Джагат Рам кивнул. Он явно был очень доволен. Возле входа в мастерскую стояла небольшая деревянная табуретка, и Джагат Рам пригласил Кедарната сесть. Кедарнат в свою очередь предложил ее Харешу, но Хареш вежливо отказался. Вместо этого он сел на одну из маленьких каменных платформ, за которой никто не работал. Ремесленники замерли, глядя на него с неприязнью и удивлением. Их реакция была настолько ощутимой, что Хареш быстро встал. Он понял, что сделал что-то не так, и, будучи прямолинейным человеком, повернулся к Джагату Раму и спросил:
–Что случилось? На них нельзя сидеть?
Когда Хареш сел, Джагат Рам отреагировал с таким же негодованием. Но прямой вопрос Хареша и очевидное отсутствие намерения обидеть кого-то заставили его мягко ответить:
–Сапожник называет рабочую платформу своей «рози», то есть «службой». Он не садится на нее,– тихо сказал он. Он не стал упоминать, что каждый работник и подмастерье держит свою рози безукоризненно отполированной и даже возносит ей краткую молитву, перед тем как начать рабочий день. Своему сыну он сказал:– Встань, пусть Хареш-сахиб сядет.
Пятнадцатилетний мальчик встал со стула возле швейной машинки и, несмотря на протесты Хареша о том, что он не хотел прерывать чью-либо работу, его усадили там. Младший сын Джагата Рама, лет семи, принес три чашки чая. Чашечки были толстыми и маленькими, на их белой поверхности кое-где виднелись сколы, но они были чистыми. Они поговорили немного о том и о сем. О забастовке в Мисри-Манди, об утверждениях газеты, что дым от сыромятни и обувной фабрики «Прага» вредит Барсат-Махалу, о новом рыночном налоге и различных местных знаменитостях.
Через некоторое время Хареш стал терять терпение, как обычно случалось, когда он сидел без дела. Он поднялся, чтобы осмотреть мастерскую и узнать, над чем все работали. В работе находилась партия женских сандалий. Они выглядели довольно привлекательно, выполненные из зеленых и черных плетеных кожаных ремешков. Хареша действительно удивило мастерство рабочих. С примитивными инструментами: долотом, ножом, шилом, молотком и ножной швейной машинкой – они создавали такую обувь, которая по качеству почти не уступала той, что делали на станках в «КОКК». Он поделился с сапожниками своими впечатлениями об их навыках и качестве их продукции с учетом тех условий, в которых они работали, и они оттаяли по отношению к нему.
Один из самых смелых рабочих, младший брат Джагата Рама, дружелюбный, круглолицый мужчина, попросил показать туфли Хареша, темно-бордовые броги, которые были на нем. Хареш снял их, отметив, что они не очень чистые. На самом деле к этому моменту они были полностью забрызганы и залиты грязью. Они пошли по рукам, вызывая всеобщее восхищение. Джагат Рам внимательно прочитал буквы и сложил в слово «Саксон».
–Саксена из Англии,– объяснил он с некоторой гордостью.
–Я вижу, вы делаете и мужские туфли,– сказал Хареш. Он заметил множество деревянных мужских колодок, свисающих, точно грозди винограда, с потолка в темной части комнаты.
–Конечно,– сказал брат Джагата Рама с веселой ухмылкой.– Но у нас больше опыта в женской обуви, чем у других, поэтому нам лучше делать женскую…
–Необязательно,– сказал Хареш, выложив из портфеля для всех, включая Кедарната, сюрприз в виде набора бумажных выкроек.– Теперь, Джагат Рам, скажите мне, достаточно ли у ваших рабочих навыков, чтобы сделать мне ботинок, один из пары брогов, на основе этих шаблонов?
–Да,– почти не задумываясь, сказал Джагат Рам.
–Не торопитесь отвечать «да»,– сказал Хареш, хотя и был доволен готовностью и уверенным ответом. Ему нравилось принимать вызовы не меньше, чем бросать их.
Джагат Рам с большим интересом разглядывал выкройки – они были для туфли седьмого размера с фигурным носком. Одного взгляда на плоские куски тонкого картона, составляющие узоры – мелкие перфорации, форма мыска, союзка, четверти,– было достаточно, чтобы перед его глазами возник трехмерный образ обуви.
–Кто шьет эти туфли?– спросил он, наморщив от любопытства лоб.– Они малость отличаются от тех, что на вас.
–Мы, в «КОКК». И если вы хорошо выполните работу, то тоже сможете делать их для нас.
Джагат Рам, хоть и был очень удивлен, заинтересовался предложением Хареша. Какое-то время он ничего не говорил в ответ, продолжая изучать выкройки.
Довольный произведенным драматическим эффектом, Хареш сказал:
–Сохраните их. Посмотрите на них сегодня. Я вижу, что те колодки, что висят у вас, нестандартны, поэтому я пришлю вам пару стандартных колодок седьмого размера завтра. Я привез пару в Брахмпур. Итак, помимо сроков, что вам будет нужно? Скажем, три квадратных фута телячьей кожи… давайте сделаем такого, темно-бордового…
–И подкладка из кожи,– сказал Джагат Рам.
–Верно, предположим, мы говорим о натуральной телячьей, тоже три квадратных фута,– я достану их в городе.
–А кожа для подошвы и стельки?– спросил Джагат Рам.
–Нет, это доступно и не слишком дорого. Вы сможете справиться сами. Я дам вам двадцать рупий на покрытие расходов и времени – вы добудете материал для каблуков самостоятельно. Я привез немного стоек и затяжек хорошего качества – с ними всегда возникают проблемы. И нитки, но они в доме, где я остановился.
Кедарнат, пусть его глаза и были закрыты, восхищенно приподнял брови. Этот предприимчивый парень предусмотрительно продумал все детали перед коротким отъездом за город, предназначенным в основном для покупки материалов. Однако он был обеспокоен тем, что Джагат Рам может оказаться так завален работой от Хареша, что он сам останется за бортом. Упоминание о «Чудесном обувном» вновь возникло в его памяти, вызывая беспокойство.
–Так вот, если завтра утром я приду со всеми этими вещами, то когда я смогу получить готовые туфли?– спросил Хареш.
–Думаю, я смогу сделать их за пять дней,– сказал Джагат Рам.
Хареш нетерпеливо покачал головой:
–Я не могу оставаться в городе пять дней только из-за пары обуви. Как насчет трех?
–Мне придется оставить их на колодках по меньшей мере на семьдесят два часа,– ответил Джагат Рам.– Сами же знаете, что это минимум, если хотите, чтобы я сделал пару обуви, которая сохранит форму.
Теперь, когда они оба встали, он возвышался над Харешем. Но Хареш, который всегда относился к своей низкорослости с раздражением, как к неудобному, но незначительному психологическому фактору, не сдался. И вдобавок он же был заказчиком.
–Четыре.
–Что ж, если вы пришлете мне кожу сегодня вечером, чтобы мы могли начать раскройку завтра утром…
–Договорились,– сказал Хареш,– четыре дня. Я лично приду завтра с недостающими деталями – посмотреть, как у вас дела. А теперь нам пора уходить.
–Еще одна вещь беспокоит меня, Хареш-сахиб,– сказал Джагат Рам, когда они уже уходили.– В идеале я хотел бы иметь образец обуви, которую вы просите воспроизвести.
