Я просыпаюсь от навязчивого звука будильника и собираюсь на пробежку, в надежде насытится свежим воздухом предосеннего утра Чикаго. Все-таки здешний климат мне приятнее, чем климат Бостона.
Вернувшись к Кайлу, я не застаю его дома, поэтому привожу себя в порядок и отправляюсь на встречу к нотариусу.
Подъезжаю к высокому зданию и поднимаюсь по ступенькам на третий этаж, где меня встречает молодая девушка и приглашает пройти в кабинет.
—Здравствуйте, Джоселин! Очень рад вас видеть здесь! Прошу, примите мои соболезнования,— он делает паузу и прячет глаза.— Мне очень жаль, что мы с вами знакомимся при таких обстоятельствах,— произносит мужчина средних лет и указывает на кресло, приглашая меня присесть.
—Здравствуйте, мистер Торн! Спасибо, что позвонили мне.
Он подходит к сейфу и достает оттуда несколько папок с документами.
—Джоселин, мы были очень близки с вашей мамой в последнее время. Она очень много о вас рассказывала.
Я мрачнею, представляя, что она могла ему рассказать.
—Нет, не думайте ничего такого, она говорила, что вы прекрасная мама и она очень сожалеет, что так и не смогла встретится с вами.
Он протягивает мне несколько фотографий, где мы с Мэтом гуляем в парке, веселимся на праздниках и сидим в кинотеатре.
—Откуда они?— пересматриваю фотокарточки и свожу брови.
—При жизни, она наняла частного детектива.
По моему телу пробегают мурашки, когда я осознаю, что все это время за нами следили.
—Она хотела, как лучше. Она боялась, что вы не простите ее, поэтому узнавала таким образом о вашей жизни,— он накрывает мою ладонь своей рукой и я резко подрываюсь.
—Зачем все это?— я указываю рукой на фотографии и помещение.— Зачем вы это делаете? Я не понимаю! Что она хотела этим сказать?
—Джоселин, успокойтесь, пожалуйста!— он приглашает меня сесть обратно, и я закрываю глаза и глубоко вдыхаю.— Сейчас мы вместе с вами прочитаем завещание, и вы все поймете.
Он открывает следующий конверт, и я слушаю его монолог, в котором говорится, что все, что принадлежало маме достается мне, как единственной наследнице: дом, машины, счет в банке, все чем она жила — остается мне.
—Я могу отказаться от всего этого?
—К сожалению, нет.— он сжимает губы и складывает руки вместе,— Но вы можете выставить на продажу дом и машины.
—Сколько времени потребуется на это?
—В среднем месяц-два, но я могу помочь организовать все быстрее.
Он объясняет мне все нюансы, и я соглашаюсь на его помощь.
—Мисс Блумфилд, еще кое-что,— он останавливает меня у двери и вручает конверт, подписанный от руки моей мамы и я, закинув его в сумку, ухожу.
Приехав к Кайлу, я поднимаюсь в гостевую комнату и подхожу к окну. Достаю конверт и смотрю на надпись: «Моей дочери».
Провожу по ней большим пальцем и слегка улыбаюсь. Она всегда избегала ласковых слов в мой адрес…
«Дорогая, Селин! Прости, постоянно забываю, что ты не любишь, когда я тебя так называю. Джоселин… Джо… Я знаю, то, что я сделала 6 лет назад — это самый ужасный поступок по отношению к тебе, который я когда-либо совершала в жизни. Я очень сожалею, что не смогла набраться храбрости и приехать к тебе, чтобы сказать эти слова лично. Я очень боялась, что ты оттолкнешь меня. Боялась, что ты возненавидишь меня еще сильнее, если я появлюсь.
Последние два месяца мое здоровье значительно ухудшилось, у меня постоянно идет кровь из носа, болит голова, тошнит и появляются галлюцинации. Я умираю. Да, я знаю это, и не хочу ничего делать с этим, потому что это именно то, чего я заслуживаю. Я пишу это не для того, чтобы вызвать жалость к себе, нет. Я хочу, чтобы ты знала, что я помню о тебе, и сожалею, что не показала тебе свою любовь раньше. Мне казалось, что я делаю все правильно, но все это время я ошибалась. И я расплачусь за каждую свою ошибку.
Если ты читаешь это письмо, ты уже была у нотариуса и знаешь о завещании. Я очень тебя прошу воспользуйся всем, что я тебе оставила, можешь продать имущество и купить для себя и Мэтью дом, а банковский счет может послужить взносом на твой бизнес — на открытие своей танцевальной студии или на образование Мэта.
Мэт прекрасный, улыбчивый мальчик, очень похож на тебя. Я уверенна, что для него ты — самая лучшая мама. Такая, которой я не смогла стать для тебя…
Пожалуйста, Джоселин, дорогая, воспользуйся всем, что осталось после меня в честь памяти обо мне. Выполни мою последнюю просьбу и проживи достойную и счастливую жизнь!
Я никогда тебе не говорила этого, но я тебя очень люблю! Прости, что поняла это только сейчас….
—Твоя мама»
Я дочитываю письмо и понимаю, что по моим щекам текут слезы. Дрожащей рукой я вытираю мокрые глаза и падаю на колени на пол, хватаясь за сердце.
«Почему сейчас?! Почему ты решила сказать это только сейчас!?»
Я плачу и мысленно возмущаюсь, ведь если бы мама сказала это пока была жива, мы могли бы что-то придумать и наладить с ней отношения. Но сейчас. Что я могу сделать? Могу ли ее простить? Я не знаю…
Я собираю вещи, оставляю Кайлу записку и еду в аэропорт, я хочу, как можно скорее оказаться рядом с сыном и тетей.
Всю поездку и полет, я размышляю о том, что мне делать дальше.
Я возвращаюсь ночью, когда Мэт уже спит, а тетя встречает меня на кухне:
—Как все прошло?— спрашивает она, отпивая кофе.
Я подхожу к ней, бросаю на стул сумку и падаю в ее объятия, полностью даю волю своим эмоциям и наконец-то чувствую покой.
—Она оставила мне все. Все, чем она жила,— я запинаюсь.— Она оставила мне письмо, где говорит, что любит меня. Понимаешь, любит! Она никогда не говорила мне этого… Никогда…
—Джо-Джо… Милая…— Джулия нежно гладит меня по волосам и шепчет слова успокоения, понимания и поддержки.
—Джулс, что мне делать с этим наследством? Она попросила оставить все себе. Сказала, что это ее последнее желание. Может продать все?— я отстраняюсь и ищу в ее глазах ответ.
—Ты должна решить это сама. Но было бы правильно исполнить последнюю волю матери.
—Я не уверена, что смогу там жить. Да, мне нравится Чикаго, но я уже привыкла здесь. И у Мэта здесь много друзей. Здесь ты в конце концов.
—Милая, ты не забывай, что я не ограничиваюсь пространством и могу уехать с вами. Я могу жить в любой точке мира,— она встает и идет к шкафчику с лекарствами.— Давай, сегодняшнюю ночь ты поспишь, а завтра уже будем решать, что делать. В конце концов, тебя никто не заставляет жить там,— она протягивает мне стакан со снотворным, и я залпом выпиваю его, поднимаюсь со стула и направляюсь в свою комнату.
