Нужно отметить, что около 100 года до н.э. Эфиопия, объединенная со времен Эргамена под единой властью, видимо, снова разделилась на два царства с двумя столицами — в Напате и Мероэ — и объединилась лишь около 22 года до н.э., а в это время династия Птолемеев в Египте уже уступила место Риму
[670].
Примерно в то же время произошло столкновение между великими державами, и позиция царя Египта состояла в том, чтобы не рисковать и играть наверняка: не примыкать ни к одной из сторон, пока исход колоссальной борьбы не станет ясен. В начале правления второго Сотера возникла новая и опасная сила в лице понтийского царя Митридата Евпатора (троюродного брата Сотера, так как мать Митридата была дочерью Антиоха Епифана). Вполне возможно, что государственные мужи в Александрии сомневались тогда, какая из держав: Рим или царство Митридата — станет доминировать на Ближнем Востоке. В 88 году до н.э.— в год возвращения Сотера — Митридат разбил римского генерала в Малой Азии, захватил римскую провинцию в Азии и перебросил войско в Грецию, где Афины выступили против Рима. В ходе военных действий Митридат занял Кос и захватил египетские сокровища, перевезенные туда около четырнадцати лет назад КлеопатройIII, а вместе с ними и молодого Птолемея Александра, сына Птолемея АлександраI от его первой жены
[671]. Этот мальчик был единственным оставшимся на свете законным отпрыском династии Птолемея мужского пола, не считая СотераII,— если только дети Трифены и Селены в Сирии не претендовали на то, чтобы представлять династию Птолемеев по материнской линии, как они представляли династию Селевка по отцовской. Единственный наследник египетского трона попал в руки понтийского царя, и это не могло не вызывать озабоченность в Александрии. Даже когда римские армии, способные отбросить Митридата, вошли в Восточное Средиземноморье, для Египта было опасно принимать чью-то сторону, поскольку Рим в то время разделился на враждующие партии, и римская аристократия, возглавлявшая эти армии, враждовала с республиканской партией, которая в 87 году до н.э. снова взяла власть в Риме под предводительством Мария. Зимой 87/6 года до н.э., пока Сулла осаждал Афины, его посланник Луций Лукулл явился в Александрию. Сотер оказал выдающемуся римскому аристократу царский прием, но уклонился от предоставления ему какой-либо существенной помощи, разве что дал несколько кораблей, чтобы те сопровождали его на обратном пути до Кипра. Лукулл со своей стороны отклонил все подарки царя, кроме одного великолепного изумруда. На нем был выгравирован царский портрет, и Лукулл, когда царь сказал ему об этом, счел благоразумным не отказываться от дара, опасаясь, что Сотер, униженный таким пренебрежением, прикажет убить его на море,— такое мнение сформировалось у Лукулла о характере «Бараньего Гороха». Но в Афинах об этом Птолемее всегда отзывались хорошо, ведь он прислал им щедрую помощь, чтобы восстановить город после страшных разрушений, которые тот потерпел от Суллы. Статуи Птолемея СотераII и Береники Павсаний видел двести лет спустя при входе в Одеон
[672].
Птолемей СотерII, человек довольно слабый, способный пойти на жестокость
[673], но без неистовых амбиций, умер в 80 году до н.э. в возрасте около шестидесяти двух лет.
Глава 12
БереникаIII, ПтолемейX АлександрII, ПтолемейXI (Авлет)
(80–51 годы до н.э.)
Смерть отца сделала царицу Беренику, женщину не первой молодости, единоличной правительницей Египта. Ее современник Цицерон утверждает, что александрийцы очень ее любили. Вероятно, если бы дело касалось только александрийцев и египтян, они не возражали бы против того, чтобы она продолжала править в качестве царицы без какого-либо соправителя-царя, хотя даже царица КлеопатраIII была вынуждена стать соправительницей одного из своих сыновей. Единственным представителем царской династии мужского пола был, как мы уже видели, молодой Птолемей Александр. Он уже освободился из плена Митридата. Прожив некоторое время при понтийском дворе, где царь, его кузен, дал юноше образование, подобающее эллинистическому царевичу, он бежал в лагерь Суллы и вместе с ним отправился в Рим. Когда СотерII умер (80 до н.э.), Сулла был диктатором и хозяином римских владений. Сулла, безусловно считая полезным посадить на египетский трон собственного протеже, отправил Птолемея Александра в Александрию, поддержав его всем авторитетом Рима. Стороны договорились, что ПтолемейX (АлександрII) женится на своей престарелой овдовевшей кузине царице Беренике. Едва ли она, будучи женой мальчика, отказалась бы от власти, к которой привыкла за двадцать лет. В течение трех недель молодой человек понял, что его положение невыносимо, и принял решение, очевидное любому молодому царю, способному разобраться, что к чему,— убить Беренику. Но он просчитался. Александрийцы очень разгневались, когда их таким образом лишили царицы. Они так разозлились, что тут же выволокли молодого Птолемея из дворца, притащили в Гимнасий и там убили. Но тогда они оказались в затруднительной ситуации. Законных наследников Птолемея, сына Лага, помимо Селены и селевкидских царевичей, в которых текла кровь Птолемеев, не осталось. Оказавшись в столь неприглядном положении, александрийцы вспомнили о двух молодых людях, сыновьях покойного царя СотераII от наложницы. Важно было посадить кого-нибудь на трон до того, как вмешается Рим. Одного из них сделали царем Египта, другого — царем Кипра. Так и получилось, что в александрийском дворце стал править Птолемей, известный как «Незаконнорожденный» (Ноф), хотя официальными эпитетами ПтолемеяXI было «Отцелюбивый Брато- (или Сестро-)любивый Бог» (Филопатор Филадельф). Позднее к ним прибавилось прозвище «молодой Дионис». Впервые оно встречается в 64–63 годах до н.э.
[674] В народе же его чаще всего звали «Флейтист» (Авлет). Кем была его мать, неизвестно. Как царская любовница, она, по всей вероятности, была красивой и образованной женщиной из греческого города. Маловероятно, что в ней текла египетская кровь. Магаффи предполагал (хотя и без каких-либо доказательств), что «киренская Ирина»
[675], любовница ЭвергетаII, была «знатной дамой из старой греческой аристократии в этой самой аристократической из эллинских колоний». Мы ничего не знаем о любовнице СотераII. Она вполне могла быть танцовщицей плебейского происхождения, хотя то, что александрийцы посадили ее сына на опустевший трон, возможно, более понятно, если, несмотря на отсутствие законного брака с царем, она была женщиной из хорошего греческого рода.
