–Расслабьтесь, это совсем не больно.
Я бросаю взгляд на Эрин, которая нервно ерзает на стуле, и на Гриффина, который выглядит смущенным, а врач вводит палочку в меня.
–Мы сможем установить предполагаемую дату родов и, возможно, даже увидим сердцебиение вашего ребенка,– с улыбкой говорит мне врач.
–Это не мой ребенок. Это их ребенок,– я указываю на Эрин иГриффина.– Я просто инкубатор.
–А-а-а, так вы суррогатная мать? Классно,– говорит она.
–Это действительно классно,– соглашается Эрин.– Целиком и полностью.
Она улыбается мне.
Палочка двигается внутри меня, а врач что-то печатает на клавиатуре. Потом ее рука замирает.
–Вот,– она указывает на монитор.– Вон та маленькая штучка, похожая на горошинку, это ваш ребенок,– говорит она, глядя на Эрин.
Эрин одновременно хватает меня иГриффина за руки. Я вижу на мониторе маленькое бьющееся сердечко и по-настоящему счастлива. Я счастлива за Эрин, потому что у нее будет ребенок, которого она всегда хотела. Я счастлива за себя, потому что у меня нет никаких врожденных материнских чувств к горошинке на экране.
Я осознаю, что уже даже не смотрю на монитор. Я смотрю на эмоции, отражающиеся на лице уЭрин. Она делает глубокий вдох. Ее глаза наполняются слезами. Она потеряла дар речи. Она с раскрытым ртом впитывает самое первое изображение ее ребенка.
Ее ребенка… их ребенка. Я ни разу не подумала о нем как о своем ребенке. Я отношусь к этому, как к пожертвованию. Может, этот ребенок и растет в моем теле, но от этого он не перестает быть их ребенком. Я просто храню его для них до поры до времени.
Я перевожу взгляд на Гриффина и вижу, что он делает то же самое – смотрит на Эрин. Совершенно очевидно, что он делает это ради нее. Не то чтобы он не любил детей. Он несколько раз играл сМэддоксом, когда мы все ходили в гости кБэйлор. Я точно знаю, что он будет прекрасным отцом. Просто… сразу видно, что для Эрин быть матерью – мечта всей жизни. И хотя это, может, и не мечта Гриффина, он не лишит Эрин такой возможности.
Врач рассказывает нам про ребенка: рост, вес, предполагаемая дата родов. Она распечатывает изображение, иЭрин внимательно его разглядывает, пока меня приводят в порядок.
Эрин передает фотографию Гриффину, наклоняется и обнимает меня.
–Я люблю тебя, Скайлар Митчелл,– всхлипывает она.– Ты знаешь, как я тебя люблю? Ты хотя бы понимаешь, какой невероятный подарок ты нам делаешь?
Глаза у меня щиплет от слез. Я чувствую себя чуть ли не эгоисткой. Все это время я хотела именно этого. Гордиться собой за то, что сделала что-то важное. Тем не менее мне кажется, что я не заслуживаю ее похвал. То, что я для них делаю, кажется таким простым. Я бы без колебаний сделала это снова.
Я, не задумываясь, выпаливаю:
–Я буду рада помочь вам подарить Горошинке братика или сестренку, если вы когда-нибудь захотите.
Эрин кладет голову мне на грудь, все еще не разжимая объятий.
–Ты самый невероятный человек, который когда-либо жил на земле. Тебе это известно?
Я перевожу смущенный взгляд на Гриффина – он смеется над удушающим объятием Эрин. Потом вопросительно приподнимает бровь.
–Горошинке?– переспрашивает он.
Я просто киваю и пытаюсь не обращать внимания на электрический разряд, который пронзает меня, когда Гриффин мягко гладит меня по руке.
