Вэто мгновение впередней появились хозяева исвопросительным видом воззрились навошедших. Изпоследующих разговоров Глафира, немедля отосланная ксебе мадам Лиховцевой, поняла, что Казичке грозит опасность, ипоспешила одеться. Избормотания студента, насекунду остановившегося напороге кухни против ее двери, донее вдруг дошло, куда мог податься предмет ее тайной страсти, и, обуянная желанием его предупредить, аможет, испасти, дождалась ухода непрошенных гостей, после чего покинула черным ходом квартиру.
Кройцева прислуга Акулина состояла вподружках Глафиры ивовремя совместных походов заснедью попавильонам Андреевского рынка итоварным лавкам его гостиных рядов любила поболтать охозяине иего молодом ассистенте, атакже их «преважных» опытах надаче уинженера. Рассудив, что среди ночи Казичка едвали потащится наАптекарский остров, Глафира поспешила наквартиру Кройца. Наподобную догадку горничную натолкнули долетевшие доее ушей вопросы судебного следователя, атакже слова Казимира, оброненные возле ее двери. «Тьфу, позабыл, какой ключ отинженерова кабинета?»– подсвечивая себе свечой инезажигая лампы, топтался напороге кухни Лиховцев, пытаясь разобраться сотданными ему Кройцем ключами, после чего лязгнул засовом иусвистал восвояси.
–Скороли?– обеспокоенно вопросил студент, когда, уйдя отКройца, они торопились кдому горничной. Большой проспект давно обратился лесной дорогой, справа откоторой простирались необъятные выгоны Смоленского поля, аслева била нещадно внос вонь преющей кожи. Это кожевенные фабрики заводского района Чекуш настойчиво напоминали осебе.
–Да уж дошли, барин,– спридыханием отвечала Глафира, показывая рукой направо. Идействительно, ссеверной стороны пустыри сменили уходящие вдаль непритязательные избы, сооруженные покраям бывших просек, атеперь обычных гужевых дорог, весьма отдаленно напоминавших улицы. Эта была морская слобода Галерной гавани. Вярком свете луны виднелись подернутые сухим мхом крыши, вместо заборов уиных хибар эту роль исполняли прибитые палками рогожи, икогда ветер шевелил их, перья растущего чеснока наогородах мелькали попути.
–Ивпрямь дошли…– обреченно проронил Казимир, оглядывая унылую картину.
–Свернем наВесельную улицу, ивторой дом справа отпротоки– мой,– стайной гордостью объявила горничная. Ивправду, ее небольшой домик втри окна, как побольшей части иостальные наэтой улице, да и, наверное, вовсей слободе, выделялся добротным, собранным изтонких бревен, забором иобитой железом кровлей.
–Располагайтесь застолом вгорнице, барин, ая печку затоплю,– зажигая керосиновую лампу, зачастила Глафира, сметая спрямоугольного соснового стола несуществующийсор.
Наконец-то он смог доделать начатое. Соблегчением водрузив драгоценный мешок насередину стола, Лиховцев взялся заработу.
–Щас-то мы его ужо возьмем, ваше высокоблагородие!– подбодрил судебного следователя Шнырь, когда они возвращались сАптекарского острова, иопять несолоно хлебавши. Получив суровую отповедь отКройца, пообещавшего пожаловаться вОкружной суд начальству Чарова, адотого суничижительной дотошностью продемонстрировавшего, что никакого студента Лиховцева унего надаче ивпомине нет, Сергей приуныл порядком. Конечно, проверить городское обиталище инженера немешало, тем более что тот обмолвился оданных Лиховцеву ключах, однако сопроводить их досвоей квартиры, да еще втакое время, категорически отказался. «Только под конвоем жандармов»,– негодующе прокричал Кройц игневно захлопнул дверь дачи.
