Аресты… до сих пор Андрею удивительно везло. Не знал он сам, что это было– элементарная удача или невидимая рука благодетеля, благодаря которой очень часто господа террористы уходили от рук подслеповатой российской Немезиды. По поводу тех же доброжелателей… Да, они были, хотя бы потому, что и финансирование появлялось, когда надо было, и не собранные по студентам целковые, а полноценные золотые монеты, а о том, что многие мероприятия жандармов и полиции становились известны заранее, благодаря чему удавалось спасать от ареста типографию, без которой невозможна пропаганда, и динамитную мастерскую, без которой невозможны акции… А еще этот взрыв…
У Желябова была уверенность в том, что со взрывом было не все так чисто. Он хорошо помнил разговор в динамитной мастерской. Чтобы гарантированно взорвать столовую, надо было заложить по расчетам не менее пятнадцати пудов динамита. Всего было заложено не более пяти, хотя нет, последняя цифра была восемь пудов. Но даже восемь пудов не должны были произвести столь разрушительное действие! Нет, это хорошо, что столь много Романовых сгинули, тем быстрее поднимется народ, чтобы сбросить ярмо оставшихся… И все-таки! Там должно было рвануть пудов тридцать, если не более того! Неужели кто-то еще закладку делал динамита? Не могло быть по-другому, не могло. Конкурирующая организация? Да наплевать! Главное– дело сделано! По самодержавию нанесен такой удар, что оно уже не оправится. Теперь народ должен подняться на борьбу! Обязан, потому что момент такой настал– власть в растерянности, власть парализована. Желябов нахмурился. Поднимется ли село? Городские окраины? Рабочие? Эти должны подняться! Но решится все крестьянским восстанием. Надо еще немного подождать– пока в села придут революционные известия, пока народ раскачается. Жаль, вот теперь жаль, что агитаторов по деревням мало осталось, но ничего… Надо срочно выпустить листовку и бросить ее в массы. Пусть поднимаются!
Андрей сел за стол и стал быстро писать. Слова складывались в лозунги легко и привычно. Тон листовки был восторженный и призывающий к топору! Теперь это стало насущной необходимостью– искру высекли, пора было раздуть из нее пламя. И напечатать как можно большим тиражом! И отправить по провинциям и селам– вот главнейшая и первоочереднейшая задача! Время не ждет! Молодца Халтурин– победим, памятник ему отольем из бронзы. Из золота нельзя– мы власть скромная и народная. Нас не поймут. Хотя он мог и не погибнуть. Все дело в том, смог или нет выбраться из дворца до взрыва, правильно ли рассчитал длину шнура… Ну и что поделать. Ежели погиб– мы его не забудем! Ежели вырвался из цепких лап охранки– место в исполкоме ему гарантировано! Такие люди нам нужны! Хватит ли денег на массовый тираж?– мелькнула мысль и пропала. В партийной кассе вроде бы как шаром покати было, но на листовку деньги найдутся. Что злато– инструмент! Главное– дело сделано!
Какая-то сила подтолкнула Андрея к окну. Во дворе дворник разговаривал с каким-то представительным господином в штатском платье. На шпика или жандарма господин не был похож. Но что-то заставило Желябова внимательнее присмотреться к происходящему. Дворник указал на его окно! Подчиняясь какому-то странному наитию, наш террорист от окна отпрянул, а рука полезла в карман, где находился револьвер Галана; он был удобен тем, что достаточно компактный, да и поступал с флотских складов, где их приобретали у вороватых интендантов. Аккуратно выглянув, Андрей Иванович заметил, как во двор вбежали солдатики с ружьями, а в подъезд, в который, скорее всего, уже пошли дворник и жандарм (теперь сомнений не оставалось– это был служитель тайной канцелярии), вошли еще трое в партикулярном платье, вот только по их поводу революционер иллюзии не питал– это по его душу. Попробовать уйти черным ходом? Да нет, ежели обложили, так и черный перекрыт. Но попробовать можно! А если там засада? Да! Мелькнула мысль застрелиться! Не дамся в руки палачей! Мелькнула и погасла. Он давно решил для себя, что превратит суд над собой в суд над самодержавием. Ему дадут голос, он бросит судьям в лицо все обвинения. Все! Но попытаться уйти было необходимо! Какая жалость, что народное восстание застигнет его в казематах охранки!
Бросился одеваться, оставив револьвер на столике, чтобы схватить, если что… Но не судьба. Он продевал руки в рукава пальто, когда на него набросились сзади– шпик, видимо, вскрыл именно черный ход, и два тела навалились на молодого крепкого парня, чтобы не дать ему добраться до оружия. Как глупо все получилось!– мелькнула еще одна мысль… Но уже ему вязали руки, на голову накинули мешок, а в его квартирке стало тесно от топота множества ног людей, совершивших поимку важного государственного преступника.