–Ты моя лучшая подруга,– внезапно выпаливает Эрин однажды за обедом, на который она меня пригласила.– Я знаю, что у тебя много других подруг, и знаю, что ты думаешь, что я говорю так только потому, что ты делаешь для меня эту замечательную вещь. Но ты ошибаешься. Я думаю, что ты веселый, добрый, щедрый человек, и я горжусь знакомством с тобой. Может, мне не стоило этого говорить. Возможно, это покажется тебе неискренним. Но у меня не так много подруг.– Эрин жестом указывает на свое тело.– У женщин это обычно вызывает комплекс неполноценности, так что мне нелегко заводить подруг. Но тебя это, кажется, совсем не смущает. И я хочу, чтобы ты знала: даже несмотря на то, что не я твоя лучшая подруга, ты – моя лучшая подруга.
Я грустно улыбаюсь ей и смотрю в свою тарелку с салатом.
–Я думала об этом. Если честно, много думала. Эрин, ты же понимаешь, что, когда родится ребенок, вся эта ситуация может стать очень неловкой. Я пойму, если ты не захочешь со мной общаться после родов. Я хочу сказать, что на твоем месте я бы не захотела, чтобы я оставалась поблизости или чтобы уГорошинки возникли вопросы, кто я такая и тому по- добное.
Эрин протягивает руку и накрывает мою ладонь.
–Ты серьезно? Ты тетя Скайлар!– восклицает она.– Я ни секунды не думала, что вырву ребенка у тебя из рук и больше никогда тебя не увижу. Я не такая. ИГриффин тоже. Я из большой семьи, Скайлар. Я знаю лучше, чем кто бы то ни было, что нужна целая деревня, чтобы вырастить одного ребенка. Мы сГриффином это уже обсуждали. Как только ребенок подрастет, мы расскажем ему или ей, какую замечательную вещь ты сделала. Я бы ни за что не стала держать это в тайне. Нам нечего скрывать, и я хочу, чтобы ты была частью нашей семьи. Я именно это имела в виду, когда сказала, что люблю тебя.
–Как у тебя может не быть друзей, Эрин? Вполне вероятно, что ты самый милый, самый искренний человек, которого я знаю,– говорю я.– И, кстати, ты действуешь и на мою самооценку тоже. Ты прекрасна. Большинство женщин полцарства отдали бы за твои волосы. У тебя прекрасная грудь. Ты супермилая. И у тебя чертовски сексуальный муж. Как можно такому не позавидовать?
Эрин смеется:
–Ты все еще не поняла, да? Это я завидую. Ты ведешь такую беззаботную жизнь. Ты всегда была здорова. Ты можешь родить ребенка – чего я никогда не смогу. И ты даже не осознаешь, насколько ты красива. Особенно сейчас. То, что говорят про сияние беременной женщины,– это, знаешь ли, правда.
Она делает глоток своего чая со льдом, а я внимательно смотрю на нее, пытаясь увидеть себя с ее стороны. Потом Эрин хихикает:
–Значит, ты считаешь моего мужа сексуальным?
–И ты еще спрашиваешь?! Я же не слепая,– отвечаю я.– Тебя не смущает, что женщины испытывают к нему влечение? М-м-м, ну то есть не я, а другие женщины.– Я очень плохо вру.
Эрин пытается сдержать улыбку.
–Нет. Не очень,– говорит она.– Я знаю, что если он не бросил меня, когда я была лысая и больная, то скорее всего, он не сделает этого и сейчас.
–Он хороший человек, раз остался с тобой.
–Не то слово!– соглашается она.– Мы даже не были влюблены друг в друга, когда он начал обо мне заботиться. Мы встречались всего месяц, когда мне поставили диагноз в последнем классе школы. Я сразу начала химио- и лучевую терапию. Я потеряла волосы. Я ужасно исхудала. Меня тошнило почти каждый день на протяжении нескольких месяцев. Большинство моих подруг испугались «девушки, больной раком». Но только не Гриффин. Думаю, это потому, что он уже проходил через все это раньше.
