—Нельзя,— отрезал старик.— Как вы правильно заметили, КГБ тщательно отслеживает подобные сделки. И появление на советском рынке моей семьи или людей прямо с нею связанных, именно сейчас будет воспринято негативно. Даже нашими друзьями из Политбюро. Пока у власти коммунисты нам этого сделать не дадут. Даже любое движение вызовет вопросы. В отличие, от тебя. Ты уже состоявшийся коммерсант и можешь провести всю подготовительную работу, не привлекая ненужного внимания. А потом приобрести эти заводы.
—И через несколько лет продать их вам?— я продолжал следить за Рокволдом.— А КГБ позволит?
Миллиардер усмехнулся кончиками губ.
—Через несколько лет, может быть, и никакого КГБ уже не будет. И Союза тоже. А собственность останется.
«Очень интересно. Дедушка хорошо информирован. Уже всё знает. Или даже не знает, а полностью уверен, что так и произойдет. Может сам и принимал участие в разработке плана по развалу Союза»,— отметил я.
—Допустим. Думаете, при таком сценарии те, кто придет на смену коммунистам, позволят мне и вам это сделать?
—Думаю, у них свои планы на этот счёт есть,— проскрипел Рокволд.— Но у нас будет преимущество. Тебя сначала недооценят. А ты паренек очень умный, зубастый и хваткий. С нашей помощью сможешь обойти всех конкурентов на поворотах. А потом уже будет поздно что-то делать. Ты станешь собственником и сможешь продать корпорацию, объединившую большинство НПЗ, кому захочешь. А если начнут ставить палки в колеса, скандал поднимется такой, что им проще будет удавиться, чем продолжать свои попытки расстроить сделку.
—Интересную тему вы предлагаете,— улыбнулся я.— А ваш партнер или партнеры с вами согласны? Или это господа из вашей службы безопасности присматривают за подозрительным русским.
—Какие партнеры?— лохматые брови миллиардера удивленно взметнулись вверх.— Какая безопасность? С чего вы это вообще взяли?
—Те, которые наблюдают за нами вот из этого зеркала,— я кивком головы указал на противоположную стену.
—Как ты догадался?— в глазах миллиардера зажегся огонек интереса.
—Очень просто. У вас очень грамотно и с большим вкусом подобрана каждая деталь дизайна. Всё на своем месте. В ваших других комнатах пастельные тона, создающие приятную положительную обстановку. А вот комната, где вы меня принимаете абсолютно другая. За вашей спиной и по бокам темно-бордовые стены. Стол из такого же красного дерева. Тяжелые шторы задвинуты, свет не пропускают. Торшерная подсветка сделана так, чтобы создать тяжелую, угнетающую атмосферу. Как у графа Дракулы, извините за невольную ассоциацию. Вашего собеседника, сидящего к вам лицом, она инстинктивно давит, тяготит, заставляет раздражаться. В таком состоянии он начинает нервничать, может проявить свои эмоции или допустить ошибку. А вот вы эти обои не видите, поскольку сидите спиной к ним, а перед вами стенка бежевого цвета, которую подсвечивает полоска света из ваших штор. То есть обстановка, где вы проводите переговоры или принимаете некоторых посетителей, максимально продумана до самой мельчайшего штриха: так чтобы давать вам психологическое преимущество. А зеркало из этой картины выбивается. Оно не на своем месте, выглядит как лишняя деталь, абсолютно не вписывающаяся в общий интерьер. У меня сразу возник вопрос, почему. И когда я внимательно присмотрелся, то понял. Зеркальная поверхность находится почти вровень со стеной, а рама, имитирующая дубовые листья ничего не держит, а маскирует импровизированное окно в другую комнату.
С нашей стороны оно зеркальное, а с другой, абсолютно прозрачное стекло, позволяющее человеку в смежном помещении вести за нами наблюдение, и, скорее всего, внимательно слушать разговор.
—Умный мальчик,— усмехнулся олигарх.— Я рад, что в тебе не ошибся.
Где-то рядом хлопнула дверь, через пару секунд в комнату зашел, атлетически сложенный седой мужчина лет пятидесяти в клубном черном пиджаке и светло-серых брюках.
—Это мой компаньон, мистер, эээ, Джон Смит,— проскрипел Рокволд.
—Очень приятно,— я глянул ему в глаза и еле сдержался, чтобы не отшатнуться в сторону.
Если у Рокволда взгляд был колючим и ледяным, то здесь будто заглянул в наполненную чернильной мглой бездну. Такие горящие безумием глаза бывают у серийных убийц. Как говорил мой партнер по одному коммерческому проекту, в прошлом врач-психиатр: «в них можно увидеть горящие багряным пламенем врата Ада». В той прошлой жизни я смотрел документальный фильм о Чикатило. У него были точно такие же глаза, когда его настоящая демоническая натура невольно проглядывала сквозь маску показного раскаяния.
«Бррр, не хотел бы я встретиться с таким типом темным вечером»,— я внутренне поежился.— «Расчленит на куски и не поморщится. Да ещё с большим удовольствием».
—Хватит придуриваться, Елизаров,— приятным баритоном заявил Джон Смит.— Мы знаем, кто ты такой.
В груди у меня похолодело. Сердце замерло и с новой силой начало отбивать тревожную барабанную дробь о грудную клетку.
«Не может быть! Откуда он мог узнать?! Может, что-то другое имелось ввиду?» — мысли метались перепуганными зверьками, сменяя одна другую.
Чудовищным усилием я взял себя в руки.
—И кто же я такой? Просветите, пожалуйста. Надеюсь, не юный Супермен, ещё не знающий о своей миссии спасти этот грешный мир?— в моем голосе явственно слышался едкий сарказм.
—Нет, ты человек из будущего, сознание которого было перенесено в тело мелкого гангстера Михаила Елизарова,— спокойно ответил седой, не отрывая взгляда от моего лица.
—Интересно,— хватило сил выдавить у меня.— Такого я о себе ещё не слышал. Вы тут случайно кино не снимаете? Или может это какой-то тупой розыгрыш?
—Никакого розыгрыша,— невозмутимо ответил Джон Смит.— Ты несколько раз очень крупно спалился. Видишь ли, наше сообщество внимательно отслеживает все события, могущие повлиять на мировую обстановку. На это есть свои причины, тебе я о них докладывать не буду. Твоё анонимное письмо католикосу о грядущем землетрясении в Армении привлекло наше внимание. Потом всё было просто. Объяснять нужно?
—Нет,— я горько усмехнулся.— Вы начали смотреть, кто проявляет активность, пытается предотвратить жертвы и спасти людей. И вышли на меня. Дальше было дело техники.
—Правильно,— довольно кивнул седой.— Мы заинтересовались твоей компанией и тобой, как главным. Ты даже не представляешь, что можно узнать даже в Союзе, вложив небольшие ресурсы и подключив связи. В вашей нищей стране люди душу готовы продать за музыкальный центр или возможность дешево купить американскую машину.
—Не все,— сухо возразил я. Слова «Джона Смита» невольно задели.
—Не все,— согласился седой,— но очень многие.
—Наши сдали, посольские?— горько усмехнулся я.
—Так я тебе и сказал,— фыркнул седой.— Это некорректный вопрос. Но чтобы ты понимал, у нас есть связи везде. В вашей стране тоже. Мы работаем, и с дипломатами, и с властью, и даже со студентами, которые учатся у вас в многочисленных институтах и университетах. Сейчас они получают образование, входят в вашу среду, учат язык, а потом будут нашими эмиссарами на тех территориях, что останутся от Союза.
