А вот и самый главный момент нашей беседы. Это мой Рубикон. Если я поручусь за человека, и он не оправдает доверия, то… да, государь предупредил, что в отставку из нашей службы не уходят. Только в сырую землю. Еще раз собираюсь с духом и говорю:
–Поручусь, государь!
Император молчит. Потому продолжаю:
–Могу заверить вас, государь, что под легким налетом повесы скрывается не по годам серьезный человек и патриот России. И кроме того, он люто ненавидит англичан и французов. Во время Крымской войны погибли братья его отца и матери, кои, будучи тяжелораненными, были добиты на поле битвы благородными европейцами. У него есть свой, личный счет к лимонникам и лягушатникам. Если вы сочтете нужным поговорить с ним лично, то…
На этом месте император отрицательно покачал головой и сказал:
–Я думаю, что это будет лишним. Но вот окончательный план операции я прошу представить мне по мере готовности, и постарайтесь сделать побыстрее, ибо до конца лета Тесла должен переехать в Россию. Среди документов, переданных вам, есть и перечень того, что он может получить на новом месте работы, а также размер одноразовой денежной выплаты, так сказать, «на дорожные расходы».
Продумайте общую смету расходов, при этом не стесняйтесь, всегда не помешает запас на непредвиденный случай. Чек на предложенную вами сумму будет вручен незамедлительно. Итак, полковник, с Богом и помните: festina lente
[47].
И государь подвинул ко мне папку с надписью: «Операция ”Хорват”. Совершенно секретно». Ну что же, детали продумаю. Как всегда, надо все сделать быстро и эффективно. Лучше всего вчера.
–Что по операции «Тройник»?– неожиданный быстрый вопрос. Впрочем, к таким поворотам в разговоре я уже привык. Нас так просто не ошарашить! Вот, прицепится к тебе какое-то слово от государя, потом не отцепится, как ни старайся!
–Все готово. Вот только не гарантирую точно девятое число. Может выпасть более удобный момент.
–После первого мая?
–Так точно, государь, после первого.
–Хорошо. И что у нас по операции «Пончик»?
–Прошу, государь. Вот тут три кандидатуры.
ЕИВ Михаил II
Мезенцов придвинул ко мне папку с тремя фотопортретами и соответственно краткими досье на каждую девушку. Опять наступила минута тишины, пока я просматривал поданные бумаги. Первая особа – Терентьева Людмила Дементьевна, восемнадцати лет, из хорошей семьи титулярного советника, по окончании Одесской Мариинской гимназии вступила в «Народную волю», была арестована в подпольной типографии. Характер решительный, упорный. Красавица, овальное лицо, голубые глаза, густая русая коса, почти до пояса. Вела себя вызывающе. Это из сопроводительной записки.
–Слабое место?
–Старший брат Михаил, осужден в 1876 году за распространение подпольной литературы. Брату сфабриковали дело об убийстве. Чтобы спасти его от петли – согласилась. Есть авантюрная жилка.
Ну что же, посмотрим, в любом случае совесть моя будет в этом чиста. В той ветви истории будет какая-то грязная история, когда Людмила Терентьева внезапно умрет в Петропавловской крепости. По слухам – была изнасилована, а потом отравлена, дабы скрыть преступление надзирателей. А сейчас согласилась на сотрудничество. И это уже неплохо.
Следующая.
Вот это сюрприз! Анна Кулешова. Тридцати лет. Она же Анна Моисеевна Розенштейн, из семьи богатого симферопольского купца. Получила хорошее воспитание и образование. Еще известна как Анна Макаревич, жена Петра Макаревича, соратника Желябова. И как она тут оказалась? Ах вот оно что! Вместе с мужем Андреа Костой, итальянским анархистом, везла в Санкт-Петербург груз динамита; супруги арестованы по наводке нашего разлюбезного Фиппса. А ведь у нас, в моей реальности, такого не было. Или было, но про это не сохранилось упоминаний? Могло и такое быть. Ведь следствие показало, что имелась еще одна закладка динамита. Жаль, возможности современной мне экспертизы весьма ограничены. Но тогда получается… Интересно получается! Красавица, каких поискать! Да еще и с манерами!
–Ее врач смотрел?
–Обязательным порядком, государь. Здорова, ребеночка не носит.
–Слабость?
–Муж. Оба ходят под виселицей. Обещано в случае успеха, что получит супруг свободу. Она… по мере успеха.
–Так… И это хорошо…
А это у нас кто? Хм… Вот тут да… на такую ловушку и меда капать не надо. Все уже Господом накапано.
Сарра Осиповна Баранова. Из богатой купеческой семьи. Что ж это так плохо еврейские купчики девочек своих воспитывают? Ладно. Всего девятнадцать лет, уже участник народнической организации. Эхма! Вина невелика – хранение запрещенной литературы. Интересно, как ее-то удалось обработать?
–И как вам удалось это чудо приручить?
–Так она в кружок пошла – романтики захотелось. Тайны приобщиться. Острые ощущения получить.
Неужели ранний тип адреналиновых наркоманов? А что? Тихая скучная провинциальная жизнь, а тут такое!
–Как только ей намекнули, что может сыграть в куда как более захватывающую игру, так сразу и согласилась.
–А что по Ульяновской?
–Эвелина Людвиговна – дамочка сложная, слишком неуравновешенная
[48]. На мой взгляд, для такой работы не годится.
–Доверяю вашему чутью, Сергей Николаевич. Тогда Анна и Сарра. Две сестры. На кого из них клюнет карась, не знаю даже… Но шансы есть, судя по всему. Легенду прорабатываете?
–Так точно. Думаю, третьим будет не старший брат, а отец. Есть один объект на примете. В три дня закончу план операции. Почти все подготовил.
–Английский?
–У обоих. Сарра просто владеет, Анна – почти в совершенстве.
–Да. сейчас у революционеров английский в моде. В пику французскому у аристократов,– замечаю, задумавшись.
–И хозяев проще понимать,– вставляет шпильку Мезенцов, чем выводит меня из ступора.
–Хорошо. Можно не спешить. Даю на план пять дней. Потом жду подробного доклада.
Когда полковник взял все свои документы и вышел, я подумал: не слишком ли сложную комбинацию я затеял. И для чего? Чтобы перетащить в Россию господина Максима, который пока что трудится на ниве электрификации и об оружейном бизнесе не помышляет. Но ведь в 1882-м он женится и переберется в Англию. Вот этого и надо избежать. И вообще, пусть тренируются на мишенях, которые не критичны. Потом будет сложнее. Начинать надо с чего-то… Надо!
Заключение
Прага. 18 июня 1880 года
