Хареш сперва присматривался к красавице, но ехать пришлось на чудовище. Ладно, пустяки, машина есть машина, сказал он себе.
Он закупил подкладочной овчины и попросил продавца убедиться, чтобы ее вовремя доставили на фабрику. Затем взял в лавке пан, пожевал его – была у него такая слабость,– еще раз причесался, глядя в зеркало заднего вида, и строго-настрого запретил водителю разговаривать сегодня с пассажирами (включая самого Хареша), пока к нему не обратятся с вопросом.
Госпожа Рупа Мера с каждой минутой ожидания нервничала все сильнее. Она уговорила господина Каккара посидеть с ними, дабы сгладить неловкость первой встречи. Господин Каккар пользовался непререкаемым авторитетом – и как мужчина, и как бухгалтер – у ее покойного мужа, поэтому она решила, что роль хозяина дома должен взять на себя именно он.
Она тепло поприветствовала Хареша. Одет он был так же, как в прошлый раз, когда они встречались у Кальпаны: шелковая сорочка, коричневые брюки из хлопкового габардина и двухцветные бело-коричневые туфли-«корреспонденты» (по его мнению – образец хорошего вкуса).
Он улыбнулся, увидев сидевшую на диване Лату. Милая и тихая девушка, подумал он.
Она была в светло-розовом сари с вышивкой чикан по краю, а волосы убрала в тугой пучок. Никаких украшений, за исключением простых жемчужных сережек. Хареш сразу обратился к ней с вопросом:
–Мы с вами уже встречались, не так ли, мисс Мера?
Лата нахмурилась. Ей в первую очередь бросился в глаза его невысокий рост, а затем – когда он открыл рот,– что он недавно жевал пан. Это сразу ее оттолкнуло. Будь на нем курта-паджама, красные зубы смотрелись бы более уместно (хотя по-прежнему неприемлемо), а уж с габардиновыми брюками и шелковой сорочкой это зрелище никак не вязалось. И с ее представлениями о будущем муже тоже. Одежда Хареша показалась ей безвкусной и аляповатой, особенно эти «корреспонденты»… Кого он хотел ими удивить?
–Не припомню, господин Кханна,– вежливо ответила она.– Но я рада нашему знакомству.
Лата сразу произвела на Хареша прекрасное впечатление – простотой и изысканной сдержанностью своего наряда. Даже без косметики она выглядела хорошо и явно умела держать себя в руках. Акцент у нее был не индийский, с удовольствием отметил Хареш, а почти британский, едва заметный (видимо, сказывалась учеба в школе при монастыре).
Лате, напротив, не понравился сильный акцент Хареша – с примесью хинди и местечкового диалекта центральных английских графств, где он в свое время жил. Да ее братья говорят по-английски лучше, чем он! Лата представила, как Минакши и Каколи будут потешаться над его речью.
Хареш отер рукой лоб. Нет, ошибки быть не могло: те же большие красивые глаза, овальное лицо – брови, нос, губы… Та же притягательная сила… Нет, должно быть, ему все это приснилось.
Господин Каккар, чувствуя себя немного неловко в роли хозяина, предложил Харешу сесть и выпить с ними чаю. Поначалу никто не знал, о чем говорить – тем более что цель встречи была ясна. О политике? Нет. О погоде? Нет. О последних новостях? Хареш с утра даже не успел открыть газету.
–Как вы доехали? Хорошо?– наконец спросил он.
Госпожа Рупа Мера взглянула на Лату, а Лата – на госпожу Рупу Меру. Обе ждали, что ответит другая. Наконец госпожа Рупа Мера сказала:
–Ну, Лата, отвечай.
–Я подумала, что господин Кханна обращается к тебе, ма. Да, спасибо, я добралась хорошо. Только немного устала.
–А ехали вы из?..
–Из Калькутты.
–О, тогда вы должны были очень устать! Поезд прибывает рано утром…
–Нет, я добиралась дневным, а не ночным поездом, поэтому успела хорошо выспаться. Да и встала не слишком рано,– ответила Лата.– Чай вкусный? Может быть, еще сахару?
–Спасибо, мисс Мера, все прекрасно,– ответил Хареш: глаза его тут же превратились в едва различимые щелочки.
Улыбка Хареша оказалась такой теплой и благодушной, что Лата невольно улыбнулась в ответ.
–К чему эти «мисс» и «мистер», называйте друг друга Лата и Хареш,– подсказала госпожа Рупа Мера.
–Может, пусть побеседуют наедине?– предложил господин Каккар, которому пора было на встречу.
–Ну нет,– твердо ответила госпожа Рупа Мера.– Наша компания им не в тягость. Да и мы не каждый день встречаем таких славных молодых людей, как Хареш!
Лата внутренне поморщилась от этих слов, но Хареш ничуть не смутился.
–Вы уже бывали в Канпуре, мисс Мера?– спросил он.
–Лата,– поправила его госпожа Рупа Мера.
–Да, Лата.
–Один раз. Обычно Каккар-пхупха приезжает к нам в Брахмпур или в Калькутту – по работе.
Последовала долгая тишина. Все мешали ложечкой чай.
–Как дела у Кальпаны?– наконец спросил Хареш.– Когда я навещал ее в Дели, ей нездоровилось. И в письме она рассказывает о каких-то странных симптомах. Надеюсь, бедняжке уже лучше. Она столько пережила в последние годы…
Тему он выбрал правильную. Госпожа Рупа Мера тут же завелась: во всех подробностях описала симптомы Кальпаны – и те, что видела своими глазами, и те, что были описаны в письме Лате. Затем высказала свое мнение о несостоявшемся женихе Кальпаны. Его намерения, как выяснилось, не были искренними и серьезными. Она мечтает, чтобы Кальпана встретила хорошего мужчину, искреннего и перспективного. И вообще она очень ценит это качество в мужчинах – искренность. В женщинах, конечно, тоже. А Хареш?
Хареш кивнул. Будучи человеком прямым и открытым, он думал рассказать о Симран, но вовремя остановился.
–А свои чудесные дипломы и сертификаты вы прихватили?– вдруг спросила госпожа Рупа Мера.
–Нет,– удивленно ответил Хареш.
–Вот бы и Лате на них взглянуть! Правда, Лата?
–Да, ма,– соврала та.
–Скажите, почему вы в пятнадцать лет сбежали из дома?– спросила госпожа Рупа Мера, бросая в чай еще одну таблетку сахарина.
Хареш поначалу был неприятно удивлен, что Кальпана упомянула этот эпизод из его жизни. В Дели ему показалось, что она из кожи вон лезет, пытаясь выставить его в самом выгодном свете.
–Госпожа Мера,– сказал Хареш,– полагаю, в жизни юноши может наступить время, когда он вынужден попрощаться даже с теми, кто любит его и кого любит он.
Госпожу Рупу Меру эти слова не убедили, а вот Лату немного заинтересовали. Она закивала, призывая его рассказывать дальше, и Хареш продолжил:
–В той ситуации у меня не оставалось иного выхода. Отец – точнее, приемный отец – навязывал мне помолвку с девушкой, которую я не хотел брать в жены. Поэтому я сбежал. Денег у меня не было. В Массури я устроился уборщиком в обувной магазин фабрики «Прага»– так произошло мое первое знакомство с обувным делом, и отнюдь не самое приятное. В конце концов меня сделали продавцом. Время было тяжелое, голодное и холодное, но возвращаться к родным я не собирался.
