Товия пишет царю Птолемею таким языком, который предполагает, что один властелин обращается к другому. Его сопроводительное письмо к партии животных, отправленных в Александрию,— возможно, для царского зверинца,— написано просто, без всяких фразеологических изысков:
«Царю Птолемею Товия, приветствия. Я посылаю тебе двух лошадей, шесть собак, одного помесного осла (дикого, скрещенного с домашним), двух белых аравийских вьючных животных, двух ослят от приплода полудикого осла, одного дикого осленка. Прощай»
[120].
Если сложить вместе упоминания в Ветхом Завете и у Иосифа Флавия, где встречается имя Товия, то кажется вероятным, что командир конницы Птолемея был главой местного влиятельного рода, происходившего из Амманитиды, и, будучи связанным со жреческой аристократией в Иерусалиме, ставшего наполовину еврейским. Товия Аммонитянин из Книги Неемии, который выдал дочь за еврейского первосвященника и которого Неемия грубо гнал из Иерусалима, вероятно, был предком Товии. Имя Товия («Яхве благ») явно еврейское, так же и имя Анания, которое, что любопытно, носил отец одного из служивших в коннице «персов». Позднее, в дни Антиоха Епифана, «сыны Товии» играют роль в междоусобной борьбе в Иерусалиме. Один из них по имени Гиркан в 183 году до н.э. удаляется в собственную каменную крепость в стране аммонитов. В наши дни в Трансиордании еще можно увидеть высеченные в скалах галереи, которые могут служить крепостью — в них есть конюшни более чем на сотню лошадей. Над входом в одну из них можно различить имя Товии (еврейскими буквами)
[121].
Рабы, которые требовались греческим хозяйствам Египта, доставлялись из Сирии и Палестины. Один из наших папирусов — контракт, по которому Товия продает Зенону девушку-рабыню по имени Сфрагис
[122]. Другой рассказывает о том, что Товия посылает диойкету Аполлонию молодого евнуха и четверых «черноглазых» юношей-рабов
[123].
В последние годы правления второго Птолемея ситуация в Кирене изменилась
[124]. Нет сомнений, что изменения были связаны со всем, что происходило в других местах — в Македонии и Греции, в Эгеиде, в царстве Селевкидов. Но ответом на вопрос о том, какой была эта связь, могут быть только смелые предположения, так как сама хронология, на которой они должны основываться, весьма условна. Когда в возрасте пятидесяти лет
[125] умер Маг, старый, необыкновенно ожиревший правитель Кирены, правивший там сначала в качестве наместника, потом царя, он оставил после себя вдову, селевкидскую принцессу Апаму, и дочь, тезку бабушки и кузины, Беренику (примерно 259–258 год до н.э.). Перед смертью он договорился со своим единокровным братом царем Египта, что его дочь и наследница Береника выйдет замуж за сына Птолемея, престолонаследника Египта. Это мог быть удачный способ воссоединить Кирену и Египет. Однако после его смерти Апама, которая, естественно, склонялась больше в сторону сиро-македонского союза, чем Египта, отправила посланников в Македонию, чтобы найти мужа для дочери из тех мест. Супругом Береники стал Деметрий Красивый, неполнородный брат царя Антигона Гоната и сын неполнородной сестры Птолемея Птолемаиды. Он действительно был так красив, что после его приезда Апама не смогла отдать его дочери. Хотя официально он был мужем Береники, на самом деле он был любовником Апамы. В том, как смело и уверенно она следовала своим страстям и амбициям, Апама не отличалась от тех ужасных македонских царевен, которых мы встречаем на протяжении всей этой истории. Но Береника, хотя и почти ребенок, тоже была македонской царевной. Она отказалась примириться с таким унизительным положением, вступила в заговор с воинами царской гвардии и убила Де-метрия в спальне матери. Она сама руководила предприятием и позаботилась о том, чтобы с Деметрием как следует расправились, но ее мать пощадили. Поэт Каллимах, знавший Беренику позднее, когда она стала царицей Египта, свидетельствует, что еще в детстве в ней действительно проявлялся этот дух ее народа
[126]. Теперь ничто не могло помешать Беренике выйти замуж за двоюродного брата, молодого Птолемея, согласно договоренности отца, и в конце концов стать египетской царицей, как она того, несомненно, желала. Однако брак Береники с Птолемеем Эвергетом состоялся лишь накануне того, как Эвергет отправился на войну в Сирию (245 до н.э.). Магаффи, как мы видели, высказал предположение, что он жил в Кирене в качестве наместника с 259–258 годов до н.э. до смерти отца. Исходя из этой гипотезы очень трудно сказать, почему брак откладывался тринадцать или четырнадцать лет! Если без нее никак нельзя сделать Эвергета загадочным соправителем с 266 по 258 год до н.э., то это аргумент против такого отождествления.
Если соправитель, исчезнувший в 258 году до н.э., был, как предполагаю я, старшим братом Эвергета, который в том году умер, то именно с ним, а не с Эвергетом была помолвлена Береника с самого начала, и смерть молодого царевича объяснила бы, почему не состоялся их брак, когда Береника заняла трон. Как бы то ни было, восшествие на престол девочки-царицы означало бы, что Киренаика отвернулась от Сирии и повернулась к Египту. Монеты с изображением Береники без покрова — то есть в виде девственницы,— видимо, относятся к этому периоду. На них значатся имена царя Птолемея и царицы Береники. Это могло бы указывать на то, что Береника признала Египет своим «сюзереном». Однако через несколько лет города Киренаики изображены на монетах как республиканский союз. По-видимому, он был образован под руководством двух приверженцев платоновской школы — Экдема (или Экдела) и Демофана,— прибывших в Кирену в 251 или 250 году до н.э., чтобы показать ей путь к свободе. Сколько продержался союз и что тем временем происходило с юной царицей — все это покрыто туманом. Буше-Леклерк предполагает, что ПтолемейII снова подчинил Киренаику перед самой своей смертью, потому что в надписи из Адулиса «Ливия» названа одной из унаследованных, а не завоеванных ПтолемеемIII стран. Тарн считает, что союз существовал и в царствование ПтолемеяIII, потому что первый доказанный случай, когда использовалось прозвище Эвергет, относится к пятому году правления царя, и его прозвище, вероятно, подразумевает блага, которые он добыл, вернув Киренаику. Но это всего лишь необоснованная догадка Буше-Леклерка, утверждавшего, что имя имело какое-то отношение к повторному завоеванию Киренаики, и мне кажется гораздо более вероятным мнение Иеремии, что оно имеет отношение к возвращению в Египет изображений богов. Возвращение кусочка отцовской земли было выгодно ему самому, более чем кому бы то ни было другому. Во всяком случае, брак ПтолемеяIII с Береникой состоялся в начале его правления — возможно, даже до смерти отца. Может быть, именно после покорения Киренаики три киренских города получили новые имена: Евгеспериды стали Береникой, Тавхира — Арсиноей, а Барка — Птолемаидой.
