Как оказалось, Кабир и его друг решили немного потренироваться у сеток. Это был его способ отдохнуть от учебы. Дальний конец спортивной площадки, где располагались тренировочные сети, находился неподалеку от небольшой бамбуковой рощицы. Лата села в тени и, оставаясь незамеченной, наблюдала за тем, как двое парней по очереди орудуют битой и мячом. Она ничего не смыслила в крикете – даже увлеченность Прана не повлияла на нее. Но она пребывала в дремотном очаровании от вида Кабира, одетого во все белое, в рубашке с расстегнутым воротом, без головного убора на взъерошенных волосах, загоняющего мяч в лунку или стоящего у калитки и орудующего битой так, словно это проще простого. Кабир был на дюйм-другой ниже шести футов, стройный и спортивный, со светло-пшеничной кожей, орлиным носом и волнистыми черными волосами. Лата не знала, сколько она там просидела, но, должно быть, прошло больше получаса. Звуки биты, ударяющей по мячу, шелест бамбука на ветру, щебетание воробьев, редкие крики майн и, самое главное, смех молодых людей и их неразборчивый разговор – в совокупности это заставило ее позабыть обо всем. Прошло довольно много времени, прежде чем она пришла в себя.
«Веду себя словно очарованная гопи
[156],– подумала она.– Скоро, вместо того чтобы завидовать флейте Кришны, я начну завидовать Кабировой бите!» Она улыбнулась своим мыслям, затем встала, смахнула несколько сухих листков со своего шальвар-камиза и, оставаясь незамеченной, вернулась тем же путем, которым пришла.
–Ты должна выяснить, кто он,– сказала она Малати, подобрав лист и рассеянно проводя им вверх-вниз по руке.
–Кто?– спросила Малати с довольным видом.
Лата раздраженно фыркнула.
–Ну, я бы могла тебе о нем кое-что рассказать,– сказала Малати.– если бы ты позволила мне после концерта.
–И что же?– с надеждой спросила Лата.
–Ну что ж, мне известны два факта, для начала,– дразняще произнесла Малати.– Его зовут Кабир, и он играет в крикет.
–Но я уже знаю это!– возразила Лата.– И это все, что мне известно. Ты совсем ничего не знаешь?
–Нет,– ответила Малати. Она хотела было пошалить, выдумав историю о криминальной дорожке, по которой пошла его семья, но решила, что это было бы чересчур жестоко.
–Но ты же сказала «для начала»? Значит, тебе должно быть известно еще что-то!
–Нет,– сказала Малати.– Второе отделение концерта началось, как раз когда я собиралась задать своему «источнику» еще пару вопросов.
–Я уверена, что ты сможешь разузнать о нем все, если постараешься!
Лата так трогательно верила в возможности подруги.
А вот Малати сомневалась в своих способностях. Круг знакомых Малати был весьма широк, но теперь семестр уже почти закончился, и она не знала, с чего начинать свое расследование. Некоторые студенты, сдав экзамены, уже покинули Брахмпур. В том числе и ее «источник» сконцерта. Сама она через пару дней тоже вернется в Агру – на некоторое время.
–Детективному агентству Триведи для начала нужна пара подсказок,– сказала она.– И времени мало. Ты должна вспомнить ваши разговоры. Вдруг ты знаешь о нем еще что-нибудь и это может пригодиться?
Лата немного подумала, но безуспешно.
–Ничего,– сказала она.– Ой, постой, его отец преподает математику!
–В Брахмпурском университете?– спросила Малати.
–Не знаю,– сказала Лата.– И еще, я думаю, он любит литературу. Он хотел, чтобы я завтра пришла на собрание ЛитО.
–Тогда почему бы тебе не пойти туда и не расспросить о нем его самого?– спросила Малати, которая верила в решительный подход.– Чистит ли он зубы «Колиносом», к примеру. «В улыбке „Колинос“ есть нечто волшебное!»
–Не могу,– сказала Лата так резко, что Малати опешила.
–Разумеется, ты не запала на него,– сказала она.– Ты не знаешь о нем наипервейших вещей – ни что у него за семья, ни даже его полного имени.
–Я чувствую, что знаю о нем куда больше, чем эти твои наипервейшие вещи,– возразила Лата.
–Да-да,– сказала Малати.– Как белы его зубы и черны его волосы. «Она парила на волшебном облаке высоко в небесах, ощущая его сильное присутствие вокруг себя всеми фибрами души. Он был для нее целой вселенной. Он был началом и концом, смыслом и целью ее существования». Мне знакомо это чувство.
–Если ты собираешься нести чушь…– начала Лата, чувствуя, как кровь прилила к щекам.
–Нет-нет-нет-нет-нет!– ответила Малати, все еще смеясь.– Я выясню все, что смогу.
Она прокручивала в голове сразу несколько идей. Репортажи о крикете в университетском журнале? Математический факультет? Учебная часть?
Вслух же она сказала:
–Предоставь Картофелемена мне, я приправлю его чили и подам тебе на блюде. Однако, Лата, по твоему лицу не скажешь, что у тебя еще остались экзамены. Влюбленность идет тебе на пользу. Тебе стоит почаще это практиковать.
–Да, так и сделаю,– сказала Лата.– Как станешь врачом, пропиши это всем своим пациентам.
3.9
На следующий день, в пять часов, Лата прибыла на Гастингс-роуд, 20. Этим утром она сдала последний экзамен и была уверена, что не слишком удачно. Однако, не успев огорчиться, она подумала о Кабире и тут же воспрянула духом. Теперь она оглядывалась, выискивая его среди полутора десятка мужчин и женщин, которые сидели в гостиной у пожилого господина Навроджи – в комнате, где с незапамятных времен проводились еженедельные собрания Литературного общества Брахмпура. Но Кабир то ли еще не прибыл, то ли вовсе передумал приходить.
Комната была заполнена мягкими стульями с цветочной обивкой и пухлыми подушками в цветочек. Господин Навроджи, худой, невысокий и кроткий мужчина с безупречной белой козлиной бородкой, в безупречном светло-сером костюме, председательствовал на этом собрании. Заметив новое лицо в виде Латы, он представился, дав ей возможность почувствовать себя желанной гостьей. Остальные, сидевшие и стоявшие небольшими группками, не обращали на нее внимания. Поначалу ощущая неловкость, она подошла к окну и взглянула на небольшой ухоженный сад с солнечными часами в центре. Она с таким нетерпением ждала Кабира, что яростно отринула мысль о том, что он может не появиться.
–Добрый день, Кабир.
–Добрый день, господин Навроджи!
При упоминании имени Кабира Лата обернулась, а услышав его тихий, приятный голос, так радостно улыбнулась, что он приложил руку ко лбу и отступил на несколько шагов. Лата не знала, как реагировать на его шутовство, которого, к счастью, никто не заметил. Господин Навроджи теперь сидел за овальным столом в конце комнаты и мягко откашлялся, призывая ко вниманию. Лата и Кабир сели на свободный диванчик у самой дальней от стола стены. Прежде чем они успели что-либо сказать друг другу, мужчина средних лет с пухлым, проницательным, веселым лицом вручил им обоим по пачке листков, на которых, как оказалось, были отпечатаны стихи.
