Братья пригорюнились и даже не смотрели друг на друга.
–Скажете, мое решение несправедливо?– с улыбкой спросил достопочтенный господин Чаттерджи по-бенгальски.
–Нет, что ты, бабá, нет!– заверил его Амит. Он тоже попытался улыбнуться, но от этого веселее не стал, а только помрачнел еще сильнее.
7.20
Арун Мера прибыл в контору на площади Дальхузи вскоре после половины десятого. Небо затянули черные тучи, лило как из ведра. Дождь хлестал по внушительному фасаду Дома писателей, заполняя водой огромный искусственный водоем посреди площади.
–Чертов сезон дождей!
Арун оставил портфель в машине и вышел, прикрывая голову от дождя номером «Стейтсмена». Его прислужник, стоявший на крыльце здания, встрепенулся, завидев голубой автомобиль хозяина. Ливень был такой, что приметил его он лишь в самый последний момент, когда машина уже почти остановилась. Он спешно раскрыл зонт и побежал к сахибу, но на пару секунд опоздал.
–Чертов болван!
Прислужник, хоть и был на несколько дюймов ниже Аруна ростом, умудрялся держать зонт прямо над бесценной головой хозяина, пока тот шагал ко входу в здание. Арун вошел в лифт и озабоченно кивнул мальчику-лифтеру.
Прислужник бросился обратно к машине за портфелем, а потом пешком взлетел на второй этаж большого здания.
Штаб-квартира управляющего агентства «Бентсен и Прайс», которое все называли просто «Бентсен Прайс», целиком занимала второй этаж.
Именно отсюда сотрудники компании контролировали свою часть торговых и коммерческих предприятий Индии. Хотя Калькутта была уже не та, что до 1912года,– то есть перестала быть столицей и резиденцией правительства Индии,– она и ныне, спустя четыре года после обретения Индией независимости, по праву считалась коммерческой столицей страны. Больше половины шедших на экспорт индийских товаров проходило по илистой реке Хугли к Бенгальскому заливу. Калькуттские управляющие агентства вроде «Бентсена и Прайса» подмяли под себя почти всю внешнюю торговлю страны; кроме того, они контролировали львиную долю производственных предприятий вокруг Калькутты, а также сферу финансовых услуг – страхование, например,– обеспечивавшие им гладкое и беспрепятственное прохождение по извилистым каналам индийской коммерции.
Такие агентства, как правило, владели контрольными пакетами акций промышленных предприятий и осуществляли надзор за их деятельностью прямо из своих калькуттских штаб-квартир. Почти все без исключения агентства на площади Дальхузи до сих пор принадлежали британцам, и почти все без исключения руководители высшего звена были белые. Последнее слово, разумеется, оставалось за директорами лондонских офисов и акционерами в Англии, но те, как правило, оставляли решения на совесть калькуттского руководства: пока деньги текли рекой, их все устраивало.
Сеть была широка, а интересная работа еще и хорошо оплачивалась. Деятельность «Бентсена Прайса» распространялась на следующие области производства (как утверждалось в одной из рекламных брошюр компании):
Абразивные материалы, бумага, вертикальные турбонасосы, грузоперевозки, дезинфицирующие средства, древесина, инженерно-проектные работы, катехин и катеху-дубильная кислота, канатно-подвесные дороги, кисти, лекарственные препараты, льняная нить, масла (включая продукцию из льняного масла), медь и бронза, оборудование для переработки джута, погрузочно-разгрузочное оборудование, промышленное теплоснабжение, распылители, свинцовые трубы, стальные тросы, страхование, строительные материалы, такелаж, уголь, угледобывающее оборудование, химикаты и пигменты, цемент, чай.
Приезжавшие из Англии молодые люди лет двадцати с небольшим, отучившиеся в Оксфорде или Кембридже, без труда вписывались в иерархическую модель управляющих агентств «Бентсен и Прайс», «Эндрю Йоль», «Берд и компания» ииже с ними – компаний, которые считались и считали сами себя верхушкой калькуттского – то есть индийского – делового мира. То были «договорники»– они работали по заключаемому с фирмой и автоматически продлеваемому трудовому договору. До последнего времени в «Бентсене Прайсе» на этой должностной ступени не было места индийцам – Европейская договорная служба их не принимала. Для них существовала Индийская договорная служба, предоставлявшая должности с другим – значительно более низким – уровнем ответственности и оплаты труда.
С обретением Индией независимости, под давлением правительства и в качестве дани уважения меняющимся нравам, британцы стали со скрипом пускать индийцев под прохладные своды внутреннего святилища «Бентсена Прайса». В результате этого процесса к 1951году пять из восьмидесяти руководящих должностей в фирме (разумеется, не высшего звена) заняли так называемые «коричнево-белые».
Все они очень хорошо понимали, какое исключительное положение занимают, и Арун Мера понимал это как никто другой. Он был заворожен Англией, преклонялся перед англичанами и в конце концов добился своего: работал в управляющей компании, накоротке общался с начальниками в кулуарах.
Британцы знают толк в управлении, рассуждал Арун Мера. Умеют и трудиться, и отдыхать на всю катушку. Верят в субординацию – и он тоже в нее верит. У них считается, что если к двадцати пяти человек не получил руководящую должность, значит у него нет задатков. Их светлоликие специалисты приезжают в Индию еще раньше, совсем юнцами, а в двадцать один их хлебом не корми – дай покомандовать. У нашего народа одна беда, нам не хватает инициативности. Предел мечтаний любого индийца – стабильный заработок.
«Чертовы бумагомаратели – вот вы кто»,– сказал себе Арун, оглядывая душную канцелярию по дороге в прохладное, оборудованное кондиционерами административное крыло.
Настроение ему подпортила не только скверная погода. К тому времени он успел решить лишь треть кроссворда из «Стейтсмена», а Джеймс Петтигрю, его приятель из другой фирмы, с которым они почти каждое утро обменивались подсказками и ответами, наверняка разгадал кроссворд целиком. Арун Мера любил объяснять и поучать – и не любил, когда его поучали. Он старался производить на окружающих впечатление человека, который знает все, что необходимо знать, и уже почти поверил в это сам.
7.21
Утреннюю почту всегда разбирали начальник отдела Бэзил Кокс и два его заместителя. Сегодня утром Аруну пришло десять писем. Одному из них – от «Персидской чайной компании»– он уделил особое внимание.
–Запишете письмо, мисс Кристи?– обратился он к своему секретарю, необычайно скромной и жизнерадостной индоангличанке, уже привыкшей к его перепадам настроения. Мисс Кристи поначалу была крайне возмущена тем, что ее приставили не к англичанину, а к индийцу, однако со временем обаятельный и снисходительный Арун добился ее уважения.
–Да, господин Мера, диктуйте.
–Шапка обычная. Уважаемый господин Пурзахеди, мы получили описание поставки чая – все детали скопируйте из письма, мисс Кристи,– в Тегеран… нет, простите… в Хорремшехр и Тегеран, которую вы просите нас застраховать. Наши расценки на стандартное страхование груза при его транспортировке с Калькуттского аукциона до момента вручения грузополучателю в Тегеране остаются прежними: пять анн на сто рупий, сюда входит страхование от ЗГБ и НВ, а также КХ и Н. Стоимость груза составляет шесть лакх, тридцать девять тысяч девятьсот семь рупий, таким образом, страховая премия составит… вычислите, пожалуйста, мисс Кристи?– спасибо… С уважением и так далее… Слушайте, а не у них ли в прошлом месяце был страховой случай?
