Хареш ничего не ответил. Он был не в настроении рассказывать этим приветливым идиотам, что спустя столько лет все еще любит ее и что вместе с затяжками для мысков и задниками он до сих пор хранит в чемодане ее фотографию в серебряной рамке.
–Снимай туфли,– сказал он Сунилу.– Я хочу их назад.
–Свинья!– возмутился Сунил.– Только потому, что я упомянул твою святая святых…
–Ты осел,– ответил Хареш.– Не съем я их, а верну тебе через пару дней.
–Что ты собираешься с ними делать?
–Тебе будет скучно, если я начну рассказывать. Давай снимай!
–Что, прямо сейчас?
–А почему бы и нет? Несколько бокалов спустя я забуду, и ты уйдешь в них спать.
–Ну ладно!– услужливо сказал Сунил и снял обувь.
–Так-то лучше,– сказал Хареш.– Теперь ты хоть на дюйм поближе к моему росту. Какие великолепные носки!– добавил он, когда в поле зрения появились ярко-красные, в шотландскую клетку хлопковые носки Сунила.
–Вах! Вах!– со всех сторон раздались одобрительные возгласы.
–Какие красивые лодыжки,– продолжал Хареш.– Стоит устроить спектакль!
–Зажечь люстры!– крикнул кто-то.
–Внести изумрудные кубки.
–Умаслить эфирным маслом роз!
–Положить на пол белую простыню и взимать плату за вход!
Молодой историк, голосом изображая конферансье, сообщил зрителям:
–А сейчас перед нами выступит известная куртизанка Сунил Патвардхан. Она порадует нас изысканным исполнением танца катхак!
[199] Господь Кришна танцует с пасту́шками. «Пойдемте,– говорит он гопи,– придите ко мне. Чего тут бояться?»
–Та-та-тай-тай!– протянул пьяный физик, имитируя звук танца и шаги.
–Не куртизанка, болван, артистка!
–Артистка!– повторил пьяный физик, растягивая последний слог.
–Давай, Сунил, мы ждем!
И Сунил, будучи парнем покладистым, станцевал несколько неуклюжих па квазикатхака, а его друзья, глядя на него, покатывались со смеху. Застенчиво ухмыляясь, он кружил свою пухлую фигуру по комнате – там книгу уронит, а тут опрокинет чей-то напиток. А потом Сунил полностью погрузился в исполнение ролей Кришны и гопи попеременно. После этой сценки он тут же сымпровизировал другую, где изобразил проректора Брахмпурского университета (печально известного и неразборчивого бабника), сально приветствующего поэтессу Сароджини Найду, приглашенную в качестве главной гостьи в день ежегодной церемонии посвящения в студенты. Некоторые из его друзей, обессилевшие от смеха, умоляли его остановиться, а другие, столь же обессиленные, молили не останавливаться.
4.7
Вот тут-то и вошел высокий седовласый джентльмен – доктор Дуррани. Он слегка удивился, увидев, что творится внутри. Сунил застыл посреди танца – буквально с поднятой ногой, но затем вышел вперед, чтобы поприветствовать нежданного гостя.
Доктор Дуррани был удивлен не так сильно, как следовало бы,– некая математическая задача занимала большую часть его разума. Он решил прогуляться и обсудить это со своим молодым коллегой. На самом деле Сунил в первую очередь и дал ему толчок к этой его идее.
–Э-э-э, я… э-эм, выбрал неподходящее время… э-э-э?– спросил он в своей раздражающе тягучей манере.
–Ну, нет, э-э-э… не совсем,– ответил Сунил.
Ему нравился доктор Дуррани, и он испытывал перед ним некоторый трепет. Доктор Дуррани был одним из двух членов Королевского общества, которыми мог похвастаться университет Брахмпура (вторым был профессор Рамасвами – известный физик).
Доктор Дуррани даже не заметил того, что Сунил имитировал его речь. Сунил еще не переключился из режима подражания после катхака и сам опомнился с некоторым запозданием.
–Э-э-э, ну, Патвардхан, э-э, я действительно чувствую, что, наверное, я… э-э… вторгаюсь?– продолжил доктор Дуррани.
У него было сильное квадратное лицо с красивыми белыми усами, но он щурил глаза вместо знаков препинания каждый раз, когда произносил «э-э-э». При этом он еще двигал бровями и морщил лоб.
–Нет-нет, доктор Дуррани, конечно нет. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
Сунил проводил доктора Дуррани в центр комнаты, намереваясь познакомить его с остальными гостями. Доктор Дуррани и Сунил Патвардхан являли собой пример разительного контраста, хотя оба и были довольно-таки рослыми мужчинами.
–Ну, если вы, э-э-э, уверены, что, знаете ли, я не стану вам, э-э-э, помехой. Видите ли,– продолжил доктор Дуррани более плавно, но так же медленно,– весь последний день или даже чуть больше меня тревожит вопрос о том, что вы могли бы назвать, э-э-э, сверхдействием. Я… ну, я… понимаете, я… хмм, подумал, что на основании всего этого мы могли бы придумать несколько весьма поразительных рядов – понимаете, э-э…
Доктор Дуррани был настолько глубоко погружен в собственный волшебный мир, что совершенно не замечал довольно неприличных выходок молодых коллег. Поэтому они, похоже, не особо расстроились из-за его вторжения на вечеринку.
–Теперь вы видите, Патвардхан.– Доктор Дуррани держал весь мир на некотором расстоянии.– Это не просто вопрос последовательности один, три, шесть, десять, пятнадцать, что могло бы быть, э-э, тривиальным рядом, основанным на, э-э, первичном комбинационном действии – или даже один, два, шесть, двадцать четыре, сто двадцать, что будет основано на вторичном комбинационном действии. Это могло бы продолжаться и много, э-э, много дальше. Третичное комбинационное действие приведет к одному, двум, девяти, а затем двумстам шестидесяти двум тысячам ста сорока четырем в пятой степени. И конечно, это только, э-э-э, переносит нас к пятому члену в… э-э-э… третьем подобном действии. Где же, э-э, где же закончится эта степень?– Вид у доктора Дуррани был одновременно восторженный и обеспокоенный.
–Ага,– сказал Сунил. Его накачанный виски разум не очень понимал проблему.
–Но, конечно, то, что я говорю,– совершенно очевидно, э-э-э, совершенно неинтуитивно понятное. Теперь возьмем: один, четыре, двести шестнадцать, семьдесят две тысячи пятьсот шестьдесят семь… и так далее. Вас это удивляет?
–Ну…– протянул Сунил.
–Ага!– сказал доктор Дуррани.– Я так и предполагал, что нет.– Он одобрительно посмотрел на своего младшего коллегу, мозги которого он частенько ковырял подобным образом.– Так-так-так! Позволите, я скажу вам, что послужило толчком, э-э, катализатором всего этого?
–Ох, сделайте милость,– произнес Сунил.
–Это было, э-э, замечание… очень, э-э, перспективное, э-э, ваше замечание.
