Выпив бокал тягучего темно-красного, почти как кровь, вина, Виктория вызвала секретаря и поинтересовалась, что у нее запланировано на сегодня. Из срочного был только лорд Дафферин с посланием русского монарха. Королева мурыжила посла уже двое суток: он прибыл с эскадрой и надеялся на скорейшую аудиенцию у королевы. Она же не спешила, дав высланному послу возможность сначала изложить все в Форин-офисе. Конечно, кроме послания королеве, которое последний (посол, а не офис) должен был передать лично в руки ее величества. О! После такого провала этот выскочка еще пытался надеяться на корону вице-короля Индии? Ха, да его теперь даже секретарем в Абиссинию никто не рискнет отправить. Отставка, и без всяких наград! Не заслужил!
Почувствовав, как в ней начинает непроизвольно накапливаться гнев, Виктория решила, что не надо откладывать самые неприятные моменты на потом, лучше дать гневу выйти без остатка, а после этого уже спокойно и взвешенно принимать важные решения. Она прекрасно изучила свой характер и знала, когда и что может себе позволить. Искусство управления людьми – это, в первую очередь, искусство управления собой!
Бывший претендент на пост вице-короля Индии вошел в кабинет королевы решительной, твердой походкой, напоминая павлина, распустившего хвост, но под суровым взглядом ее величества хвост как-то сам по себе сложился, превратился в кошачий и залез господину посланнику куда-то под брюхо, дабы не злить того, кто сильнее тебя.
–Ваше королевское и императорское величество, разрешите мне передать вам личное послание вновь избранного императора России Михаила!– Лорд Дафферин сумел собраться и выдал эту фразу на одном дыхании, твердо и уверенно, как будто он привез нечто столь значимое!
«Послание от человека, которого неизвестно, будем ли мы признавать императором этой варварской империи! Ха! Еще и петушится, будто куриный король перед тем, как попасть в бульон! Ладно, недотепа, голову тебе рубить не будем… пока что… но ведь кто-то должен быть виновным во всех наших проблемах? А ты уже сумел натворить ошибок, подходишь под мишень для критики»,– подумала королева.
–Скажите, милейший, как так получилось, что вас выставили из России как нашкодивших котят? И почему вы не отстаивали посольство – территорию нашего королевства – с оружием в руках?
Тон королевы был подобен льду, а в ее груди все кипело от злости. Такого унижения империя еще не переживала! Не просто выставили посольство, а отправили его на барже, с позором; злые репортеры утверждали, что на сей барже перевозили скот, чаще всего – свиней!
Она даже не обратилась к лорду так, как следовало бы, сэр… И обладатель многочисленных фамилий поник, словно цветок настурции под палящим солнцем. Жалкое зрелище!
–Ваше королевское и императорское величество! Обстановка в столице русской империи после взрыва в Зимнем дворце весьма опасная, мы даже рекомендовали гражданам Британии по возможности уехать из Санкт-Петербурга. Ходили упорные слухи, что за этими взрывами стоит наше королевство…
–Вам предъявили какие-то обвинения? Они имели доказательства, или это были всего лишь слухи?– по-прежнему ледяным голосом поинтересовалась Виктория.
–Ваше королевское и императорское величество, это были только слухи, но посольство с первого же дня после взрыва находилось под строгим наблюдением секретной полиции русских. Мы вынуждены были свести к минимуму выходы в город, встречи и поездки. При этом продолжали действовать в интересах короны в столь сложных условиях.
–И каков результат ваших действий? Сколько голосов получил наш претендент на корону на их соборе? Сколько? Молчите?.. Вам стыдно произнести эту цифру? Зачем нашим лордам адмиралам было посылать туда новейшие броненосцы, только для того, чтобы выяснить, что с нашими орудиями не все в порядке и наши корабли опасны исключительно для нашего же флота? Что вы скажете в ваше оправдание?
–Только одно, ваше королевское и императорское величество! Русская тайная полиция смогла нас ошеломить: все газеты были закрыты, не только явно оппозиционные, вообще все! Мы имели влияние на многие средства печати и рассчитывали оказать через них влияние, но ничего из этого не вышло! Все типографии были закрыты, мы не были к такому готовы, и у нас не было своего печатного станка в распоряжении… И еще… В Санкт-Петербург не поступали газеты. Вообще! Ни одной строчки из-за границы! До окончания Земского собора! Это оказалось неожиданно эффективно…
«Хм… Он не так глуп, как его мне представляют, кое-что заметил вполне точно, это ведь надо брать на вооружение, как метод! Ну что же, накажем его обязательно, но не так, чтобы голова с плеч, а… придумаю позже».
