–Ты меня сейчас в измене обвиняешь?– Мэл хмурит брови и щурит глаза. Она в гневе ещё больше похожа на своего отца.
–Да! Раз этот Берая к тебе уже под юбку полез, значит ты дала повод!
–Он не лез под юбку!– вскакивает Мэл.
–Прости, забыл, что ты юбки не носишь! В ширинку!
Мэл замахивается, но тут в дверь стучат. Перехватываю руку Мэл, и мы замираем. Стоим, как статуи в Летнем саду, а за дверью выстрелами звучат слова моего соперника.
–Тук-тук, челюсть моя цела, а губы жаждут заслуженных в честном бою поцелуев.
Приподнимаю бровь, в глазах Мэл отчаяние. В два прыжка оказываюсь у двери и распахиваю её:
–Давай я тебя поцелую,– мой кулак летит в голову ненавистного до дрожи сержанта. Но он подныривает под мою руку, и я еле успеваю поставить блок. Вцепившись друг в друга, точно два бультерьера, мы вываливаемся в коридор. Сержант силён в ближнем бою. Сшибаем своими телами всё, что попадается на пути. Цветы летят с подоконников на пол. Кровавая пелена закрывает мне глаза от очередного удара. Собираюсь с силами, вышвыриваю сержанта в окно и прыгаю следом. Слышу автоматную очередь, рассекающую воздух и крик Мэл:
–Лука, это внук Егора! Оставь его!
Глава 13
Мэл
Шестеро крепких парней растаскивают драчунов. Сержант и Лука, тяжело дыша, смотрят на меня как на вестника Апокалипсиса.
–Что ты сказала?– сплёвывает Берая, у него разбита губа.
–Чей он внук?– Лука сбрасывает с плеч руки пацанов:– Да пустите вы!
Я выпрыгиваю из окна, понимая что сболтнула лишнего. Егор Берая внук нашего Егора. Парень – копия деда в молодости, но, конечно, на эту мысль меня натолкнули имена близнецов и побледневший, как полотно Егор-старший. Засыпая, он бормотал: «Как же она похожа на неё». Соня по всей видимости пошла в бабушку.
–Что. Ты. Сказала?– цедит Берая сквозь зубы.
–Прости,– тереблю кончик заплетённой сержантом косы.– Это лишь моё предположение. Твою бабушку ведь Соней звали?
–Откуда знаешь?
–А дед Аслан Багратович?– хмуро спрашивает Лука.
–Он самый,– щёки Бераи наливаются румянцем. Парни отпускают его, и он смотрит на Луку исподлобья.– Я не понял, что за мутки? Чего вам от меня надо?
–Мне надо, чтобы ты оставил мою невесту в покое,– усмехается Лука.– Больше ничего.
К нам подходит Вадим, здоровенный амбал. После его зарядки я еле пришла в себя.
–Горина, Берая, опять вы? Два наряда вне очереди! А пока… – он поворачивается к дежурным.– Ковалёв и Соболев. Отведите их под арест.
–Я – адвокат Гориной,– загораживает меня собой Лука.– И забираю её сегодня домой.
–В армии адвокатов нет!– Вадим цепляется большими пальцами за ремень своих брюк, смотрит с высоты двухметрового роста на Луку и переводит взгляд на меня:– Но я приложу все усилия, чтобы к вечеру этой бестии в моём отряде не было.
–Я никуда не уйду,– решительно заявляю и выхожу из-за крепкого плеча Луки.– Пришла сюда служить и не виновата, что у вас тут дисциплина хромает.
Вадим, шевеля губами, закатывает глаза. Явно проклинает день моего приезда.
–На губу, оба! Шагом марш!
–Слушаюсь,– хором отвечаем мы с Бераей, вытянувшись по струнке.
В сопровождении Ковалёва и Соболева уходим за лазарет.
–В разные камеры!– Лука прожигает мне спину взглядом.– До выяснения обстоятельств.
–Ваш пропуск!– рявкает Вадим.
Оборачиваюсь. Наш командир разрывает его на мелкие кусочки и добавляет спокойным голосом:
–Минута, чтобы покинуть территорию, господин адвокат.
Нас с сержантом помещают в одну камеру, потому что в остальных красят стены. От резкого запаха голову будто обручем стягивает. Две узкие железные кровати застелены одинаковыми линялыми одеялами. Ведро возле раковины наводит меня на нехорошие мысли:
–Надеюсь, это не туалет?– киваю я на него.
–Он самый,– зажимает кулаком губу Берая.
–Серые стены, серые одеяла, тоска полная!– вздыхаю я. Мы снова плохо расстались с Лукой.
–Хочешь постельки сдвинем, будет уютнее?– Берая ложится прямо в ботинках на скрипучую кровать.
–Ты слова, вообще, понимаешь или нет?– Достаю из кармана бумажные платки и смачиваю один водой.
Протягиваю их сержанту и ложусь на соседнюю постель. За полдня устала так, что даже на губе не прочь полежать.
–А тебе ротик тоже твой Лука подрихтовал?– ехидно спрашивает Берая.
–Нет, папа. У нас поединок был.
–Чего ты в армию попёрлась? Ты же девушка!
Подскакиваю на кровати как ужаленная!
–Вот только ты не начинай!..
–Тихо, тихо,– сержант машет на меня рукой.– Задел за больное. Я твоего парня прекрасно понимаю. Я бы свою девушку не пустил в наш рассадник зла.
–Это ты о лучшем воинском подразделении?
–Ну так я не про боевые качества, Горина…
–Меня Мэл зовут.
–Мэл… расскажи, что ты знаешь про мою семью?– смущается Берая.– Отец говорил, что моя бабушка перед смертью попросила, чтобы он назвал меня Егором. И мне вчера тоже показалось знакомым лицо моего тёзки.
–Расскажи лучше ты мне о своей семье?– Сажусь на постели, обхватив колени руками.– Видишь ли. Это только моё предположение, что Егор твой дед. Тебе нужно поговорить с ним.
Берая закрывает глаза, и мне кажется, что он предпочёл разговору сон. Но он поворачивается на бок и, подперев голову рукой, сбивчиво рассказывает:
–Да я сам толком ничего не знаю. С отцом у меня не очень отношения сейчас. Наша семья одна из самых богатых в этих краях. Но я не хочу продолжать семейное дело. Меня привлекает военная служба.
–Егор тоже профессиональный военный,– вставляю я.
–Мне ещё никто не доказал, что я его внук. Деда Аслана я не застал в живых. Он был на тридцать лет старше бабушки. Не знаю, как и почему они поженились, но отец рассказывал, что никогда не видел свою мать счастливой. Он единственный сын в семье, от предыдущих браков Аслана у него только старшая сестра Лолита, мамина ровесница. На семидесятилетии деда, когда гости разошлись, выпившая Лолита заставила своего мужа, бывшего водителя Аслана, рассказать ему как однажды в Петербурге он застал в номере гостиницы бабушку Соню не одну. Через девять месяцев у неё родился мой отец – Адамур. Аслан вспылил и вытолкал Лолиту в шею из дома. А на следующий день бабушка Соня попала в автокатастрофу при очень странных обстоятельствах. Она выжила, но села до конца жизни в инвалидное кресло. С тех пор они сосуществовали с моим дедом в одном доме, но не разговаривали. Только на людях сохраняли видимость отношений. После смерти деда бабушка взяла с отца слово, что он назовёт внука Егором. Её мучили сильные боли. Я думаю, что она сама бросилась со скалы, во время одной из прогулок. А может быть, ей помогли. Родня деда крепко ненавидела её.
