Сады, принадлежащие Букингемскому дворцу, почти так же велики, как Грин-парк, за счет которого они были созданы. Их отделяют друг от друга высокая стена и улица, которая называется Конститьюшн-Хилл. В Букингемских садах есть живописный водоем с очаровательными островками и очень красивой беседкой королевы на берегу. Беседка украшена восьмью фресками на сюжеты поэмМильтона; эти фрески были написаны в 1844–1845 годах знаменитыми английскими художниками, чьи имена известны даже по эту сторону пролива: Истлейком, Маклайзом, Лендсиром, Дайсом, Стенфилдом, Ювинсом, Лесли иРоссом. Грене расписал беседку арабесками и прочими орнаментами, а в целом она может служить образцом декоративного искусства.
Конный гвардеец на посту у королевского дворца
Расположенные с южной стороны дворца, ближе к Вестминстеру, конюшни с крытым манежем выглядят более монументально, чем сам дворец. Они не только большие, но и поддерживаются в отличном состоянии. Именно там стоят те самые лошади масти кофе с молоком (cream-colored), которых запрягают в парадные кареты (slate-coach) во всех торжественных случаях. Точно так же папа римский во время прогулок по паркам и садам ездит только на белом муле.
Уайтхолл
Дворец Уайтхолл, как никакой другой, отличается от всех прочих тем, что вызывает в посетителях не только интерес, но и волнение. Кажется, печальная тень КарлаI витает над дворцом и их имена навечно слились воедино. Так и чудится, что зловещая трагедия 1648 года снова разыгрывается перед вашими глазами и топор палача снова оборвет ее, а голова короля покатится с эшафота. Эти драматические события до сих пор не изгладились из памяти народа, и не один прохожий, бросив взгляд на старые стены дворца, шепчет, повторяя предсмертные слова того, кто не скажет больше ни слова: «Не трогайте топор!..» — а потом: «Запомните!» («Remember!»). Это сказал уже не Карл, чья голова скатилась с эшафота, а помощник палача — человек в маске.
Дворец Уайтхолл стоит на месте древнего замка, построенного Губертом де Бургом, главным королевским юстициаром при ГенрихеIII. Де Бург завещал его черным монахам (Black Friars) Холборна, а те продали его в 1248 году архиепископу Йоркскому, и с тех пор замок стал называться Йорк-Хаусом. Его последним владельцем — представителем церкви стал кардинал Уолси, который благодаря своему влиянию и богатству превратил его в самое роскошное здание Европы. Все только и говорили что о великолепии его дворца — о стенах, обитых шитым серебром и золотом бархатом и шелком, о зале, который был настолько великолепен, что его называли «Золотой палатой». Там в самом деле все было покрыто слоем драгоценного металла и стоял буфет с посудой из чистого золота, украшенной жемчугом и драгоценными камнями.
Сам король был ослеплен подобными роскошествами и захотел отобрать дворец у кардинала. А желания короля, которого звали ГенрихIII, равнялись приказу.
Он довел до сведения Уолси, что хочет жить в его дворце.
Уолси уступил, и Йорк-Хаус стал называться Уайтхоллом.
Король расширил бывшую резиденцию архиепископов Йоркских. По рисункам Ханса Гольбейна, которого вызвали из Германии, ему выстроили величественный портал, обрамленный двумя пятиэтажными башнями. Дворец стал любимой резиденцией ГенрихаIII, и он собрал в нем бесценную коллекцию картин.
ЭдуардI, королевы Мария и Елизавета также жили вУайтхолле. ЯковI и КарлI жили в нем по очереди, а эшафот для последнего был выстроен прямо под окном великолепного пиршественного зала — свидетеля королевских торжеств и праздников, которому пришлось стать свидетелем казни.
После реставрации Стюартов, при КарлеII и ЯковеII, дворец вырос и похорошел, хотя казалось, что память о КарлеI должна была навеки отбить охоту жить в Уайтхолле. В 1691 году, то есть через три года после окончательного падения династии, пожар уничтожил часть Уайтхолла, а еще семь лет спустя в огне сгорело почти все здание. От великолепного ансамбля остался лишь пиршественный зал — вместе с окном, под которым стоял эшафот КарлаI.
Теперь этот зал, лишенный былых торжеств, но имеющий право на свою страницу в истории, отдан церкви. И каждое воскресенье утром там идет служба. Бог получил наследство от королей. Надеемся, набожные верующие не слишком часто отрывают глаза от своего молитвенника и не смотрят на своды, расписанные Рубенсом со свойственным ему пылом и грубоватостью, в которых нет ни капли аскетизма. Это могло бы отвлечь их от благочестия и даже шокировать.
Прочие сооружения, тяжеловесные, массивные, лишенные красоты и изящества,— такие как Мальборо-Хаус — резиденция принца Уэльского, Сомерсет-Хаус — в котором размещаются административные органы, Ламбет — дом архиепископа Кентерберийского — совершенно незаслуженно называются дворцами, и мы не станем злоупотреблять доверием читателя, чтобы указывать на них как на достопримечательности Лондона. Англичане, обычно скромные и сдержанные во всех своих проявлениях, и в том числе в словах, иногда дают высокопарные, никак не соответствующие содержанию имена, которые иностранцев только вводят в заблуждение. С воображением надо быть осторожными, как и с огнем.
Гилдхолл
Промышленность и торговля, подобно королям и аристократам, возводят свои дворцы. Они называются Гилдхолл и Мэншн-Хаус.
Гилдхолл (что означает «Зал гильдии»)— это особняк в Сити, где проводятся особые судебные заседания и торжества разного рода. Исключительная, я бы даже сказал, из ряда вон выходящая привилегия, дарованная гильдии Сити, является сегодня одной из самых странных аномалий общественной жизни Англии, на аномалии, вообще-то, богатой. Было время, когда Сити равнялось Лондону и, по сути, являлось городом. Но то время давно миновало. Лондон разросся далеко за пределы Сити и включает пятьдесят соседних территорий, в прошлом независимых от столицы. Почему их жителям отказано в праве, данном буржуа, обретающимся вокруг Гилдхолла? Добавим, что все эти буржуа всего-навсего мелкие предприниматели разного сорта: розничные торговцы, трактирщики, работники и работницы, ремесленники, рабочие — одним словом, народ безо всяких примесей, ибо состоятельные и влиятельные люди — капиталисты, крупные коммерсанты, главы администраций — давно покинули Сити, которое при этом сохранило свои исключительные права. Годовой бюджет гильдии доходит до двадцати трех миллионов франков.
Лорд-мэр — высшее должностное лицо Сити — избирается членами всех профессиональных объединений, теми, кого в Англии называют liverymen. Общая численность избирателей составляет почти пятнадцать тысяч человек. Лорд-мэр обязательно должен быть членом одного из профессиональных объединений. Выборы проходят в два этапа: на первом liverymen называют двух кандидатов из числа членов городского управления (aldermen), которые уже исполняли функции шерифа, а на втором собрание олдерменов выбирает лорд-мэра из двух кандидатов. Эта процедура проходит 27 сентября, а лорд-мэр вступает в должность 9 ноября.
