–А теперь, Бхаскар, пойди и пообщайся с бабушкой,– сказала Вина.– Папин друг хочет поговорить с ним о важных делах.
Бхаскар вопросительно посмотрел на двух мужчин. Его отец хоть и прикрыл глаза, но чувствовал, что Бхаскар ждал его слова.
–Да. Делай, как мама велит,– подтвердил Кедарнат.
Хареш ничего не сказал, но улыбнулся.
Бхаскар ушел, весьма недовольный тем, что его выставили.
–Не обращайте на него внимания, он никогда долго не дуется,– сказала Вина виновато.– Бхаскар не любит, когда его оставляют в стороне от того, что его интересует. Когда мы играем в чаупар вместе, Кедарнат и я, мы должны сперва убедиться, что Бхаскара нет в доме. В противном случае он настаивает на участии в игре и побеждает нас обоих. Никакого с ним сладу.
–Я могу себе представить,– сказал Хареш.
–Проблема в том, что ему не с кем поговорить о математике, а иногда он становится очень замкнутым. Его учителя в школе не столько гордятся им, сколько беспокоятся о нем. Иногда кажется, что он намеренно плохо успевает по математике, если вопрос, к примеру, раздражает его. Помню, как однажды, когда он был еще маленьким, Ман – это мой брат – спросил у него, сколько будет семнадцать минус шесть. Когда он получил одиннадцать, Ман попросил вновь вычесть шесть. Когда он получил пять, Ман попросил опять вычесть шесть. И тогда Бхаскар заплакал! «Нет-нет,– говорил он,– Ман-мама злобно шутит надо мной! Остановите его!» И он неделю с ним не разговаривал.
–Ну, по крайней мере день или два точно,– сказал Кедарнат.– Но это было до того, как он узнал об отрицательных числах. Когда это случилось, он стал отнимать бóльшие числа от меньших днями напролет. Думаю, учитывая нынешнее положение вещей у меня на работе, у него будет возможность попрактиковаться.
–Кстати,– с тревогой сказала Вина мужу,– думаю, тебе стоит сегодня днем уйти из дому. Баджадж приходил сегодня утром и, не застав тебя, сказал, что зайдет около трех.
По выражению их лиц Хареш догадался, что Баджадж мог быть кредитором.
–Когда забастовка закончится, все наладится,– сказал Кедарнат Харешу слегка виновато.– Я сейчас немного перебрал кредитов.
–Беда в том,– сказала Вина,– что кругом одно недоверие. И местные лидеры только ухудшают положение. Поскольку мой отец так занят своим министерством и в Палате, Кедарнат пытается помочь ему, поддерживая связь с его избирательным округом. Поэтому, когда возникают какие-то проблемы, люди часто приходят к нему. Но на этот раз, когда Кедарнат попытался выступить посредником – я знаю, что он не любит, когда я так говорю, но это правда… так вот: хотя обе стороны уважают его и хорошо к нему относятся, лидеры сапожников подорвали все его усилия – только потому, что он торговец.
–Ну, это не совсем так,– сказал Кедарнат, но решил отложить объяснения, пока они с Харешем не остались наедине.
Он вновь закрыл глаза. Хареш выглядел немного обеспокоенным.
–Не волнуйся,– сказала Вина Харешу,– он не спит, не скучает и даже не молится перед ланчем.
Ее муж быстро открыл глаза.
–Он делает так все время,– объяснила она.– Даже на нашей свадьбе – но за висячими гирляндами цветов это было не так заметно.
Она встала, чтобы посмотреть, готов ли рис. После того как мужчинам подали ланч и они поели, в комнату ненадолго зашла старая госпожа Тандон, чтобы перекинуться парой слов. Услышав, что Хареш Кханна родом из Дели, она спросила его, из тех ли он Кханна, что из Нил-Дарвазы, или из тех, что жили в Лакхи-Котхи. Когда Хареш сказал, что он из Нил-Дарвазы, она сообщила ему, что бывала там однажды девочкой. Хареш описал, что изменилось там с тех пор, рассказал несколько интересных коротких историй, похвалил простую, но вкусную вегетарианскую пищу, которую приготовили женщины, и совершенно покорил этим старушку.
–Моему сыну приходится много путешествовать,– пожаловалась она Харешу,– и никто не кормит его правильно в пути. И даже здесь, если бы не я…
–Совершенно верно,– сказала Вина, пытаясь унять ветер в своих парусах.– Это важно, чтобы к мужчине относились как к ребенку. В вопросах еды, конечно. Кедарнат… я хотела сказать, отец Бхаскара,– поправилась она, когда свекровь метнула на нее взгляд,– просто обожает еду, которую готовит его мать. Очень жаль, что мужчины не любят, когда их укладывают спать с колыбельными.
Глаза Хареша блеснули и почти исчезли под веками, но его губы остались неподвижными.
–Интересно, будет ли Бхаскару, когда он вырастет, нравиться еда, которую готовлю я,– продолжила Вина.– Наверное, нет. Когда он женится…
Кедарнат поднял руку.
–В самом деле,– сказал он с мягким укором. Хареш заметил, что ладонь Кедарната обильно покрыта шрамами.
–А что я сказала?– простодушно поинтересовалась Вина, но сменила тему. Ее муж был пугающе порядочным человеком, и она не хотела, чтобы он судил о ней плохо.
–Знаете, я виню себя в одержимости Бхаскара математикой,– продолжила она.– Я назвала его Бхаскаром в честь солнца. Затем, когда ему был год, кто-то сказал мне, что одного из наших древних математиков звали Бхаскар, и теперь наш Бхаскар не может жить без своей математики
[184]. Имена ужасно важны. Моего отца не было в городе, когда я родилась, и мама назвала меня Виной, думая что это доставит ему удовольствие, потому что он очень любит музыку. Но в итоге я стала одержима музыкой и не могу жить без нее.
–Правда?– спросил Хареш.– А вы играете на вине?
[185]
–Нет,– засмеялась Вина. Ее глаза блестели.– Я пою. Не могу жить без пения.
Старая госпожа Тандон вышла из комнаты. Через некоторое время Вина, пожав плечами, последовала за ней.
4.2
Когда мужчины остались одни, Хареш, приехавший в Брахмпур на несколько дней, чтобы закупить кое-какие материалы для своих работодателей – «Кожевенно-обувной компании Каунпора»
[186], повернулся к Кедарнату и сказал:
–Ну, я был на рынке в последние пару дней и имею некоторое представление о том, что там происходит или, по крайней мере, что там должно происходить. Но хоть я и побегал там, не думаю, что смог полностью понять. Особенно ваша кредитная система, со всеми этими расписками, векселями и так далее. И почему мелкие производители, которые делают обувь у себя дома, объявили забастовку? Не сомневаюсь, забастовка означает для них ужасные лишения. И это, наверное, очень плохо для таких торговцев, как ты, покупающих у них напрямую.
