—Это плохо,— погрустнел я.— Но другого выхода не было. Позволить копаться в своей душе я не мог. Что решил дед?
—Аргументы Уолтера и Харольда его не убедили,— Мадлен улыбнулась уголками губ.— Наоборот, Дениэл Рокволд в тебе никакой угрозы не увидел. То, что ты ушлый и мутный тип деда не смутило. Основатель нашей династии — Джон Девисон Рокволд, знаешь ли, тоже был далеко не святым, что бы потом не писали прикормленные писаки о его биографии и благотворительных акциях. Так что деда твой диалог с психиатром даже развеселил. Он так ржал, впервые за долгое время, что даже испуганные слуги в кабинет прибежали. И заявил дословно: «Это хорошо, что Майк очень непрост. Я сразу понял, что он умный, дерзкий, в меру наглый, самоуверенный и продуманный тип. Елизаров быстро соображает, моментально находит нужные решения, и что самое главное, они работают. Теперь верю, что он сможет отжать у конкурентов и собрать в одну кучу всю советскую нефтянку». После этого спича, дед сказал Майерсу и Моррису, чтобы тебя не трогали. По крайней мере, до того момента, пока ты не создашь и не продашь ему нефтяную корпорацию.
—И они послушаются?— прищурился я.
—Не думаю,— ответила девушка.— Что-то с тобой открыто сделать остерегутся. Сразу трогать не будут, выждут какое-то время, чтобы не вступать в конфликт с дедом. А вот организовать несчастный случай, якобы случайное убийство каким-то наркоманом, попытаются. Уолтер так и сказал Моррису, когда они вышли из кабинета: «Отпустить Елизарова в Союз — большая глупость. Мы её себе позволить не можем».
—Теперь многое стало понятным,— улыбнулся я.
—Что, например?— язвительно поинтересовалась девушка.
—Прежде всего то, что у тебя не только жучок в кабинете, но и ещё как минимум, один в коридоре,— ухмыльнулся я.
—Что из того?— злобно сверкнула глазами внучка миллиардера.— Какая разница сколько у меня жучков, и где они расположены, если благодаря им, я могу предупредить тебя об опасности?
—Никакой,— я опять пригубил мартини, и поставил бокал рядом с фужером Мадлен.— Это, так мысли вслух, не обращай внимания. Огромное тебе спасибо, что рассказала о намерениях Майерса. Я это очень ценю.
—Я же говорила, спасибом не отделаешься,— криво усмехнулась Мадлен.— Мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться с Майерсом.
—Ты её получишь,— кивнул я.— Мы же договорились. Я всегда держу свое слово.
—Есть ещё один важный момент,— девушка многозначительно замолчала, приковывая мое внимание.
—Какой момент?— поинтересовался я.
—Майерс и Моррис подозревают, что у тебя есть сообщник в окружении деда,— заявила Мадлен.— Думают, что тебя предупредили о проверке на полиграфе и позволили к ней подготовиться. Предложили деду поискать стукача в его окружении. Первый подозреваемый — федеральный агент Марк Уилсон. Он больше всех с тобою общался. Ещё думают, что ты мог подкупить Оливера — дворецкого. Дед их жестоко высмеял и назвал обвинения чушью. Сказал, что ещё с отцом Уилсона много лет работал, и Марк доказал свою преданность делом. А Оливер исполняет свои обязанности в нашем доме двадцать лет. Ему многое известно, даже писаки предлагали солидные деньги за откровенное интервью. Но дворецкий отказался и первым делом сообщил о предложениях деду.
—И что теперь?
—Дед не поверил, но предложение усилить меры безопасности принял. На всякий случай,— пояснила Мадлен.— Теперь мне придется быть втройне осторожнее, дом будут проверять гораздо чаще, поэтому возможности получать информацию у меня уменьшаются. Плюс наблюдение за тобой и твоими компаньонами усиливается. Моррис сказал, что в ближайшие часы подключит больше своих людей, чтобы не спускали с вашей компании глаз. За отелем теперь будут присматривать больше, за тобой и твоими людьми — тоже.
—Теперь я понял, почему Норма стояла перед дверью черного входа, прислушивалась к звукам на улице, а потом петляла по городу и посматривала в заднее стекло,— улыбнулся я.— Проверялась от наблюдения, чтобы не привести сюда хвост.
—Именно,— подтвердила девушка.— Она получила соответствующие инструкции. Через пару дней Норма уволится. Дальше ей оставаться в отеле слишком опасно. Не хочу испытывать свою судьбу, поэтому наши с тобой контакты тоже резко сократятся.
—А что делать, если с тобой срочно понадобится связаться?— поинтересовался я.
—Я уже продумала варианты,— пояснила Мадлен.— Первый, на твоем этаже в холле, рядом с лестницей есть небольшой уголок — кресла и журнальный столик. Оставишь на столе свежий выпуск «Нью-Йорк Таймс». Мне передадут.
—Кого-то из обслуги завербовала?— уточнил я.— Это опасно, могут сдать. Особенно сейчас, когда искать моего осведомителя будут с утроенной силой. Я же тебе говорил, чем больше вовлечено людей, тем выше вероятность провала.
—Тот, кто мне скажет, даже не знает, на кого он работает,— холодно ответила Мадлен.— Просто позвонит на один номер постороннему человеку. Который перезвонит на другой. И я не дура — буду тщательно проверяться. Если понадобится — пошлю к тебе одного из своих доверенных людей. Кстати.
Девушка встала с кресла и вышла из зала. Через минуту она вернулась с фотографиями.
—Вот посмотри и запомни. Кто-то из этих людей может выйти с тобой на связь.
Я внимательно вгляделся в первую фотографию. На ней был изображен невозмутимый мужчина лет пятидесяти, с залысинами и седой, но крепкий, с квадратной челюстью и жестким взглядом.
—Это Джон,— пояснила внучка олигарха.
—Хэлловей, твой бывший личный охранник и сотрудник ЦРУ?
—Да,— кивнула девушка.— А ты весьма проницателен, Майк.
—Здесь нет ничего сложного,— отмахнулся я.— Взгляд у мужика характерный, тяжелый. Так смотрят сотрудники спецслужб или полицейские, с большим стажем работы в неблагополучных районах. Это у них профессиональное. Имя такое же. По возрасту тоже подходит. Я твой рассказ помню, сразу сделал логичный вывод. И угадал. Ты в нем уверена? Все-таки сотрудники ЦРУ могут быть слугами двух господ. Возможно, его в свое время приставили к вам с далеко идущими целями.
—Более чем,— твердо ответила внучка олигарха.— Я для него как дочка. А мне он как второй отец. Причем гораздо ближе первого.
—Хорошо,— согласился я.— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
—Знаю,— подтвердила Мадлен.— Лицо запомнил?
—Да.
На следующей фотографии был молодой человек — худощавый брюнет лет, примерно двадцати двух — двадцати четырех, с челкой спадающей на высокий лоб и мечтательным выражением глаз.
—Ники, парень Нормы,— пояснила Мадлен.
С последней третьей фотографии угрюмым взглядом на меня смотрела плотная блондинка лет сорока пяти с надменным суровым лицом.
—Гретта,— пояснила девушка, наблюдая, как я изучаю фото.— Она — немка. В молодости была лучшей подругой моей матери. Когда Мэй погибла, на некоторое время забрала меня к себе. Она тоже мне как родная. Участвовала в нескольких моих комбинациях. В молодости была актрисой третьего плана и фотомоделью.