Санкт-Петербург. 15 февраля 1880 года
Генри Фиппс
Настроение третьего секретаря посольства его величества в этой мерзкой России было праздничным. Да! Это была та самая госпожа Удача, которая никогда не покидала специального агента правительства Генри Фиппса,– на этот раз развернулась к нему лицом, да еще и расплылась в довольной улыбке. Такого потрясающего результата он никак не ожидал. Половина, причем большая, семьи Романовых была стерта с карт истории, теперь в Большой игре оставалось всего несколько персонажей, и почти все они для правительства островной империи были более чем приемлемы. А тут еще сведения о созываемом Земском соборе. Генри был не дурак, понимая, что самым неприятным для них исходом было бы восшествие на престол Михаила Романова– человека решительного, излишне прямолинейного, но способного даже на открытое военное противостояние с Великобританией, если наружу вылезут «концы» этой истории. Именно под его фигуру и закладывался созыв сего чрезвычайного органа управления государством. Из истории следовало, что именно так можно было найти законный выход из возникшего династического кризиса. Ну что же, устранением именно этой проблемы мистер Фиппс и решил заняться, пока еще не остыли угли на развалинах Зимнего дворца. Расчет был верен: сейчас в неразберихе будут хватать всех и правых, и виноватых, но косорукость местных охранных подразделений не подлежит сомнению. Сейчас и только сейчас, пока не появился толковый специалист и не навел порядок в этом курятнике, надо устранять последнее препятствие, а там такие комбинации получаются… Вплоть до того, чтобы королевский дом Великобритании «протолкнул» на место государя России свою кандидатуру, а там, дай только время– и Лондон проглотит Санкт-Петербург, и не подавится при этом! За такую комбинацию не просто баронетство, тут потомственный герцогский титул светит с большими и вкусными подарками в довесок!
Надо сказать, что третий секретарь посольства был человеком, склонным к интригам и многоходовым сложным комбинациям. Правда, чем сложнее программа воздействия, тем выше риск провала из-за досадной мелочи. Но стремление создать ажурную схему, в которой каждый играет свою роль, не зная ее до конца– это было высшим умением, эзотерическим знанием, которым Генри ни с кем не делился вообще. После Восточной войны в Санкт-Петербург было направлено несколько независимых тайных агентов, каждый из которых имел свое поручение по борьбе с империей Романовых. Фиппс прибыл на свое место уже тогда, когда все они работали более или менее успешно и плодотворно. Он был одним из многих. Но очень быстро, благодаря своим умениям, склонности к хитроумным комбинациям и отсутствию щепетильности в решении деликатных проблем, третий секретарь посольства стал главой всей резидентуры в России. Он подмял под себя двух не самых талантливых агентов, устранил еще двоих, сделав это чужими руками, перехватив их сети, труднее всего ему было справиться с одним зарвавшимся ирландским шотландцем, прибывшим сюда под именем Найки. Этот тип был удачлив и провел весьма успешную операцию по устранению наследника престола цесаревича Николая. Личный доктор скармливал наследнику небольшие порции яда, которые окончательно подорвали здоровье перспективного молодого человека. А еще хитроумный скотт сумел перевести стрелки на недружественную нам Германию, растрезвонив по всему миру (самым что ни на есть тайным макаром) про секретный фонд борьбы с Романовыми. Талантливый подлец! И не хотел принимать покровительства Генри. Самостоятельный больно! Сначала Фиппс перевел на него стрелки с двумя неудачными покушениями на Александра Второго. Найки был задействован в этих акциях, но на вторых ролях. Но в отчетах вторые стали первыми и на них свалили провалы. В то же время у работника посольства были свои собственные удачи: несколько весьма успешных вербовок как среди работников дворца, так и в корпусе жандармов. Был «куплен» ивысокопоставленный военный, занимающий весьма хлебную должность. Но на российский хлебушек толстый слой английского маслица оказался более чем кстати. Потом оставалось дело за малым– скомпрометировать господина Найки, и это Генри сделал виртуозно. Несмотря на то что от обвинений в сотрудничестве с Третьим отделением его подопечный сумел отвертеться, осадочек-то остался. Несколько небольших промахов, организованных людьми Генри– и гордого шотландца отзывают, а уже там, в Лондоне, связи Фиппса помогли стереть эту неблагодарную скоттину в порошок. А теперь и ему пришла Большая удача!
