Это событие служит поводом для торжественной церемонии, которая называется представлением лорд-мэра (Lord Mayor’s Show). Эта пышная церемония является довольно причудливым наследием Средневековья. Лорд-мэр в красной мантии с горностаем выходит из Мэншн-Хауса, который является его официальной резиденцией, садится в золотую карету, сделанную в 1757 году ловким умельцем по фамилии Киприани. Карету уже много раз чинили и восстанавливали, но ни разу даже не помышляли о том, чтобы заменить.
Из ратуши Сити выходят также капеллан, оруженосец с мечом в шитом жемчугом чехле — дар королевы Елизаветы гильдии Сити — и оруженосец с золотой булавой, которую преподнес КарлII.
Процессия направляется к реке. У моста Блэкфрайерз лорд-мэр и олдермены садятся в изысканно украшенную парадную лодку и поднимаются вверх по Темзе до Вестминстерского моста. Там лорд-мэр сходит на берег и отправляется в большой зал парламента, где произносит клятву. Затем он возвращается в Гилдхолл, где председательствует на инаугурационном банкете, на котором обязательно присутствует король… или королева.
Ужин ювелиров
Лорд-мэр получает двести тысяч франков в год, он обязан потратить вдвое больше на приемы и разного рода церемонии. Но сколько чести сыплется на его голову! Он становится адмиралом Лондонского порта и королем Сити. В границах Сити он имеет право не уступать дорогу никому, кроме главы государства. В праздничные дни он закрывает Тэмпл-бар перед каретой королевы и соглашается открыть ворота только после троекратной вежливой просьбы.
Гильдия Сити имеет свой большой и малый советы, верхнюю и нижнюю палаты, суд олдерменов и свой общий совет. Но постепенно все их полномочия отходят к суду олдерменов, то есть членов городского управления, законодателей, муниципальных чиновников, судей и управляющих кварталами, которые их избрали. Суд олдерменов является верховным судом Сити.
Два шерифа, в чьи обязанности входят сбор взысканий в пользу короны, судебные функции, надзор за исполнением закона и за исполнением наказаний, формирование судов присяжных, избираются 4 июня liverymen. Они заседают в Гилдхолле по средам, четвергам, пятницам и субботам.
Строительство здания Гилдхолла было начато в 1411 году, а закончено только в 1814-м после всякого рода превратностей, разрушений и восстановлений. Это очень странное сооружение, которому каждое столетие добавляло какую-то черту сомнительного вкуса. Но обитатели Сити привязаны к нему не меньше, чем в прошлом афиняне кПарфенону, который так горделиво возвышался над Акрополем.
Статуя Пибоди в центре лондонского Сити
Дворец правосудия
Наибольший интерес представляет зал, в котором проводятся торжества и официальные приемы.
Его длина составляет сорок семь, ширина — шестнадцать, а высота — семнадцать метров. Два огромных окна с разноцветными витражами заливают его мягким рассеянным светом. С каждой стороны, как и во внутренних двориках, тянутся малые арки, стоящие на высоких колоннах с богатыми скульптурными капителями. В одном из концов зала находится возвышение в несколько футов, огороженное балюстрадой с дубовыми панелями. На этом возвышении во время собраний сидят лорд-мэр, олдермены и шерифы.
В отделке зала нет ничего примечательного, кроме, пожалуй, двух деревянных пустотелых колоссов — Гога иМагога — работы скульптора Ричарда Сондерса, которых он сделал в 1708 году. Поначалу они участвовали в церемонии вступления в должность лорд-мэра: в их утробе прятались мужчины, которые обменивались разными комплиментами и расхваливали нового избранника, который умел оценить и вознаградить их за красноречие.
Аллея Адвокатов у Тэмпл-бара
Архивы Гилдхолла бесценны. По ним можно было бы восстановить всю историю Англии, если бы историк вдруг утратил все прочие документы.
Мэншн-Хаус
Резиденция лорд-мэра на западной оконечности Ломбард-стрит называется Мэншн-Хаус, что значит «жилой дом» или «дом во второй степени»
[45]. С точки зрения архитектурной шедевром его не назовешь. Вообразите греческий перистиль с его выступающими колоннами и треугольным фронтоном, над ним — английский дом, поставленный боком, то есть над фасадом с колоннами находится стена.
Английская эксцентричность, которая порой заходит весьма далеко, так далеко еще никогда не заходила. Архитектор Палладио представил проект (он сохранился) прекрасного, изящного и изысканного здания, подобного тем памятникам, которыми он покрыл землю Италии. Но Палладио был католиком, и олдермены решили сделать богоугодное дело, отдав предпочтение архитектору-протестанту, автору нелепого проекта.
Что ж, наверное, Господу они угодили. Зато впали в немилость у людей со вкусом.
Мэншн-Хаус. Бал
Кенсингтонский дворец
Нынешней славой дворец обязан своим прекрасным собраниям, международной выставке, которая называлась его именем целых четыре года, великолепным садам, которые его окружают, и гигантскому залу, известному под названием Альберт-Холл. Этот зал был выстроен королевой Викторией, горевавшей о своем нежно любимом муже.
Дом парламента
Самым великолепным дворцом Лондона является Дом парламента (Parliament House), который называется такжеВестминстерским дворцом. Конечно, тут и речи нет об изяществе и очаровании бельгийских ратуш, которыми мы любовались в Ипре и Ганде, Лувене и Брюсселе, но невозможно отрицать, что поистине колоссальное здание английского парламента производит огромное впечатление и дает верное представление о богатстве и могуществе великой нации. Добавим также, что, хотя довольно бедный и бесконечно повторяющийся мотив архитектурного декора говорит о недостатке изобретательности его авторов, он, по крайней мере, обладает тем достоинством, что не кажется чуждым — греческим и южным — климату и обычаям страны, что характерно для многих других лондонских памятников архитектуры. Дом парламента выстроен в готическом стиле, а значит, в совершенной гармонии с почвой, которая его носит, и с небом, к которому взмывают его башни, шпили и пинакли. Плюс ко всему это, пожалуй, единственный дворец Лондона, который удачно расположен, его окружают пространство, воздух и свет. Длинный фасад великолепно смотрится в порой прозрачном, но чаще мутном зеркале, которое Темза развернула у его подножия, а его великолепная башня с часами, многочисленные шпили и тонкий зубчатый фриз выделяются даже в тумане и разрывают летящие мимо облака. Англичане отказались от того беспроигрышного решения, благодаря которому крупные административные здания вызывают ощущение мощи и монолитности. Они захотели сделать из колоссального здания подобие изысканной резной вещицы и тем самым нарушили один из непреложных законов зодчества — соответствие деталей целому и его сути. Великана нарядили как пигмея. Но многие люди к таким вещам не присматриваются. Им нравятся прямые линии в соседстве с кривыми, усложненные нервюры, трилистники и розы витражей, вносящие разнообразие в комплекс массивных зданий, которые, словно каменная чаща, покрывают огромное пространство. Несомненно, толпа воспринимает здание английского парламента как восьмое чудо света.
