Не знаю, как ты отреагируешь на мое письмо. Все-таки до этой последней встречи мы давно с тобой не виделись. Я была рада тебя повидать, и мне безумно приятно, что ты не забыл меня. «Я дорого ценю любовь твою…»
[352] Жаль, я была не в лучшем виде и не подготовилась к твоему визиту. Но он все равно придал мне сил, я даже сказала об этом своей красавице-тете.
На самом деле я пишу тебе по ее просьбе (хотя не только). Постараюсь говорить прямо, без обиняков и недомолвок, и жду от тебя столь же откровенного ответа.
Дело в том, что у моей тетушки есть юная дочь Лата. Ты произвел на госпожу Меру такое впечатление, что она попросила узнать, нельзя ли вам с Латой встретиться – познакомиться и обсудить возможные матримониальные планы. Пожалуйста, не удивляйся моим словам. Я хочу помочь Лате устроить семейную жизнь. Покойный супруг госпожи Меры и мой отец были очень близкими друзьями, практически братьями, поэтому неудивительно, что тетя просит нас помочь ей с поиском подходящих партий для ее дочерей (старшая уже благополучно вышла замуж). Я показала тетушке всех своих знакомых друзей-кхатри, а про тебя даже не подумала – ты ведь не живешь в Дели, и мы давно не общались. Возможно, имели место и другие сдерживающие факторы. Но в тот вечер она увидела тебя и была приятно удивлена. Ей кажется, что именно такого жениха, как ты, одобрил бы покойный отец Латы.
Расскажу немного о самой Лате. Ей девятнадцать, она прекрасно учится, получила высшие баллы на выпускных кембриджских экзаменах в пансионе при монастыре Святой Софии, поступила в Брахмпурский университет и изучает там английский, только что сдала сессию (блестяще). В следующем году она получит диплом бакалавра искусств и хочет найти работу по профессии. Ее старший брат живет в Калькутте и работает в фирме «Бентсен и Прайс», второй брат только что окончил Калькуттский университет и готовится к экзаменам в ИАС. Ее старшая сестра, как я уже говорила, замужем. Их отец умер в 1942году, трудился на железной дороге. Будь он жив, сейчас точно работал бы в железнодорожном управлении.
Рост у нее 5футов 5дюймов
[353], кожа довольно смуглая, зато она умна и по индийским меркам хороша собой. Мне кажется, она мечтает о спокойной и размеренной семейной жизни. Лата мне как родная сестра, в детстве мы вместе играли, и я до сих пор помню ее слова: «Если кто-то понравился Кальпане, значит и мне он понравится».
Итак, теперь ты знаешь все подробности. Как говорил Байрон, «хоть женщины и ангелы, брак – хуже ада». Можешь, конечно, придерживаться такого мнения. Ты не обязан соглашаться на встречу только потому, что я попросила. Обдумай все хорошенько; если тебе это интересно – дай знать. Разумеется, сначала вам надо познакомиться, присмотреться друг к другу. Если ты 1) подумываешь жениться, 2) еще не нашел невесту, 3) заинтересован в этой девушке, то приезжай в Дели (я пыталась связаться с тобой до отъезда, но безуспешно). А если ты не хочешь останавливаться у родителей в Нил-Дарвазе, поживи у нас. Твоим родным необязательно знать о цели твоего визита и даже о том, что ты приехал. Мама Латы пробудет в Дели еще несколько дней и говорит, что Лата скоро к ней присоединится. Она порядочная девушка (если для тебя это имеет значение) и заслуживает надежного, честного и искреннего мужа, каким был ее отец.
Что ж, про самое главное я рассказала, теперь обо мне. Здоровье очень меня подводит. Со вчерашнего дня я прикована к постели, и врач не понимает, в чем дело. Постоянно зеваю и ощущаю какие-то странные горячие точки на ступнях! Мне не разрешают много двигаться и разговаривать, это письмо я пишу лежа в постели (отсюда такой ужасный почерк). Надеюсь, что скоро поправлюсь, потому что папу очень беспокоит нога, да и из-за жары он чувствует себя неважно. Он одинаково ненавидит июнь и болеть, и мы все молимся, чтобы сезон дождей начался вовремя.
