У молодого человека открывался только один глаз, второй заплыл настолько, что, казалось, будто он запечатан. Каждая клеточка его тела стонала от боли. Примотанный скотчем к опрокинутому на пол стулу, он вряд ли смог бы рассмотреть обстановку во всех подробностях, даже если бы видел обоими глазами. Он не имел ни малейшего понятия, где находится,– напав на него в окрестностях Хабнарфьордюра
[14], они накинули ему на голову полиэтиленовый пакет, который угрожали затянуть так, что он задохнется. Этим они и развлекались – затягивали пакет чуть ли не до предела, когда молодому человеку казалось, что он вот-вот испустит дух, а потом ослабляли узел. А потом вновь затягивали и вновь ослабляли.
Слыша крики птиц и шум прибоя, он заключил, что находится где-то у моря, а из того, что он все же сумел разглядеть, ему стало понятно, что лежит он на деревянном полу возле громоздящейся у стены поленницы и низкого столика, на котором стоит кофейник. На земле рядом с ним валялся гвоздодер. Где-то в глубине помещения отсвечивало мутными бликами треснувшее окно. У поленницы стояла сенокосилка, а с другой стороны на нее опирался механический кусторез. Еще там валялись две лопаты и кирка, которой они и обещали проломить ему череп.
Они оставили его лежать в луже крови. До этого один из них разбежался и нанес молодому человеку настолько мощный удар ногой в грудную клетку, что опрокинул его на землю вместе со стулом. Падая, тот так сильно стукнулся головой об пол, что чуть не лишился чувств. Потом до него долетели обрывки их спора насчет того, как им лучше с ним поступить. В конце концов они все же уехали – молодой человек слышал, как хлопнули дверцы и ожил мотор, шум которого становился все слабее по мере того, как машина удалялась. Потом он окончательно стих, оставив после себя лишь крики птиц.
Между тем молодой человек, несмотря на свое бедственное положение, провалился в сон.
Когда он очнулся, дневной свет, который проникал внутрь через окно, уже успел раствориться в черной мгле, и кругом не было видно ни зги. Все его тело ныло от боли, а скотч, которым его примотали к стулу, не позволял совершить ни малейшего движения. Стоило ему шелохнуться, как он почувствовал жгучую резь в груди – наверняка у него были сломаны ребра. Буквально горели от адской боли и его перебитые пальцы.
Тогда молодой человек принялся кричать и звать на помощь, а потом просто завыл настолько громко, насколько ему позволяли болезненные ощущения в груди и лицевых мускулах, в надежде, что его хоть кто-нибудь услышит. Он продолжать надрывать связки, пока не охрип и ему не осталось ничего иного, как только всхлипывать, проклиная свою судьбу.
Он никак не мог уразуметь, почему Данни не передала наркотики. Ему позвонили с требованием немедленно явиться вместе с товаром, иначе он об этом горько пожалеет. Он прекрасно понимал, что те люди не шутят, но, несмотря на обуявший его страх, попытался проявить присутствие духа и заверил их, что ситуация под контролем и он все решит. Буквально на следующий день их терпение лопнуло.
Они разыскивали его по всему городу, пока наконец не обнаружили сидящим с кружкой пива в баре, где на большом экране показывали футбол. Он часто туда захаживал посмотреть трансляции матчей английского чемпионата. Присев к нему за столик, они осведомились о Данни, и он рассказал им ровно то же, что и днем раньше: она без проблем пронесла товар через таможню, и вскоре он окажется у них. Якобы Данни передаст партию, как они и договаривались, и тогда долг будет считаться погашенным – все, как они условились. Больше они не будут им ничем обязаны – эта доставка станет последней. Данни не намерена работать на них курьером всю оставшуюся жизнь.
–То есть теперь она сама продавать будет?– поинтересовался один из них.
–И кому же?– вмешался второй.– Кому она собирается продавать?
–Этой сучке что, жить надоело?
–Ничего она не собирается продавать,– возразил он.– Все вам отдаст. Все полностью.
Однако они были убеждены, что он пытается обмануть их, и продолжали забрасывать его вопросами насчет ввезенной партии. Его ответы по-прежнему сводились к тому, что все в порядке и Данни передаст товар согласно договоренности. Тут они совсем рассвирепели и стали обвинять его во лжи. Говорили, что ему прекрасно известно, где находятся наркотики, и он просто вздумал приберечь их для себя. В конце концов они пригрозили, что им с Данни не поздоровится, если они не передадут товар немедленно и до последнего грамма.
Их угрозы продолжались некоторое время в баре, пока им не надоело вести пустые разговоры и они не приказали ему поехать с ними. Он попытался отвертеться, но понимал, что это бесполезно.
–Ты что же, решил, что у тебя это прокатит?– прорычал один из подельников.– Речь идет о двадцати миллионах крон, мать твою!
–Поедешь с нами,– заявил второй, который, видимо, принял бóльшую дозу наркотика, чем его приятель. Чуть раньше он ходил в туалет, а вернулся оттуда еще более возбужденным и не переставал шмыгать носом.
–Я не могу,– продолжал отпираться молодой человек.– Мне нужно…
–Заткни пасть, Ласси! Чертов ты мерзавец, тебе слова не давали!
В стоявшей возле бара машине их дожидался третий бандит. Он покуривал, развалившись на водительском месте. Вытащив Ласси на улицу, двое других затолкали его на заднее сиденье автомобиля, а сами устроились по бокам от него.
–Что вы задумали?– спросил он.
–Избавиться от кучи дерьма,– прозвучало в ответ.
Ласси было невдомек, сколько времени они ехали,– единственное, ему показалось, что когда они миновали Хабнарфьордюр, кто-то из троих отморозков заикнулся о Рейкьянесе, но в тот момент ему на голову уже натянули пакет. Когда машина остановилась, его вытащили наружу, толкнули на землю и принялись самозабвенно пинать. Потом раздался скрип открывающейся двери. Его перетащили внутрь и бросили на тот самый стул. Обуздать свою ярость они были не в состоянии, в чем не последнюю роль сыграли и принятые ими наркотики. Ему приказали вытянуть руку. Ослушаться Ласси не осмелился, и в следующий момент кто-то вцепился в нее железной хваткой и опустил на ледяную поверхность стола. Повинуясь очередному приказу, он вытянул пальцы. Когда гвоздодер обрушился на его средний палец, послышался хруст ломающейся кости, и Ласси закричал что есть мочи от адской боли.
Он надрывался так, что совершенно осип, и теперь лежал на полу, не в силах выдавить из себя ни звука. До него доносился гомон птиц и рокот волн, но ему не было до шума природы никакого дела – единственное, что его заботило, это то, как выкарабкаться из этой чудовищной ситуации живым.
Ласси осознал, что его снова склонило в сон, только когда, встрепенувшись, расслышал гудение мотора и заметил свет фар, проникающий через окно. Различив их голоса, он вновь испытал неописуемый страх. Дверь открылась, и на пороге появились те двое, что увезли его из бара. Ласси не шелохнулся, притворившись, что до сих пор не пришел в сознание. Бандиты захлопнули за собой дверь, и один из них зажег карманный фонарик, который положил на стол. Благодаря его тусклому свечению мрак, что висел в сарае, немного рассеялся.
