В прошлом месяце он гостил в замке у своего приятеля Уильяма Гарри Хэя, графа Эрролла-19 в его замке Слэйнс. Поводом к их знакомству, перешедшему затем в дружбу, стало увлечение этих двух истинных шотландских аристократов холодным оружием. И во время последней встречи, вечером, когда ветреная и сырая погода делала тепло каминного огня и вкус выдержанного виски особенно приятными, сэр Чарльз поделился с приятелем своей бедой.
–Вот так, Уильям, я и попал в сложное положение и, право, не знаю, как из него выйти. Самое страшное, что я ничем не могу подтвердить свои слова, и даже если мне поверят, то с моей безупречной репутацией будет покончено навсегда.
Закончив свою исповедь, он допил виски и, замолчав, устремил взор на пылающий камин, словно пытаясь в игре пламени найти успокоение для измученной души.
–Не всё так безнадёжно, мой друг,– с ободряющей улыбкой отозвался граф.– Необходимо найти толкового юриста, поднаторевшего в крючкотворстве. Уверен, что он сможет подобрать нужные параграфы в том нагромождении актов, указов и прочих документов, из коих состоит право Британии.
Заметив, что его визави хочет возразить, он остановил его жестом и продолжил говорить:
–Я понимаю, что огласка нежелательна, и это обстоятельство предъявляет особые требования к сей кандидатуре. Но в этом я смогу вам помочь, ибо среди лично обязанных мне людей есть искусный специалист. Тем паче что его сын служит офицером в одном из полков, и его карьера напрямую зависит от моего благорасположения. В общем, я собираюсь в следующем месяце посетить Эдинбург по своим делам, и заодно со мной прибудет нужный вам человек. Будьте спокойны, он поможет вам составить необходимые бумаги так, что никто ничего не сможет сказать.
Когда почтенный профессор, в сердце которого разгорался огонёк надежды, вскочил и разразился благодарственной тирадой, граф также поднялся, но неожиданно, не сдержав стон, был вынужден буквально упасть обратно в кресло.
–Снова беспокоит старая рана?– с участием спросил сэр Чарльз.
Прежде чем ответить, граф наполнил свой стакан виски более чем наполовину и выпил его одним глотком. Через минуту спиртное оказало анестезирующие действие, боль стихла, и он смог продолжить беседу.
–Увы, мой друг, хотя и прошло ровно четверть века после того злосчастного для меня сражения под Альмой, но иногда рана напоминает о себе. Но помимо боли телесной страдает и моя душа. Вы знаете про наш семейный палаш?
–К сожалению, дорогой граф, вы никогда не упоминали об этом происшествии…
Почтенный неофициальный глава клана Бойд поморщился, он не мог про это не говорить, вечно у господ ученых прохудившиеся головы.
–Именно в этот день счастливого для Британии и несчастного для меня сражения, когда меня после ранения вынесли солдаты, на поле боя остался мой палаш, который передавался в нашей семье от отца к сыну. Как только я пришел в себя, то попробовал навести необходимые справки, но, увы, наш фамильный клинок исчез. Его мог подобрать как трофей кто-нибудь из русских солдат или офицеров. Все эти годы я пытался его отыскать, но, к сожалению, всё впустую. Хотя…– на этом слове уже граф с надеждой смотрел на своего собеседника.– Чарльз, вы же известный ученый и вас, без сомнения, знают и за пределами Британии. Я понимаю, что шансы невелики, но не могли бы вы обратиться к вашим коллегам в России? Я не пожалею никаких средств, дабы вернуть эту реликвию.
Естественно, профессор заверил, что приложит все силы, дабы выполнить эту просьбу.
И вот, сэр Чарльз, сидя в своём кабинете, уже в который раз пересматривал список лиц, кои возглавляли Императорское географическое общество, выбирая из них тех, к кому он мог бы обратиться с просьбой о помощи в поиске пропавшего палаша. Естественно, что беспокоить такой безделицей председателя, коим был лично великий князь Константин Николаевич, не стоило, но два человека, занимающие соответственно вторую и третью ступень в иерархии сей уважаемой организации, были настоящими учеными и исследователями. А то, что их научные регалии были подкреплены высокими чинами, относящими их к элите чиновничества Российской империи, лишь повышало их возможности по оказанию содействия. Теперь оставалось лишь выбрать между вице-председателем Петром Петровичем Семеновым и его помощником бароном Федором Романовичем Остен-Сакеном.
Размышления профессора были прерваны деликатным стуком в дверь. Весьма удивленный тем, что его, несмотря на строжайшее предупреждение, побеспокоили, он, тем не менее, бросил короткую фразу: «Come in!», и через мгновение в кабинет вошел несколько смущенный секретарь.
–Сэр, я прошу меня простить за то, что осмелился вас побеспокоить, но в приёмной посетитель, который настаивает на аудиенции.
–И кто же он такой, что я должен отрываться от важных дел?– несколько брюзгливо спросил профессор, который не ждал визита кого-либо из начальства и мог позволить себе побурчать.
–Сэр, это некий полковник в отставке Ме-зенцоф,– секретарь по складам прочитал непривычную для него фамилию с визитки,– он прибыл из Санкт-Петербурга, из России.
–И что нужно этому русскому солдафону в храме науки? И, кстати, на каком языке ты с ним общался?– продолжал ерничать Чарльз Томсон, который, как и многие шотландцы, частенько позволял себе проявить некоторую своенравность, но одновременно, как и большинство чиновников, предусмотрительно демонстрировал сию черту характера лишь в присутствии подчиненных.
–Я не знаю, сэр,– невозмутимо ответствовал секретарь, успевший привыкнуть за время своей работы к подобным спектаклям.– Но если я правильно понял, его визит согласован с Императорским географическим обществом. И его английский почти безупречен.
–Что-о?– почти выкрикнул Томсон, причём теперь выражение недовольства на его лице последовательно сменилось удивлением, надеждой и, наконец, радостной улыбкой.– Повтори ещё раз, от кого прибыл сей достойный джентльмен?
Услышав подтверждение и внимательно изучив визитку, искусно напечатанную на прекрасной бумаге, профессор встал, привёл свой костюм в идеальный порядок и скомандовал:
–Зови!
Как он и ожидал, вошедший в кабинет мужчина был одет в партикулярный костюм, что было принято для офицеров Русской Императорской армии, которые вышли в отставку и находились за границей. Но во всем чувствовалась настоящая военная косточка. Выправка, стать, стройная фигура, аккуратнейшим образом подстриженные и ухоженные усики и ещё масса мельчайших деталей, кои присущи лишь профессиональным военным. Единственное, что его объединяло с миром гражданских, это кожаная папка, и по всей видимости, не пустая.
–Добрый день, сэр,– на отменном английском и с лишь легким намёком на акцент поздоровался вошедший.
–Добрый день, господин полковник,– ответил Томсон и пригласил посетителя присесть на стул, стоящий напротив его письменного стола.
–Мой секретарь доложил, что вы представляете в Эдинбурге Императорское географическое общество?
–Не совсем так, господин профессор,– пояснил Мезенцов,– скорее я действую с их ведома, а если быть абсолютно точным, то я прибыл к вам по рекомендации помощника председателя барона Остен-Сакена.
