Итальянская школа представлена в этой прекрасной галерее одной выдающейся страницей: это Гверчино, который в грандиозной композиции с несравненной мощью исполнения и с колоритом, достойным того, кто носит прозвище Волшебника живописи, показывает нам христианский апофеоз святого, взмывающего к небесам. Но есть и другие имена, которые дополняют представление об итальянской школе: Тициан, Лудовико Карраччо, Веронезе, Бассано, Сублейрас, Мороне с восхитительным мужским портретом и Доминикен со святой Екатериной Александрийской.
Фламандская школа представлена гораздо слабее. Отметим картины «Христос и Кайафа» Хонтхорста, два мужских портрета Ван Дейка, один портрет кисти Филиппа Кампейна, а также «Святое семейство» Рубенса, картину, которую нельзя поставить в один ряд с его шедеврами.
Франция у его светлости выглядит очень скромно: «Вакханалия» Пуссена и «Лорд Стаффорд, министр КарлаII, идущий на казнь» Поля Делароша. Последняя картина отличается продуманной композицией и холодностью, которая — увы!— характерна для большинства работ французского мастера. Она выглядит тем более бледной в соседстве с яркими полотнами испанских художников, которые как будто нарочно разместили рядом с ней.
Назовем еще несколько галерей, несомненно достойных внимания: это галерея сэра Роберта Пила, господинаХолфорда, господина Эллиса, господина Томаса Бэринга, а также лорда Дадли, располагающего несколькими ценными испанскими картинами, но мы торопимся в ту галерею, которая показалась нам самой приятной и интересной.
Галерея сэра Ричарда Уоллеса
Среди всех собраний, которые делают пребывание в Лондоне привлекательным и по-новому чарующим, мне особенно приятно рассказать о галерее, которая принадлежит известному по обе стороны Ла-Манша человеку — англичанину по крови, французу по собственной воле,— человеку, чье имя живет в сердцах всех, кто умеет быть благодарным.
Читатель уже, наверное, понял, что я говорю о сэре Ричарде Уоллесе (Wallace).
Сэр Ричард принадлежит к людям, чье богатство ни у кого не вызывает зависти, поскольку всем ясно, что они его достойны. Это доказывается не только тем, как они своими сокровищами распоряжаются, но и тем, как благородно они делятся ими со всеми, кто этого заслуживает.
Художественная коллекция сэра Ричарда Уоллеса велика и разнообразна. В ней есть все, что может польстить вкусу истинного ценителя. Разумеется, у того, кто ее собирал, были свои предпочтения. Но он ими не ограничивался, его привлекало прекрасное во всех его формах. Здесь есть самые разные произведения искусства, но все превосходные и изысканные: живопись, акварели, миниатюры, фарфор, фаянс, бронза, оружие разного рода и мебель разных эпох. Все это ослепляет так, что не знаешь, с чего начать и на чем остановиться.
Подобным сокровищам подобает жить во дворце, и сэр Ричард Уоллес с его поклонением и любовью к прекрасному не мог не подумать о том, чтобы выстроить подходящее здание. В настоящее время строительство этого здания подходит к завершению: оно возводится рядом с Гайд-парком и, мы не сомневаемся, станет гордостью этого района Лондона, славящегося многими роскошными резиденциями.
Но сэра Ричарда посетила поистине гениальная и достойная его благородного сердца идея, за которую ему должны воздать хвалу и благодарность все, кто способен оценить доброе дело.
Прежде чем выстроить частную галерею для всех своих восхитительных сокровищ, он решил выставить их на всеобщее обозрение.
И сейчас они находятся в музее Бетнал-Грин.
Если мы имели счастье познакомить с Лондоном тех, кто прочитал страницы этой книги, то они уже знают, что английская столица больше, чем любой другой город, является средоточием контрастов. И особенно разительно отличаются друг от друга два района столицы Англии.
Я говорю о востоке и западе Лондона, то есть об Ист-Энде и Вест-Энде. Вест-Энд — это богатство и роскошь. Невозможно, познакомившись с ним, не сказать: «Здесь хочется жить».
Лондон — город деловой, торговый, промышленный, портовый, но он сумел разделить свою жизнь на части и разграничить то, что не должно соприкасаться. Сити торгует, спекулирует на бирже, копит деньги в банках, продает и покупает в доках. Соседние с ним районы производят и строят, доходя до изнеможения. И в то же время люди праздные, иностранцы, ученые, художники, которым необходимы пространство и воздух, живут в покое, в светлом оазисе, не имеющем себе подобных во всей Европе.
Это Вест-Энд.
Все дома Вест-Энда — это дворцы или коттеджи, все сады — парки, а парки порой имеют такие размеры, что посреди двухмиллионного города кажется, что ты находишься в деревне. Там коровы и овцы пасутся на воле, как будто для того, чтобы еще больше напоминать о сельской жизни, там на речках, вьющихся среди зеленых газонов, на спящих под солнцем озерах плавают флотилии лебедей и уток, целые эскадры водоплавающих птиц, привезенных с разных концов света. Там в дружеской и благоприятной атмосфере растет и цветет блестящий цветок английской аристократии, самой богатой, самой могущественной и в то же время самой образованной и культурной на земле. А теперь возьмите быстроходный кеб и попросите быстро, без остановок, доставить вас туда, где все является противоположностью этой безмерной роскоши и богатству,— поезжайте из Вест-Энда в Ист-Энд, и какова бы ни была ваша жизненная закалка, если осталась в вашей душе хоть капелька человечности, уверяю, вы содрогнетесь!
Ист-Энд — это кровоточащая рана Лондона, это его дно! И это такая нищета, о которой даже мы, в Париже, не имеем ни малейшего представления. Здесь с давних пор нашли приют все сомнительные профессии, все подозрительные ремесла, все промыслы, от которых никто не осмеливается ждать, чтобы они прокормили тех, кто ими занимается, довольно того, что они не дают умереть с голоду!
И тем не менее именно в этом нищем квартале, который англичане со свойственной их языку выразительностью называют преисподней, ибо не находят другого слова для того, что там творится, власти решили открыть музей.
Этот музей был основан с двоякой целью: во-первых, связать этот печальный и отрезанный от мира район с более благополучными районами и тем самым дать ему толчок к развитию. Во-вторых, создать очаг культуры и искусства в непосредственной близости от простых ремесленников, которые смогут учиться на примере прекрасного.
Сэр Ричард Уоллес отдал свою замечательную коллекцию музею Бетнал-Грин на три года. И нельзя не отметить, что тем самым он создал этот музей, ибо непонятно, что будет с Бетнал-Грин, когда он заберет оттуда свои сокровища.
По счастливой случайности мы оказались в Лондоне во время открытия этого музея и вспоминаем об этом народном празднике как о самом грандиозном и трогательном событии из всех, что нам доводилось видеть.
Открытию музея оказали честь своим участием наследный принц и принцесса Уэльская — воплощение красоты и великодушия. Это стало поводом для пышного праздника, одного из тех, что в особо торжественных случаях являются традиционными для английского двора. Там было все: парадные кареты, эскорты телохранителей, камергеры в блестящих камзолах, выездные лакеи в шитых золотом ливреях, кучера в пышных париках, господа и дамы в шляпах с перьями.