–Давайте послание, где оно?
Лорд Дафферин подошел к ее величеству и положил на журнальный столик у рабочего стола королевы несколько помятый конверт. Увидев, как Виктория поморщилась, бывший посол в России вздохнул, но комментировать не решился, зачем напоминать о неприятных моментах возвращения.
–На каком языке написано послание?– она осмотрела конверт с обеих сторон. Кроме личной печати императора на нем не было никаких надписей.
–Не могу знать, ваше королевское и императорское величество.
–Хорошо, подождите в приемной. Если оно написано на этом варварском наречии, переведете мне.
Когда дипломат в отставке (это уже был вопрос решенный) покинул кабинет, Виктория с сожалением взялась за нож для бумаг, но вспомнила, что можно подсластить чтение письма еще небольшой порцией портвейна, и не отказала себе в этом, а то, что порция была чуть меньше первой, так это чистая случайность, не более того!
Вскрыв письмо, она сначала заметила, что написано оно на английском, даже не на французском, который был основным языком переписки коронованных особ. Но прочитав первые строки послания, королева крепче вжалась в спинку кресла и инстинктивно до боли сжала подлокотники. Письмо начиналось совершенно оскорбительно:
«Уважаемая мисс Александрина Браун!»
[30]
Да как он посмел! Кровь прилила к ее лицу. Обычно в такой момент королева Виктория выдавала на-гора истерику, благодаря чему ее нервное состояние возвращалось к нормальному. Но сейчас у нее аж дух перехватило! Так ее в лицо никто еще не оскорблял. Тем не менее она решилась дочитать письмо до конца, а уже потом вызвать секретаря, созвать заседание Государственного совета и выслушать этих долбодятлов (приблизительный аналог того непереводимого слова, коим королева наградила своих министров), которых пора отправлять в отставку всем кабинетом! Как они могли это допустить?
Сжав себя в кулак, Виктория продолжила читать это послание:
«Уважаемая мисс Александрина Браун! В отношении между государями всегда существовала грань, которую Богом и людьми считалось недопустимым переходить. Именно вы, по глупости и тупому самомнению, решили, что можете определять, кому из коронованных особ жить, а кому умирать. Ну что же – сами напросились! В моих руках находятся неопровержимые доказательства того, что именно по твоему приказу был совершен чудовищный акт террора – взрыв в Зимнем дворце, что именно по твоему наущению царственного брата моего Александра преследовали революционеры-террористы, взращенные и профинансированные именно тобой и твоими верными слугами. Не могла простить, что тебе, английской жабе, мой брат предпочел иную? Ну что же, на начинающего Бог! Я приговариваю всю твою семью к смерти. Поверь, я постараюсь, чтобы ни одного потомка твоего не осталось на белом свете! Ни детей, ни внуков, ни бастардов твоих потомков. Крови твоей быть на земле не должно! И я не успокоюсь, пока последний из твоих потомков не уйдет в мир иной. А потом, за всеми ними – последуешь и ты, старая ворчливая подстилка вонючего шотландского конюха. Наслаждайся гибелью своей семейки! Концом собственной династии! Да, эта моя месть поссорит меня практически со всеми монархами Европы – мне все равно! Я не успокоюсь, пока ты и твои отродья живы! Начнется всеевропейская война? Моя империя рухнет? Я позабочусь прихватить в небытие и твою империю! Весь мир! На кой нам нужен мир, если в нем не будет России? На кой дьявол мне любовь и уважение иных монархов, если род Романовых под угрозой? Почувствуй на своей шкуре, что такое быть постоянно под прицелом. Пусть тебе принесут кровь разорванных в клочья твоих детей и внуков! Впрочем, ты можешь принести мне, законному монарху великой империи, свои извинения. И я пощажу… кого-то или всех вас. Мои условия простые: Дизраэли и Гладстон, стоявшие за этим делом и давшие приказ по твоему приказу, должны быть мертвы. Мне все равно – осудят их либо они подавятся за обедом вишневой косточкой. Выплата восемнадцати миллионов фунтов стерлингов – одновременно, тайно. И только тогда войны между нашими домами не будет! Искренне твой Михаил!»