Окна уинженера, как ивовсем доме, были погружены вгнетущую темноту, нонетеряющий оптимизма Шнырь разбудил дворника ипотребовал унего открыть парадную иподняться сними вквартиру. Десятиминутное топтание под дверьми, громкие перешептывания, переходившие вэнергичные разговоры, извонкие переливы колокольчика впередней инженеровой квартиры потревожили академика Зинина. Окрики сулицы встревоженной Глафиры, обращенные кнаходившемуся винженеровом кабинете Казимиру прежде разбудилиего…
Вышедший спятисвечным канделябром налестницу академик потребовал прекратить издевательства над добропорядочными людьми, пообещав пожаловаться навозмутительное самоуправство судебного следователя министру юстиции. Идти снова кЛиховцевым, дабы вочередной раз убедиться вотсутствии там студента ирискуя навлечь насвою голову законный гнев его родителей, Чаров нерешился вопреки настоятельному желанию Шныря. Приказав филеру караулить наблюдаемого водворе, аФролу неотлучно находиться вкарете исмотреть заквартирой сулицы, Сергей отправился ксебе всильно растрепанных чувствах.
«Ой-ой, как сладко, мамочки!»– голосила навесь дом Глафира, купаясь власках неистовствовавшего впостели Казимира, умудренного ночами любви сКатаржиной иразученными упражнениями из«Камасутры». Когдаже, вконец уморенный, он попросил разбудить его непозднее половины восьмого итотчас заснул, девушка прилегла рядом инеотрывно глядела напредмет своего женского счастья, украдкой переводя волоокий взор начасы. Опасаясь заснуть иподвести ненаглядного Казичку, Глафира поднялась сперин и, подбросив пару поленьев, уселась возле печи. Настоле всером холщовом мешке покоился готовый кубийству снаряд, ноон неинтересовал витавшую воблаках горничную…
Глава 26. НаМарсовом поле ивокругнего
Пан Станислав пробудился рано, ночувствовал себя бодрым ивыспавшимся. Решив неискушать судьбу, он поостерегся тащиться всоседний сдоходным домом трактир, предпочтя откупорить купленное свечера пиво ипозавтракать едой изкомнатного ледника оставленной квартиры. Сделав глоток, он поморщился. Пиво попало наязву иобожгло нёбо. Ощупав новообразование кончиком языка, он понял, что язва смещается вглубину горла. «Эдак скоро иглотать несмогу, апосле идышать»,– сделовитой отстраненностью констатировал развитие болезни Ржевуцкий, иего благообразная физиономия приобрела ожесточенное выражение.
Вдевятом часу поляк вытаскивал окуней неподалеку отограды Михайловского сада, азамотанная черной материей винтовка была поднята налипу еще затемно и, привязанная кветке, ожидала своего часа. Удачливому рыболову досаждали праздно шатавшиеся зеваки, и, расточая любезные улыбки, он струдом справлялся сэмоциями. Пан Станислав уже подумывал обратиться кслуживому вбудке и, провернув вчерашний трюк сжетоном, потребовать разогнать зевак, однако сполуденным выстрелом пушки число любопытствующих стало редеть иалчущие зрелища горожане повалили наМарсово поле.
Заметив, что стражник оставил свой пост, он свернул удочки и, спрятав их вблизлежащих кустах, отпустил улов. Собезьяньим проворством Ржевуцкий взобрался налипу ислился сее стволом. Демаскирующий зеленый фрак он благоразумно сменил начерный сюртук. Многочасовое выслеживание зверя изподобных засидок вбытность его охоты вИндии набуйволов ильвов научило поляка терпению. Отвязав винтовку, пан Станислав приложился кприцелу. Царская ложа пустовала, нопосуете возле разукрашенной гирляндами трибуны иброуновскому движению адъютантов он понял, что появление цезаря иего гостей ожидается сминуты наминуту.
Налетевший ветерок разогнал тучи, ивысоко стоявшее солнце озарило Марсово поле. Выстроившиеся полки императорской гвардии сразвевавшимися полотнищами знамен иотливавшими насолнце кирасами икасками, увенчанными двуглавыми орлами ипиками, ожидали сигнала кцеремониальному маршу. Собравшаяся натрибуне женская половина публики, вооружившись зрительными трубами ибиноклями, любовалась бравыми лицами гвардейцев лейб-конного полка, тогда как знатоки изее мужской половины важно обсуждали великолепных рысаков кавалергардов, стоявших прямо напротив.
