Он ушел в мастерскую и вынес оттуда готовые выкройки из прекрасной темно-бордовой кожи, сделанные им по образцу, который принес Хареш вчера вечером. Пока Хареш осматривал их, он сказал:
–Я еще не проделал дырочки, как положено в брогах… Дай, думаю, сам выкрою, не стал оставлять это своему закройщику. Я уж с рассвета на ногах.
–Хорошо, хорошо,– закивал Хареш, и тон его заметно смягчился.– Давайте посмотрим тот кусок кожи, что я вам оставил.
Джагат Рам весьма неохотно достал лоскут с одной из кирпичных полок, встроенных в стену крохотной комнаты. Большая часть его была еще нетронутой. Хареш внимательно осмотрел его и вернул сапожнику. Джагат Рам вздохнул с явным облегчением. Он потянулся к седым усам и задумчиво потирал их, не говоря ни слова.
–Отлично,– расщедрился на похвалу Хареш.
Джагат Рам сделал выкройки очень быстро и в то же время на редкость экономно расходовал кожу. Он определенно обладал мастерским пространственным чутьем, весьма редким даже среди самых опытных сапожников с многолетней практикой. Еще вчера это проскользнуло в его замечаниях, когда он мысленно сконструировал туфлю, бросив лишь беглый взгляд на детали образца.
–Куда исчезла ваша дочка?
Джагат Рам позволил себе подобие улыбки.
–Она уже опаздывала в школу,– ответил он.
–А из «Чудесного обувного» вчера опять приходили?– спросил Хареш.
–Ну, и да, и нет,– ответил Джагат Рам, не вдаваясь в подробности, а Хареш не стал настаивать, поскольку «Чудесный обувной» не входил в зону его прямых интересов. Он решил, что, возможно, Джагат Рам не хотел говорить о конкуренте Кедарната с его другом.
–Ну что ж,– сказал Хареш,– а вот все остальное, что вам нужно.
Он открыл портфель и вынул оттуда нитки, комплектующие, колодки и туфли Сунила. Пока Джагат Рам одобрительно вертел в руках колодки, Хареш продолжил:
–Загляну к вам через три дня в два часа пополудни, и я рассчитываю, что к тому времени броги будут готовы. Я купил билет на поезд до Канпура в шесть тридцать того же дня. Если туфли будут пошиты хорошо, я надеюсь, что смогу сделать вам следующий заказ. Если же нет, мне не хотелось бы откладывать свой отъезд.
–Я надеюсь работать с вами напрямую, если все пойдет хорошо,– сказал Джагат Рам.
Хареш покачал головой.
–Нас познакомил Кедарнат, и я буду работать с вами через Кедарната,– ответил он.
Джагат Рам кивнул, слегка помрачнев, и проводил Хареша к дверям. Никуда не денешься от этих посредников-кровопийц. Сперва мусульмане, теперь эти пенджабцы. Кедарнат, впрочем, и дал ему шанс заработать, да и вообще человек неплохой, если уж на то пошло. Возможно, он не кровопийца, а мелкий кровососишка.
–Хорошо,– сказал Хареш.– Отлично. Ну, мне еще надо кучу дел переделать. Я должен откланяться.
И он, как всегда полный энергии, зашагал по грязным дорожкам Равидаспура. Сегодня он был обут в простые черные оксфорды. На открытой, но довольно грязной площадке у маленького белого святилища он увидел стайку ребятишек, играющих потрепанной колодой карт,– в одном из них Хареш узнал младшего сына Джагата Рама – и поцокал языком, не столько в осуждение, сколько от возмущения подобным положением вещей. Неграмотность, нищета, безпризорщина, грязь! И вовсе не потому, что жители этого района были совсем уж безнадежными, лишенными потенциала. Будь его воля и будь у него деньги и рабочая сила, он поставил бы этот район на ноги за шесть месяцев. Санитария, питьевая вода, электрификация, дороги, гражданское самосознание – все это только вопрос хорошо продуманных решений и необходимых технических средств, чтобы воплотить эти решения в жизнь.
Хареш был увлечен «необходимыми техническими средствами», как увлечен он был своим «Списком неотложных дел». Он становился недоволен собой, если чего-то недоставало в первом или что-то было упущено во втором. И еще он верил, что следует все доводить до конца.
«Ах да, кстати, сын Кедарната, как же его зовут-то? Бхаскар!– сказал он сам себе.– Надо было спросить у Сунила адрес доктора Дуррани». Он нахмурился, коря себя за недальновидность.
Однако после ланча он забрал Бхаскара и поехал вместе с ним на тонге к Сунилу. Хареш припомнил, как вчера еще ему показалось, что доктор Дуррани пришел к дому Сунила пешком, значит он не может жить слишком далеко. Бхаскар молча сопровождал Хареша, а тот был рад, что не нужно ничего говорить, кроме того, куда они направляются.
Преданный и ленивый слуга Сунила указал им на дом доктора Дуррани, расположенный совсем неподалеку. Хареш расплатился с возницей, и они с Бхаскаром пошли дальше пешком.
4.10
Высокий молодой человек приятной наружности в белой крикетной форме открыл им дверь.
–Мы пришли к доктору Дуррани,– сообщил Хареш.– Как вы думаете, он не занят?
–Я сейчас посмотрю, что отец делает,– сказал молодой человек приятным, довольно низким, чуть грубоватым голосом.– Войдите, прошу вас.
Минуту-другую спустя он появился и сообщил:
–Отец сейчас выйдет. Он спросил, кто вы, и я понял, что не поинтересовался. Извините, мне следовало сперва самому представиться. Меня зовут Кабир.
Манера держаться и облик Кабира весьма впечатлили Хареша, он протянул ему руку, улыбнулся несколько натянуто и представился в свою очередь.
–А это Бхаскар, сын моего друга.
Молодой человек с виду был чем-то озабочен, но он вежливо поддерживал разговор.
–Привет, Бхаскар,– сказал Кабир.– Сколько тебе лет?
–Девять,– ответил Бхаскар, не возражая против такого банального вопроса. Он терялся в догадках, что происходит.
Немного погодя Кабир сказал:
–Что-то отец задерживается, пойду погляжу,– и ушел.
Когда доктор Дуррани наконец появился в гостиной, он был крайне удивлен визитерам. Заметив Бхаскара, он поинтересовался у него:
–Вы пришли повидаться с одним из моих… э-э-э… сыновей?
Глаза Бхаскара вспыхнули – к нему обращались как ко взрослому. Ему понравилось сильное, скуластое лицо доктора Дуррани, а особенно – идеальная симметрия его восхитительных белых усов. Хареш, вставший, чтобы поприветствовать хозяина, сказал:
–Нет, конечно. Доктор Дуррани, мы пришли к вам. Я не знаю, помните ли вы меня,– мы познакомились на вечеринке у Сунила.
–У Сунила?– переспросил доктор Дуррани, глаза его сощурились в полном недоумении, брови задвигались вверх-вниз.– Сунил… Сунил…– Казалось, он что-то тщательно, с величайшей серьезностью взвешивает – и вот-вот придет к заключению.– Патвардхан,– прибавил он, как будто на него снизошло прозрение. Он безмолвно рассматривал эту новую предпосылку под разными углами.
Хареш решил ускорить процесс. И он поспешно выпалил:
–Доктор Дуррани, вы сказали, мы можем зайти повидаться с вами. Это мой юный друг Бхаскар, о котором я вам рассказывал. Думаю, его интерес к математике весьма примечателен, и я чувствовал, что должен познакомить его с вами.
