–Неожиданно, когда кто-то интересуется сразу и поэзией, и математикой.
–Вот как?– строго сказала она.
–Курант и Роббинс
[70] – блестящая работа.
–А?– удивилась Лата.
Затем она поняла, что молодой человек имел в виду ту книгу по математике, которую она наугад сняла с полки.
–Неужели?– отрезала она, желая завершить разговор.
Но молодой человек был настроен продолжить беседу.
–Так говорит мой отец,– продолжил он.– Не как текст сам по себе, а как широкое введение в разные, так сказать, грани предмета. Он преподает математику в университете.
Лата огляделась, чтобы проверить, не слушает ли их Малати. Но Малати была полна решимости осмотреть переднюю часть магазина. Больше никто не подслушивал, народу в магазине в это время года – или в это время суток – было мало.
–На самом деле мне неинтересна математика,– решительно сказала Лата.
Молодой человек казался несколько подавленным, прежде чем радостно признаться:
–Вы знаете, мне тоже. Я изучаю историю.
Лату поражала его решительность, и, глядя на него в упор, она сказала:
–Мне нужно идти. Меня подруга ждет.
Впрочем, говоря это, она не могла не заметить, насколько чувствительным, даже ранимым выглядел этот молодой человек с волнистыми волосами. Это как будто противоречило той решительности и смелости, с которой он заговорил с незнакомой девушкой, даже не представившись.
–Прошу прощения, полагаю, я вас побеспокоил?– извинился он, словно прочитав ее мысли.
–Нет,– сказала Лата.
Она собиралась пойти к выходу из магазина, когда он с нервной улыбкой быстро добавил:
–В таком случае могу я узнать ваше имя?
–Лата,– коротко ответила она, хоть и не понимала, о каком «таком случае» идет речь.
–Разве вам не хотелось бы узнать мое?– спросил парень с дружелюбной улыбкой.
–Нет,– довольно мягко сказала Лата и присоединилась к Малати, держащей в руках несколько романов в мягкой обложке.
–Кто это?– заговорщицки прошептала она.
–Кто-то,– сказала Лата, чуть тревожно оглянувшись.– Понятия не имею. Он просто подошел и начал разговор. Ладно, не важно, давай скорее, а? Я есть хочу, и пить тоже. Здесь жарко.
Мужчина за стойкой смотрел на Лату и Малати с энергичным дружелюбием, которым он одаривал постоянных клиентов. Ковыряясь мизинцем в ухе, он покачал головой и с укоряющей доброжелательностью обратился к Малати на хинди:
–Скоро экзамены, Малатиджи, а ты все покупаешь романы? Двенадцать анн
[71] плюс одна рупия и четыре анны, итого две рупии. Мне не стоит поощрять это, вы мне словно дочери.
–Балвантджи, если бы мы не покупали у тебя романы, ваш бизнес потерпел бы крах. Мы жертвуем результатами наших экзаменов во имя вашего процветания,– сказала Малати.
–Я ничем не жертвую,– сказала Лата. Молодой парень, должно быть, скрылся за книжными полками, поскольку она нигде не видела его.
–Хорошая девочка. Молодчинка,– сказал Балвант, возможно подразумевая обеих девушек.
–Собственно, мы планировали выпить кофе, а в твой магазин зашли случайно,– сказала Малати.– Поэтому я не захватила…– Она оборвала предложение, не закончив, и победно улыбнулась Балванту.
–Нет-нет, это не срочно, ты можешь отдать позже,– сказал Балвант.
Он и его брат предоставляли многим студентам льготный кредит. На вопрос, не вредит ли это бизнесу, они отвечали, что никогда не теряли денег, доверившись тем, кто покупал книги. И конечно, дела у них шли очень хорошо. Они напоминали Лате священников богатого храма, и то, как братья почитали книги, как поклонялись им, только усиливало это ощущение.
–Так как ты внезапно проголодалась, мы пойдем прямо в «Голубой Дунай»,– решительно заявила Малати, когда они вышли из магазина.– И вот там-то ты мне и расскажешь, что именно происходило между этим кэдом и тобой!
–Ничего,– ответила Лата.
–Ха!– снисходительно произнесла Малати.– Так о чем вы тогда разговаривали?
–Ни о чем,– сказала Лата.– Серьезно, Малати, он просто подошел и начал болтать о какой-то ерунде, а я или ничего не говорила, или отвечала коротко. Не поливай соусом чили вареный картофель.
Они продолжали идти по Набиганджу.
–Довольно рослый,– спустя пару минут заметила Малати.
Лата промолчала.
–Не очень темный,– продолжила она. Лата подумала, что и на это не стоит отвечать. «Темный», насколько она понимала, в романах обычно относилось к цвету волос, а не кожи.– Но очень красивый.
Лата скривилась, глядя на подругу, но, к своему собственному удивлению, с удовольствием слушая описание.
–Как его зовут?– продолжила Малати.
–Не знаю,– сказала Лата, глядя на свое отражение в стеклянной витрине обувного магазина. Малати поразилась Латиной никчемности.
–Вы с ним болтали минут пятнадцать, а ты даже не знаешь его имени?
–Мы не разговаривали пятнадцать минут,– снова сказала Лата.– Я вообще почти ничего не говорила. Если тебе так интересно, можешь вернуться в «Имперский книжный развал» испросить его! Как и ты, он не испытывает неловкости, заговаривая с посторонними.
–Так он тебе не нравится?
Лата помолчала, а затем сказала:
–Нет. У меня нет никаких причин симпатизировать ему.
–Знаешь, мужчинам непросто с нами разговаривать,– сказала Малати.– Нам не стоит быть с ними слишком жестокими.
–Надо же, невиданное дело! Малати защищает слабый пол!– воскликнула Лата.
–Не меняй тему,– сказала Малати.– Он не показался мне наглецом. Уж я-то знаю, поверь моему опыту.
Лата покраснела.
–Кажется, ему было легко заговорить со мной,– сказала она.– Как будто я из тех девушек, с которыми…
–С которыми что?
–С которыми можно поболтать,– неуверенно закончила девушка. Она постаралась избавится от возникшего перед глазами образа недовольной матери.
–Что ж,– сказала Малати чуть тише обыкновенного, когда они зашли в «Голубой Дунай»,– он и вправду красавец.
Они сели.
–С красивыми волосами,– продолжала она, изучая меню.
–Давай сделаем заказ?– попросила Лата.
