—Где он?— сделал стойку Лёха.
—Нет его больше,— опустила глаза Лилька.— Лёшенька, ну ты же знаешь. Каждое полнолуние я должна план сдавать, четыреста гигакалорий. Если тебя сильно интересует, где он сейчас находится, то могу дать адрес ближайшего морга.
—Ты не возражаешь?— протянул Лёха руку за жезлом и оказался в кабинете Левиафана.
—А, майор!— Левиафан сидел, задрав копыта на стол, и бросал дротики в мишень, висевшую на стене. Когда они заканчивались, то сами выдирались из доски и с тихим шелестом плыли к хозяину, укладываясь на стол в аккуратный рядок.— Нашел?
—Нашел!— торжественно сказал Лёха.— Земля спасена!
—От чего спасена?— рассеянно поинтересовался Левиафан, на лице которого была написана решимость и отвага. Он прицеливался.
—Но как же…— растерялся Лёха.— Ты же сам сказал, что если не найду жезл Вельзевула, то Солнце превратится в сверхновую звезду, а Земля погибнет в пламени. А ты где?
—Что б ты сдох, придурок!— раздалось из-под стола.— Это же была фигура речи, чтобы ты булками порезвее шевелил. А то расслабились, понимаешь!
—Ах, фигура речи?— разъярился Лёха.— Я с родной планетой успел попрощаться, кредит в банке «Пинкофф» взял…
—Ты совсем дурак?— вежливо поинтересовался Левиафан.— Гаси немедленно!
—Так там третий день новой луны… Галактика Млечный Путь…— опять растерялся Лёха.— Не знаю я, как его гасить. Да я и не собирался.
—Вот ведь кретин,— сплюнул демон.— Наберут по объявлению! В приложении можно досрочно гасить без штрафов. Ты из какого года? Из 1812? Тебя что, ядром в Бородинской битве убило?
—Да нет, попозже,— задумался Леха.— А книга?
—Что книга?— удивленно посмотрел на него демон.
—Посмотри во что книга превратилась! Тут раньше свинья из мультиков была нарисована.
Лёха и сам удивился, но автобиография Свинки Пепы превратилась в огромный фолиант, обтянутый потемневшей кожей. На переплете в прихотливом порядке были разбросаны сургучные печати с оттиском в виде чудища, голова которого была украшена семью рогами. Печатей тоже оказалось семь штук.
—Ты зачем это сюда притащил?— тонким голосом завизжал Левиафан.— Я с каптера шкуру сдеру.
—А что это такое?— удивился Лёха.— Там один товарищ ее пытался открыть, а она не открывается. Он еще удивился тогда. Странная, сказал, книга. Написана на непонятном языке и открываться не хочет.
Левиафан сменил красный цвет лица на молочный, и теперь лежал, держась за сердце.
—То есть, ты, дубина, не знаешь, что это за книга, которую открыть нельзя, и на которой семь печатей стоят?
—Нет, не знаю,— помотал головой Лёха.
—И фраза: «И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее» тебе ни о чем не говорит?
—Не говорит,— помотал головой Лёха.— Вообще ни о чем не говорит.
—Ну, вот и хорошо!— внезапно успокоился демон.— Ладно, давай сюда жезл и дуй на новое задание.
—Какое еще задание?— раскрыл Лёха в изумлении рот.
—У тебя же контракт на сто лет? Забыл?— не менее удивленно уставился на него демон.— Ты что, думаешь, палку срубил и все? Тут тебе не здесь! Расслабились, понимаешь!
—Хрен тебе!— закинул Лёха ноги нас стол.— Ты меня надул при приеме на работу. Тут больше года никто не служит.
—Ну, надул,— пожал плечами Левиафан.— Так тебя же грех не надуть, ты ведь лошара, каких поискать. А тут тебе, на минуточку, Ад, а не областная филармония!
—Требую пересмотра контракта,— нахально сказал Лёха.— Меня все равно скоро банкиры на органы разберут. Мне же кредит платить нечем.
—Да, банкиры — это серьезно,— пожевал губами демон.— Так и быть, дам тебе шанс. Если справишься, твое счастье. Даже таким, как ты, олухам, шанс положен. Слушай вводную…
—Это не все,— перебил Лёха.— После реинкарнации я в МВД служить не пойду. Лучше еще сто лет на сковородке! Я хочу стать… э-э-э… знаменитым стендап-комиком.
—Говно вопрос,— не поменялся в лице демон.— У тебя все?
—Не все!— ответил Лёха.— Еще хочу, чтобы пенсии повысили, а учителям и врачам зарплату добавили. Вот!
—Теперь все?— спросил Левиафан, который что-то черкнул в блокноте.
—Теперь все!— выдохнул Лёха, у которого закончилась фантазия.— Давай свою вводную!
—Тебе нужно найти главного оптовика, через которого долбославам эльфийская пыльца поступает. Срок — две недели.
—Хрен тебе! Год!— вконец охамел Лёха.— Я твой висяк закрою и сразу на пенсию пойду!
—Ладно,— сдался демон.— Договорились! Это все равно глухарь. Если раскроешь, так и быть, отпущу тебя в оперской рай. А если не раскроешь, будешь у меня до конца срока мордобои по общагам расследовать и принимать заявления от кошатниц, находящихся в терминальной стадии маразма. В участковые пойдешь, майор!
Левиафан посмотрел на резко побледневшего Лёху, и торжествующе добавил:
—А служить будешь в Воркуте, в декабре девяносто восьмого. И он, этот декабрь, будет длиться ровно сто лет! Ощутил? А то расслабились, понимаешь! Но, если раскроешь висяк, так и быть, катись на свои Мальдивы, или куда там тебе положено.
—Поклянись!— Лёху передернуло от услышанного. Майор начинал свой трудовой путь участковым уполномоченным, и отлично осознавал, что ему грозит. Да лучше на раскаленной сковородке до конца срока просидеть.
—Клянусь!— подтвердил демон. Небо за окном расчертила кривая молния.— Клятва засвидетельствована небесами!
—Тогда я пошел?— спросил Лёха.— А то мне еще спецсредства каптеру сдавать.
—Иди, майор, иди. Работай!— рассеянно сказал Левиафан, снова прицеливаясь в мишень.— Расслабились, понимаешь!
Леха переместился на склад материальных ценностей, где уходили в бесконечность стеллажи, на которых было все, что только есть на свете. Стены, выкрашенные масляной краской, бликовали в неверном свете сороковаттных лампочек, которые с трудом рассеивали непроглядную тьму.
Каптер принял у Петрова по описи материальные ценности. Как то: Фарфоровую Собачку с Самыми Грустными Глазами На Свете, прижизненную фотографию голой Елены Троянской и автобиографию Свинки Пепы на монгольском языке.
—У тебя снова открыт лимит, майор,— сообщил каптер.— Что будешь брать?
—Банковская карта с бесконечным количеством денег,— начал он.
—Фу, какая скука! Ты сегодня не оригинален,— скривил пятачок каптер.— Опера, все до одного после первого задания делают этот заказ. Ну, кто жив остается, или кто не едет голой жопой на сковороде жариться. Радуйся, у тебя новое дело по разряду особой важности проходит. Хрен бы я тебе ее дал. Только важнякам и положено.— И он бросил на стол банковскую карту.
