Умна, красива, горделива, воспитанна, все понимающая, одним словом, сущий ангел, вот только этот ангелочек может и каблучком на горло надавить, а вообще-то не многим из Романовых настолько повезло с женами.
Георгий. Не годится ему, не имея хорошего военного образования, идти по военной же части. У него к ратному делу есть наклонности. Думаю про Михайловскую артиллерийскую академию. Не завтра, конечно же, не завтра. Там уровень подготовки мало уступает Николаевской академии Генштаба. А за артиллерией будущее поле боя. Сандро в гардемарины и дальше по флотской линии. Так что останутся пока тут только младшенькие. Ольга – в слезы. Самое мощное женское оружие. Пришлось ее сильно уговаривать, утешать. Женщина умная, сумела взять себя в руки. Очень уж ей хочется, чтобы птенцы ее всегда были под присмотром. А им надо набираться самостоятельности и ответственности. Ничего, государыня, матушка-императрица, теперь и на тебе ответственности куда как больше будет. Не говоря о многочисленных обязанностях представительского плана.
Правда нашел чем ее порадовать. Сообщил, что купленный участок в Крыму на ее имя уже оформлен, и показал эскизы дома, который собирался там построить. И летом вся семья будет там собираться на отдых. Ливадийский дворец – это хорошо, а вот Ольгино гнездо – или дом Белой ласточки, это совсем другое. Почему там? Ну, я владел большим поместьем рядом, таким образом, получалось в районе Ай-Петри довольно крупное землевладение, причем ее землицы даже поболее моего будет. А во-вторых, я показал ей эскизы «Ласточкиного гнезда», и Ольга была очарована. Архитектора я уже подобрал. И строительство должно было начаться уже в апреле. Ага… я царь или не царь? Так что подарок тоже могу сделать царский. Ну, а то, что здоровье ей поправить надо будет, а Крым для этого – благословенное место, так это правда. И младшенького надо уберечь от туберкулеза, который его в могилу сведет в неполные двадцать лет.
Ну а потом она пришла ко мне уже ночью. Кто вам сказал, что женщина в сорок лет не может быть привлекательной и вызывать сексуальное желание? Еще как может! Ольга была хороша собой и за фигурой следила, и манеры у нее были более чем утонченными, и в постели была как огонь! Правда, сказывалось несколько консервативное воспитание, посему долгое время предпочитала только классику, но что тут поделать, учитывая, что еще и надо было предохраняться… Дать задание Менделееву на срочное изобретение латекса, чтобы изделие №2
[35]было создано как можно быстрее и было более качественным. Но на этот раз Ольга укусила меня за ухо и прошептала: «Императрица я или не императрица?», после чего и приняла позу императрицы, оседлав вашего покорного слугу сверху. Ну вот так наши постельные утехи вышли на новый уровень. Да, стоило ради этого выкупить у Гончаровых это имение
[36].
Но прежде разговора с братом мне предстояла беседа с еще одним важным человеком, которого я знал еще со времен боевых действий на Кавказе. Первым посетителем был харьковский губернатор Лорис-Меликов, направивший мне прошение об отставке. И с этим человеком мне предстояло еще разобраться. Михаил Тариэлович был мне (точнее, Михаилу Николаевичу) хорошо знаком по его бытности на Кавказе. Он отличился и во время боев с Шамилем и Хаджи-Муратом, во время Крымской войны был отмечен Бебутовым и Муравьевым
[37], в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 годов командовал корпусом, разбил турецкую армию в тяжелейшем Авлияр-Аладжинском сражении, овладел неприступным Карсом. Его роль в успехе войск на Кавказе переоценить было сложно. Хорошо показал себя и как управитель. При мне он выполнял обязанности администратора в Терской области, прекрасно найдя общий язык с местным казачеством. Выполнял и дипломатические поручения. Были у него и недостатки. А у кого их нет?
–Ваше императорское величество!– начал граф уверенно и четко, чувствовалось, что он принял важное решение и от него отказываться не собирается. Но тут я перебил его:
–Уважаемый Микаэл Тариэлович (именно так, на кавказский манер называл я его, будучи наместником в Тифлисе), нам ли, боевым соратникам, чиниться? Вы можете по-прежнему называть меня по имени-отчеству. Я прошу вас об этом! И не смейте отказывать в этой скромной просьбе государю!
Вот и сбился мой посетитель, а мне того и надо было. Но старый лис быстро собрался с мыслями и продолжил, но уже не столь твердо и уверенно, как это было вначале.
–Михаил Николаевич! Прошу освободить меня с должности харьковского генерал-губернатора.
–Ну что же, помнится мне, в бытность нашу на Кавказе я с огромной неохотой отпускал вас на лечение, ибо в Терской области вы навели порядок и установили первенство законов Российской империи, чего не удавалось еще никому! И сейчас я не буду препятствовать вашей просьбе.
И я росчерком пера написал высочайшее согласие на прошении об отставке. А вот этого Лорис-Меликов не ожидал. Он даже побледнел, а что вы хотите, батенька, уговаривать вас будут, что ли?
–Теперь позвольте мне поинтересоваться, дорогой Микаэл Тариэлович, что вас подвигло на сие сложное решение?
–Ваше…– он было начал, но, увидев мои нахмуренные брови, тут же сообразил, что поступает неверно, и исправился:– Михаил Николаевич, дело в моем несогласии с политикой последних дней. Конечно, совершено страшное злодеяние, которому оправдания нет и быть не может, но при этом полностью запретить все газеты, а жандармерии действовать так жестко и кроваво! Мне кажется, нас не поймут… Нельзя, чтобы при борьбе с террористами страдали свободы мирных граждан, а тем более подвергались угрозе их жизни.
–Я совершенно согласен с вами, Микаэл Тариэлович. Вот только есть несколько нюансов… Большая часть газет и журналов, издаваемых в нашей империи, находятся под иностранным влиянием или принадлежат иностранцам через подставных лиц. И более всего – британцам. Накануне Земского собора мы не могли допустить, чтобы иноземцы оказывали влияние на мнение русского народа. Особенно учитывая, что в этом теракте есть британский след… А по поводу жестких действий полиции и жандармов… Скажите, сколько во время сего теракта погибло абсолютно невинных лиц: охранников, слуг, просто посетителей и просителей, коих во дворце всегда великое множество? Так вот – пусть при аресте врагов Отечества страдают враги Отечества, а охранители оного будут живы и смогут продолжать свою работу! Это мое искреннее мнение. Мне любой полицейский или жандарм дороже десятка революционеров, просто потому, что они выполняют свой долг, а эти… от жира бесятся на английские же деньги!
–Значит… война с Британией? Снова?– как-то обреченно заметил граф.
