Билли. Я пока не знаю, пойду ли. Но сегодня мы увидимся на фуршете у Финли. Сперва коктейли, потом ужин и танцы, такой был план?
Минакши. Да, но мы даже поговорить толком не сможем – Ширин с тебя глаз не спускает, носится с тобой, как курица с изумрудным яйцом, а еще будет Арун… и моя невестка.
Билли. Твоя невестка?
Минакши. Да. Она, вообще-то, славная, только простовата – надо почаще выводить ее в свет. Я думала свести ее с Бишем и посмотреть, что получится.
Билли. Говоришь, я – изумрудное яйцо?
Минакши. Ну да, драгоценный ты мой. Кстати, Арун едет в Путтигурх часов до семи, а у тебя какие планы? Только не говори, что работаешь,– сегодня пятница.
Билли. Сперва у меня обед, а потом гольф.
Минакши. Поехали в зоопарк! На улице льет как из ведра, все нормальные люди по домам сидят. Мы встретим зебру – или коня – и спросим, не сломано ли у него путо. Я сегодня такая юмористка, правда?
Билли. Да уж, хохма на хохме. Ладно, встретимся в половине пятого. В гостинице «Фэрлон». Чаю попьем.
Минакши. И не только.
Билли (неохотно). Ладно, ладно. Хорошо.
Минакши. В три.
Билли. В четыре.
Минакши. В четыре. Вот и славно. Может, ты имел в виду не путо, а путы?
Билли. Может.
Минакши. Или препутиум
[295].
Билли. Я бы не советовал хватать коня за это место.
Минакши. Глупыш! Что же такое путо?
Билли. А ты посмотри в словаре – днем мне расскажешь. Или покажешь.
Минакши. Проказник!
Билли (со вздохом). Это ты у нас проказница, Минакши. Не нравится мне твоя затея.
Минакши. В четыре часа. Я на такси приеду. Пока!
Билли. Пока.
Минакши. Ни капельки тебя не люблю!
Билли. И слава богу.
7.23
Когда Минакши вернулась со своего тайного свидания с Билли, было полпятого. Она благосклонно улыбалась и была так любезна с госпожой Рупой Мерой, что та даже растерялась и спросила у Минакши, не случилось ли чего. «Ну что вы, все прекрасно!»– заверила ее невестка.
Лата тем временем пыталась решить, что ей надеть вечером. Она вошла в гостиную в светло-розовом хлопковом сари, свободный конец которого она уложила на плече красивыми складками.
–Как тебе, ма?
–Очень мило, дорогая,– ответила госпожа Рупа Мера, отгоняя веером муху от лица спящей Апарны.
–Что за чушь, ма, оно просто ужасно!– заявила Минакши.
–Нисколько,– возразила ей свекровь.– Очень даже красивое. Розовый был любимым цветом твоего свекра.
–Розовый?– засмеялась Минакши.– И часто он носил розовое?
–Да нет же, что ты! Ему нравилась я – в розовом!– разгневалась госпожа Рупа Мера. Минакши только что была такой милой – и моментально превратилась в бестию.– Если меня не уважаешь, будь так добра, уважай хотя бы моего покойного супруга. Никакого понятия о приличиях! Вечно таскаешься по магазинам, а Апарну бросаешь на прислугу!
–Ну, не злитесь так, ма. Вам розовый действительно очень идет,– примирительно сказала Минакши.– А вот Лате не к лицу. Я уже не говорю о том, что не стоит носить подобное в Калькутте, на такого рода приемах и в таком обществе… Хлопок никуда не годится. Мы с Латс переберем ее гардероб и найдем что-нибудь получше – чтобы она блистала! Только надо поспешить: Арун скоро вернется с работы, и тогда у меня ни на что времени не будет. Идем, Латс.
И Лату за руку увели в спальню. В итоге она надела темно-синее сари Минакши, к которому прекрасно подошла ее собственная голубая блузка (правда, сари пришлось как следует подоткнуть, так как Лата была на несколько дюймов ниже ростом). На груди у нее красовалась крупная брошь-павлин со светло-голубыми, темно-синими и зелеными перьями, тоже принадлежавшая Минакши,– сама Лата не привыкла носить броши и не очень-то хотела ее надевать, но быстро сдалась под напором невестки.
После чего та заставила ее сменить привычную прическу.
–С таким тугим пучком ты выглядишь слишком чопорно, Латс,– менторским тоном заявила Минакши.– Тебе это не идет. Волосы надо распустить.
–Нет, ни за что!– возразила Лата.– Это неприлично. Да и ма не разрешит.
–Неприлично, подумаешь!– воскликнула Минакши.– Ладно, давай хотя бы сделаем пучок более свободным и мягким, чтобы ты не выглядела такой мымрой.
В конце концов Минакши подвела Лату к туалетному столику и в качестве завершающего штриха накрасила ей ресницы тушью.
–Так они будут казаться длиннее.
Лата похлопала ресницами, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям.
–Думаешь, все попадают от моей неземной красоты?– со смехом спросила она невестку.
–Конечно, Латс,– ответила та.– И всегда улыбайся. У тебя сразу такой притягательный взгляд становится!
Лата посмотрела на себя в зеркало и вынуждена была признать, что это действительно так.
–Хм, ладно, а чем тебя надушить?– вслух спросила Минакши саму себя.– «Уорт»
[296], наверное, будет в самый раз.
Однако не успели они выбрать аромат, как в дверь настойчиво позвонили. Из Путтигурха вернулся Арун, и следующие несколько минут все бегали вокруг него.
Одевшись, он начал кипятиться, что Минакши так долго возится. Когда та наконец выплыла из спальни, госпожа Рупа Мера пришла в ярость: на ней было сари бутылочного цвета из тончайшего шифона и безрукавая ярко-розовая блузка с глубоким вырезом, открытым животом и спиной.
–Нельзя в таком виде появляться на людях!– заявила свекровь, делая свои фирменные большие-большие глаза. Она строго посмотрела на обнаженный живот, спину и руки Минакши.– Нет, так нельзя… нельзя! Ты выглядишь даже непристойнее, чем на вчерашнем приеме у родителей.
–Все мне можно, малус
[297], не будьте такой старомодной.
–Ну? Готова ты или нет?– спросил Арун, многозначительно поглядев на часы.
–Еще не совсем, дорогой. Застегнешь колье?– Медленным томным жестом Минакши провела рукой по обнаженной шее под толстым золотым ожерельем.
