать, и дашь мне шанс.
Я провожу рукой по волосам. Рукой, которая не приклеена к коробочке у меня в кармане. Скайлар кивает, и я продолжаю:
