–Теперь это один из лучших пропагандистов, правда есть одна проблема. Степан Николаевич категорически отрицает любые насильственные действия против власти, но это исправимо. Мы сумеем вбить ему в голову, что единственный способ освободить русский народ– это убийство царя, после чего народный бунт полыхнёт по всей Российской империи. В наших кружках мы давно используем методы ассасинов. Убеждение, сочетаемое с наркотиками, поможет Халтурину найти правильный ответ на вопрос, поставленный ещё Чернышевским: что делать,– закончил рассказ Кравчинский.
Время на раздумья закончилось. Сергей Николаевич наложил последние штрихи грима, посмотрел на себя в зеркало. В саквояж было сложено все необходимое. Вещи, которые останутся в двух смежных номерах, Федор знает, куда надо отправить. Теперь перед зеркалом стоял тридцатилетний повеса, опустившийся аристократ, проигравшийся вдрызг. Густые черные волосы, щегольские усики, пенсне с простыми стеклами для солидности. Модная когда-то одежда носила следы ремонта, а в руках сего типа кроме саквояжа была еще довольно толстая трость, в которой могло быть что угодно: шпага, кинжал, стилет. Залитый свинец превращал предмет в дубину.
Железнодорожный вокзал располагался поблизости, а поезд в Полоцк, куда ему надобно было попасть, отходил через три часа. Оставалось еще время осмотреться и решить с тем, следят ли за ним. Надо было понять, как жить и что ему в этой ситуации делать.
Глава пятнадцатая. Снова в строю
Лучше заботиться об общем благе, чем добиваться милостей для одного себя. Лучше хранить верность старым друзьям, чем завязывать новые знакомства. Лучше втайне творить добро, чем стремиться прославить свое имя. Лучше ничем не выделяться, чем прослыть высоконравственным поведением.
Хун Цзычен
Полоцк. 16 февраля 1880 года
Сергей Мезенцов
Перед тем, как поехать в имение, Серей Николаевич Мезенцов вынужден был остановиться в самом Полоцке, предстояло совершить несколько визитов, помелькать в городе, да так, чтобы сие было заметно. О том, что его будут искать, даже и не сомневался. Главное было сделать так, чтобы след его потеряли. Да и проверить сохранение копии доклада следовало, но весьма и весьма осторожно.
Полоцк этого времени– небольшой провинциальный городок, помнящий намного лучшие времена. Деревянные домишки, огороженные забором, палисадники, огороды, несколько каменных зданий в центре. Если говорить о составе городского населения, то лучше всего свидетельствует о нём количество культовых сооружений: один костел, одна лютеранская кирха, одна молельня старообрядцев, восемь православных храмов и двадцать три синагоги. Среди местного чиновничества и дворянства много польских шляхтичей, правда, их всё больше вытесняют русы, государи раздавали имения под Полоцком, имея в виду, что Русь надо все-таки избавлять от влияния католической общины, недаром именно тут, в центре Белой Руси, было провозглашено собором присоединение униатской церкви к русской православной. Надо сказать, что полоцкие князья всегда держались обособленно, в состав Киевской Руси входили чисто номинально, не всегда подчиняясь решениям Киева, а в 1132 году вообще вышли из ее состава. Потом пришли литовские владетели, которые долго правили этими землями, а еще через какое-то время город попал под руку Великого княжества Литовского, а еще позже стал частью Речи Посполитой. Город богател и имел важное стратегическое значение: тут в Западную Двину впадает река Полота. Через это место проходили важные торговые пути, а мощная крепость на высоком холме позволяла контролировать довольно большую территорию.
Почти триста лет постоянных войн, и только со вторым разделом Польши Полоцк окончательно вошел в состав государства Российского
[39]. Не обошла его и Отечественная война– под стенами города произошли две битвы с войсками Наполеона, вторая из которых увенчалась уверенной победой Витгенштейна над Сен-Сиром. Столетия войн разорили местечко, которое начало восстанавливаться только став центром Полоцкой губернии, но уже почти сто лет он оставался уездным городком, неприметным провинциальным центром.
В самом городе проживала матушка Сергея Николаевича, батюшки уже два года как не было в живых. Нанеся визит городскому главе и предводителю дворянства, поучаствовал в траурном молебне по погибшим монарху, членам семьи Романовых и всех невинно убиенных в Зимнем дворце. Там же решил написать прошение вновь принять его на службу. Было бы странным в такой момент находиться не на «боевом посту», а непонятно где. Тем более что свою часть работы он уже выполнил. Теперь надо было понять, как ему поступать дальше. В промелькнувшую в мыслях версию, что взрыв во дворце как-то связан с его делом, верилось с трудом. Не могли так быстро и оперативно провернуть покушение на государя, да еще такого масштаба. А вот в то, что хотели устранить Александра Николаевича, да еще с родственниками– это был факт, значит, так совпало, разве что его свидание с государем могло подтолкнуть к ускорению убийства. Опять же так стремительно сработать… Но каким образом? Единственное, что понимал Мезенцов, что оставлять свое расследование ему рановато. Вот только как ему быть теперь? И на какие средства проводить оперативные мероприятия? В столь грустных мыслях заехал к матушке и сообщил о решении вернуться на службу. Получил благословение и стал собираться в дорогу– его имение в деревеньке Янково было в двух с лишним верстах от Полоцка, надо было еще взять с собой вещи, чтобы явиться в корпус по всей форме, да и распоряжение дать по хозяйству. Оно вроде и так не запущено, но хозяйский глас не будет лишним.
Легкий морозец пощипывал, полковник лениво наблюдал за тем, как проплывают невдалеке стены и купола Спасского монастыря, настоятель которого несколько раз пытался добиться переноса в Полоцк мощей преподобной Евфросинии Полоцкой– княжны, возведенной в ранг святых и за ее праведную жизнь, и за чудесные исцеления, которые подробно описывались и продолжались до сих пор
[40]. Пятиглавый храм с лазоревыми куполами и ослепительно белыми стенами был небольшим чудом, скрывавшимся за рядами покосившихся избушек да переплетеньем черных деревьев, ожидающих весны. Лошадки бодро преодолели небольшой пригорок, за которым начиналась дорога в имение. В усадьбе Сергей Николаевич долго не задержался, имение его небольшое, барский дом– обычное крепкое каменное строение, единственное в деревеньке. Доходу приносило немного, если бы не более или менее честный управляющий, так и вообще было бы убыточным. Не так давно матушка и батюшка Мезенцова «разбежались»– стали жить отдельно. Штабс-капитан Николай Николаевич Мезенцов устал от постоянного мотовства супруги, после череды скандалов приобрел ей дом в Полоцке, перед смертью сыну выделил имение в Янково, как источник небольшого постоянного дохода. Сергей Николаевич быстро собрался, проверил счета, управляющий имением хотя и был человеком плутоватым, но не зарывался, а посему не крал, а приворовывал по мелочи. Решив, что ничего пока что менять не надо, да и времени на это не было, Сергей Николаевич на следующий день уже выехал в столицу.
