—Так, давай, как на духу. Кто такая, откуда и зачем? Чистосердечное признание учитывается на суде,— взял ее в оборот Лёха.
—Мусор, что ли?— тоскливо спросила Лилька.— Вот ведь угораздило меня. Надо было в Сочи ехать. Вот я дура, все-таки.
—Рассказывай,— грозно сказал Лёха, начав с беспроигрышного оперского захода.
—Да что рассказывать-то?— сжалась в комок Лилька.
—С самого начала рассказывай. Вот с этого можешь начать,— и Лёха бросил на постель фото голой Елены Троянской.
—Эй, эй, начальник, ты это на меня не вешай! Я за это уже отсидела. Четыреста лет, от звонка до звонка. А Трою не я сожгла, это греки там перепились, и безобразничать начали. И вообще, я не виновата, что троянская таможня за взятку деревянную лошадь без досмотра в город пропустила. Вот с них и спрашивай.
—Кто такая и откуда?— снова спросил Лёха.
—Я Лилит!— гордо ответила девушка.— Ну что? Выкусил?
—И что я тут выкусить должен?— не понял Лёха.— Обычное армянское имя. У меня во дворе так пятилетнюю девочку звали.
—Вот ты недалекий! Я ТА САМАЯ ЛИЛИТ! Ну, теперь понял?
Лёха ничего не понял, и это было явственно написано на его лице.
—Ну!— попыталась подсказать Лилька.— Первая жена Адама, Демоница, Суккуб, Призрак ночи, Кабалла, Ветхий Завет, Книга Пророка Исайи, глава 34, стих 14. Что, вообще ничего? Никаких проблесков?
—Жену Адама звали Евой,— торжествующе сказал Лёха, который решил блеснуть эрудицией.
—Да что ж за олух,— с тоской сказала Лилька.— Ну, ни хрена в мифологии не сечёшь. Ева, эта коза, у меня мужика отбила, и потом залетела по-быстрому. Понял?— и сочувственно добавила: — Ведомственный ВУЗ, да?
—Да дался вам всем мой ВУЗ!— взорвался Лёха, которого не на шутку начали обижать эти намеки на плохое образование.— Я на опера учился, а не на священника! Мне твои Кабаллы сто лет не приснились.
—Придется выучить, если жить хочешь, Лёшенька,— ласково и многообещающе сказала ему Лилит.— И ты мне прилично должен, гад такой!
—Вон, в кармане, забирай все,— заявил ей Лёха.
Лилька резво вскочила и вывернула карманы.
—Пятьдесят семь рублей сорок четыре копейки? Да ты издеваешься, что ли?
—Ух-ты, счет пополнили,— восхитился Лёха.— Мелочь, а приятно.
—Ты у меня жизненную силу двух вахтовиков из Заполярья скачал, а мне завтра план сдавать!— горько зарыдала Лилька, уткнувшись в подушку.— Что теперь делать? Она же с меня шкуру спустит! Знаешь, как это больно? А новая потом почти две недели нарастает!
Впрочем, вскоре она закончила реветь и теперь сидела на кровати, обняв стройные ножки, и хлюпая носом.
—Ты что заканчивал?— внезапно спросила она.— Не Воронеж случайно?
—Нет, Питер,— сказал ей Лёха.
—Это на Пилютова корпус?— со знанием дела поинтересовалась Лилит.
—А ты откуда знаешь?— удивился майор.
—Да я туда в прошлом году не поступила,— пояснила та.
—Физуху, небось, завалила?— спросил Петров.— Там нормативы зверские.
—Не, я сотку за десять секунд бегаю, и подтянуться могу раз сорок.
—Экзамены, что ли, не сдала?— удивился Лёха не на шутку.— Абитуриенты этого факультета в основном сыпались на физподготовке.
—Да нет, все сдала,— вздохнула Лилька.— У меня же Айкью под сто семьдесят.
—Так в чем дело?— Лёха ничего не понял.
—Сказала же, не поступила! Ты что, не видишь, чем я на жизнь зарабатываю? Я все время куда-то не поступаю, каждый год. Что тут непонятного?
—Да, нелегко тебе,— посочувствовал Лёха.— Завязать не думала?
—Да я уже и привыкла как-то,— призналась Лилька.— Работа ненапряжная, местами даже приятная. Как сегодня вот…
Они помолчали, потом снова помолчали, а потом Лилька сказала:
—Слушай, давай я тебе контакт оставлю. Если что нужно, стучи в аську.
—Куда?— широко раскрыл глаза Лёха.— Может, у тебя еще и пейджер есть?
—Есть, конечно,— пожала та плечами.— Это же Ад. Эти жлобы только устаревшее дерьмо и покупают. Вон, у конкурентов Вальхаллу за гроши забрали. Слышал?
—Да, мне рассказывали,— поддержал разговор Лёха.
—Ну, метку давай!— сказала Лилька. И она прижала свою ладонь к ладони майора.— Пользоваться умеешь?
—Нет!— честно признался Лёха.
—Вот ты нуб все-таки!— удивилась Лилька.— Произнеси: О кей, Ася!
—О кей, Ася!— с идиотским видом сказал Лёха, а перед его глазами появилась клавиатура.— Ага, теперь понял!
—Все, тебе пора! А у меня сегодня тяжелый день,— грустно сказала она.— Я ужасно не люблю, когда с меня живьем кожу сдирают. Я потом так гадко выгляжу!
—Я решу этот вопрос,— храбро сказал Лёха.— Можешь не беспокоиться!
—Ну-ну, Лёшенька,— сказала недоверчиво Лилька.— Удиви меня.
Петров вышел из ее дома, и пошел в сторону набережной. Через два часа встреча с важным свидетелем. Почему Аэлита Наумовна была свидетелем, он еще не знал, но профессиональное чутье его пока не подводило. Было тут что-то странное, да и явное заискивание перед ним могло означать только одно — его тут не на шутку опасались! Бессонная ночь, в течение которой он трудился, как негр на плантации, на его самочувствии не отразилась никак. Майор Петров был бодр, свеж и полон сил. Почему это было так, он не знал. То ли потому, что с ним вместе трудились два выпитых суккубом вахтовика, то ли от того, что он потерял голову от страсти, то ли от того, что он был теперь младшим бесом при исполнении, и уставать не имел права по долгу службы. Ему на это было плевать. Лёха стоял и вдыхал морской воздух полной грудью. Ему еще никогда не было так хорошо, и он пытался понять, почему для того, чтобы обычный сотрудник МВД мог начать наслаждаться жизнью, он должен сначала умереть. Этот парадокс остался не решенным. Лёха плюнул, и пошел прогулочным шагом в сторону Геленджикского Треста ресторанов и столовых, где его уже ждали.
Глава 6
Аэлита Наумовна оказалась очаровательной женщиной немного за пятьдесят. Впрочем, она выглядела лет на пять-семь моложе, ибо на косметические процедуры не скупилась. Лёха сидел напротив, но одежда его превратилась в невзрачный серый костюм с несвежей рубашкой, а борсетка — в изрядно потертый портфель.
—Ну что, доволен приемом, майор?— после положенных приветствий спросила эта легендарная дама, устраивавшая банкеты для высшего руководства страны. В этом, по слухам, ей не было равных.
—А ты что, думала меня бутылкой вискаря купить, что ли?— искренне удивился Лёха.— Я думал, ты умнее.
На лице Железной Аэлиты появилось выражение неописуемого удивления. Да, она именно так и думала. Она все вопросы в своей жизни решала, накрывая богатые столы, уставленные выпивкой.