И наконец: прошу, не обессудь, что пишу так откровенно. Просто я решила, что наша дружба допускает подобную прямоту. Если я ошиблась, можем просто закрыть эту тему и больше к ней не возвращаться.
Очень жду твоего ответа – письма или телеграммы, как тебе удобно.
С наилучшими пожеланиями и т.д.,
Кальпана
У Хареша слипались глаза, пока он перечитывал письмо Кальпаны. Почему бы и не встретиться с этой девушкой, подумал он. При такой красавице-матери она тоже должна быть недурна собой. Впрочем, Хареш не успел толком это обдумать: он зевнул, потом зевнул еще раз, и усталость окончательно вытеснила из головы все мысли. Через пять минут он уже глубоко спал и снов не видел.
9.9
–Вам звонят, господин Кханна.
–Иду, миссис Мейсон!
–Голос женский,– услужливо добавила хозяйка дома.
–Спасибо, миссис Мейсон.
Хареш ушел в гостиную, которой пользовались все трое жильцов. Сейчас там никого не было, кроме хозяйки, разглядывавшей со всех сторон большую вазу с оранжевыми космеями. Англоиндианка семидесяти пяти лет, она жила вместе с единственной незамужней дочерью и не стеснялась совать нос в жизнь своих постояльцев.
–Алло. Это Хареш Кханна.
–Здравствуйте, Хареш, это госпожа Мера, помните, мы с вами познакомились у Кальпаны в Дели… У Кальпаны Гаур…
–Да-да,– сказал Хареш, косясь на миссис Мейсон, которая стояла рядом с вазой, задумчиво приложив палец к нижней губе.
–Кальпана вам сказала?.. Что мы…
–Да-да, добро пожаловать в Канпур! Кальпана прислала телеграмму. Я вас ждал. Вас обеих…
Миссис Мейсон склонила голову набок и навострила уши.
Хареш отер рукой лоб.
–Я сейчас не могу говорить, опаздываю на работу. Когда можно вас навестить? Адрес у меня есть. Простите, что не встретил на вокзале,– мне не сообщили, на каком поезде вы приедете.
–А мы ехали на разных поездах,– ответила госпожа Рупа Мера.– В одиннадцать утра вам удобно? Я буду очень рада снова вас повидать. И Лата тоже.
–И я,– заверил ее Хареш.– В одиннадцать, договорились. Мне нужно закупить овчи… Не важно, а потом я сразу к вам.
Миссис Мейсон переставила цветы на другой стол, затем передумала и вернула их на прежнее место.
–До свиданья, Хареш. Скоро увидимся?
–Да. До свиданья.
На другом конце провода госпожа Рупа Мера положила трубку, повернулась к Лате и сказала:
–Как-то он резко со мной разговаривал. Даже по имени не назвал. Кальпана говорит, в письме он называл меня «госпожой Меротрой».– Она замолчала.– Кажется, он собирается покупать овец. Наверное, я ослышалась.– Она снова умолкла.– Но он очень славный, поверь мне!
Велосипед Хареша – равно как и его туфли, одежда и гребень для волос – выглядел безукоризненно, но не мог же он явиться к госпоже Мере и ее дочери на велосипеде! Пришлось заглянуть на обувную фабрику и выпросить у директора – господина Мукерджи – один из служебных автомобилей. У фабрики было два авто: большой лимузин с импозантным здоровяком-шофером и маленькая, хлипкая с виду машинка с веселым водителем, который обычно без умолку болтал со всеми своими пассажирами. Хареш ему нравился, потому что никогда не важничал и не строил из себя начальника. Они нередко перекидывались парой слов и всегда улыбались друг другу.
