–Я не покажу вам ямы. Вы шпион из уголовки, полиции, из банка…– Он стыдливо зажал уши, снова переходя на английский:– Нет-нет-нет, билкул
[196], нет!
К этому моменту зловоние и напряжение привели Кедарната в изрядное расстройство. Его лицо осунулось, он вспотел от беспокойства и жара.
–Пойдем, мы должны добраться до Равидаспура,– сказал он.
Старик подошел к нему и протянул испачканную и мокрую руку.
–Деньги!– сказал он.– Плати! На выпивку… иначе ям не увидишь. Вы идете в Равидаспур. Мы не любим джатавов, мы не такие, как они, они едят мясо буйволов. Ч-чх-хи!– выплюнул он с отвращением.– Мы едим только коз и овец.
Кедарнат отпрянул. Хареш начал раздражаться. Старик почувствовал, что поймал их на крючок, и неприятно приободрился. Корыстолюбивый, подозрительный и хвастливый поочередно, он теперь направлял их к ямам.
–Мы не получаем денег от правительства,– прошептал он.– Нам нужны деньги, каждой семье, на закупку материалов и химикатов. Правительство дает нам слишком мало денег. Ты – мой брат индус,– насмешливо сказал он.– Принеси мне бутылку – я предоставлю вам образцы лучших красителей, лучшего спиртного, лучшего лекарства!– Он засмеялся над своей шуткой.– Смотри!– Он указал на красноватую жидкость в яме.
Один из молодых людей, невысокий, слепой на один глаз, сказал:
–Они не дают нам возить сырье, не дают получать химикаты. Мы должны иметь подтверждающие документы и регистрацию. Нас преследуют в пути. Скажи вашему государственному ведомству, чтобы они освободили нас от повинностей и выделили нам деньги! Взгляни на наших детей! Взгляни…– Он указал на малыша, какавшего на мусорной куче.
Кедарнату все трущобы казались невыносимо омерзительными. Он тихо сказал:
–Мы не из государственного ведомства.
Молодой человек вдруг рассердился. Его губы сжались и он спросил:
–Откуда вы тогда?– Веко над его слепым глазом задергалось.– Откуда вы? Зачем сюда приехали? Что вам нужно здесь?
Кедарнат ощущал, что Хареш вот-вот вспыхнет. Он чувствовал, что Хареш резок и бесстрашен, но твердо знал, что бессмысленно быть бесстрашным, если есть чего бояться. Он знал, как внезапно ненависть может разгореться насилием. Он обнял Хареша за плечи и повел его обратно между ямами. Земля была липкой, вязкой, нижнюю часть брогов Хареша облепила черная грязь.
Юноша последовал за ними, и в какой-то момент Харешу показалось, что тот вот-вот ударит Кедарната.
–Я запомню тебя,– сказал он.– Ты не вернешься обратно. Вы хотите зарабатывать деньги на нашей крови. В коже больше денег, чем в серебре и золоте, иначе бы вы не явились в это вонючее место!
–Нет-нет,– агрессивно произнес пьяный старик.– Билкул нет!
Кедарнат и Хареш снова вышли в соседние переулки. Зловоние там едва ли было лучше. Прямо у въезда в переулок, на краю открытого поля, на земле, Хареш заметил большой красный камень, плоский на вершине. На нем мальчик лет семнадцати разложил кусок овчины, почти уже очищенный от шерсти и жира. С помощью разделочного ножа он удалял с кожи оставшиеся куски мяса. Он был полностью поглощен тем, что делал. Сложенные поблизости шкуры были чище, чем если бы их обработали машиной. Несмотря на то что случилось ранее, Хареш был очарован. Он бы остановился, чтобы задать несколько вопросов, но Кедарнат поторопил его.
Кожевники от них отстали. Хареш и Кедарнат, покрытые пылью и вспотевшие, пробирались обратно по грязным тропам. Добравшись до своего рикши, они с удовольствием вдохнули воздух, еще недавно показавшийся им невыносимо грязным. И действительно, в сравнении с тем, что они вдыхали последние полчаса, эта атмосфера была просто райской.
4.5
Четверть часа прождав на жаре опоздавший длинный и очень медленный товарный поезд, они наконец добрались до Равидаспура. Здесь было менее людно, чем в сердце Старого Брахмпура, где жил Кедарнат, но зато царила вопиющая антисанитария. Сточные воды протекали вдоль и поперек переулков. Лавируя между блохастыми собаками, хрюкающими, забрызганными грязью свиньями и всяческими неприятными, преграждавшими путь неподвижными предметами, они наконец пересекли открытую канализацию по шаткому деревянному мостику и добрались до маленькой прямоугольной мастерской Джагата Рама. Мастерская была из кирпича и глины, без единого окошка. Ночью, после того как работа была выполнена, здесь спали его шестеро детей. Хозяин и его жена обычно ночевали в комнате с кирпичными стенами и крышей из гофрированного железа, которую Джагат Рам построил на плоской кровле мастерской.
Несколько мужчин и двое мальчишек работали внутри при падающем в дверной проем солнечном свете и паре тусклых, оголенных электрических лампочек. Почти все они были лишь обернуты в лунги, за исключением одного человека, одетого в курту-паджаму, и самого Джагата Рама, носившего рубашку и брюки. Они сидели со скрещенными ногами на земле перед низкими квадратными платформами из серого камня, на которых располагались их материалы. Они были заняты своей работой – кроили, зачищали, склеивали, фальцевали, обрезали или подбивали, опустив головы, но время от времени кто-то бросал фразу – о работе, сплетнях на личную тему, политике и мире в целом. Так что в мастерской слегка пульсировал разговор – среди звуков молотков, ножей и швейной машинки «Зингер» сножной педалью.
При виде Кедарната и Хареша на лице Джагата Рама появилось озадаченное выражение. Он машинально потрогал усы. Джагат Рам явно ждал других посетителей.
–Добро пожаловать,– спокойно сказал он.– Проходите. Что вас сюда привело? Я ведь сказал, что забастовка не помешает выполнению вашего заказа,– добавил он, предвидя возможную причину для прихода Кедарната.
Маленькая девочка лет пяти, дочь Джагата Рама, села на ступеньку. Она принялась петь: «Чудесный вале-а-гайе! Чудесный вале-а-гайе!»– и хлопать в ладоши.
Теперь настала очередь Кедарната выглядеть удивленным и не слишком довольным. Отец, слегка сконфузившись, поправил ее:
–Это не люди из «Чудесного», Мира, а теперь иди и скажи своей матери, что нам нужен чай.– Он повернулся к Кедарнату и сказал:– На самом деле я ждал людей из «Чудесного».– Он не видел нужды добровольно сообщать еще что-нибудь.
Кедарнат кивнул. «Чудесный обувной магазин» был одним из новых магазинов рядом с Набиганджем. В нем был хороший выбор женской обуви. Обычно управляющий магазина получал обувь от посредников из Бомбея, поскольку в Бомбее производилось наибольшее количество женской обуви в стране. Теперь, очевидно, он искал запасной вариант поближе и использовал тот, которым Кедарнат был бы и сам рад воспользоваться. Или хотя бы стать посредником.
На время выбросив эту мысль из головы, он сказал:
–Это Хареш Кханна – он родом из Дели, но работает в «КОКК», в Канпуре. Он изучал производство обуви в Англии. И – ну, я привел его сюда, чтобы показать ему, на что способны наши, брахмпурские сапожники даже с их простыми инструментами.
