—У тебя есть знакомые райтеры
4?
—Нет, видел его вчера.
—Где? На вечеринке?
—Нет, у себя в машине.
—Что?— поперхнувшись напитком, спрашивает друг, резко затормозив на красный сигнал светофора.
—Это случайность. Но теперь все сходится. Он прятался от копов и, видимо, заметив мою тачку решил, что варианта лучше он не найдет, поэтому и залез внутрь.
—А ты как обычно не закрыл ее?— вопрос звучит риторически.
—Какой в этом смысл, если я отошел всего на 2 минуты?— Шон пожимает плечами и оставшееся время мы проводим в тишине.
Я захожу в дом и сразу направляюсь в ванную комнату. Сбросив с себя одежду, я становлюсь под прохладный душ и прислоняюсь к стене кабины, в попытке охладиться и освежить голову. Когда я закрываю глаза и начинаю расслабляться, слышу пронзительный крик младшей сестры за дверью:
—Кставииии! Выходи! Хватит тратить воду!— возмущается Элиза и стучит по двери.
Я глубоко вздыхаю и, выключив воду, вытираю мокрые капли с тела и оборачиваю полотенце вокруг своих бедер. Захожу в комнату и замечаю, что на моей кровати сидит раздраженная сестра, покачивая ногами вперед и назад. Она морщит свой носик и скрещивает руки на груди — так похожа на маму из моих воспоминаний. Я искренне улыбаюсь ей и иду в гардеробную, чтобы надеть на себя шорты и футболку.
—Ксав, что там произошло? Он мне изменил, да?
Слышу, как Элиза поднимается на ноги и нервно ходит из стороны в сторону. Я подхожу к ней и, протирая влажные волосы полотенцем, останавливаюсь напротив неё.
—Малышка, успокойся! Я знаю Шона больше 10 лет и доверяю ему как себе. Он не поступит так с тобой, он тебя очень любит.
И, я думаю, что он не просто так долго добивался тебя, чтобы в момент ссоры спустить все дерьмо в унитаз,— я успокаиваю сестру и легонько обхватываю обеими руками ее плечи, заставляя посмотреть в мое лицо.— Тем более я там был и видел, как твой парень не подпускал к себе никого, кроме меня и тонул в алкоголе, пытаясь забыться.
—Ты же был с Мелиссой.
—В тот момент, когда я ушел с ней, Шон уже вырубился на диване в объятиях подушки, пуская на нее слюни. Если это считается за измену, то я помню, как она выглядит и, если что, помогу тебе найти и выпустить из нее внутренности.
Элиза улыбается и обнимает меня, уткнувшись носом в мое плечо. Мы отстраняемся друг от друга, когда слышим, как дверь моей комнаты с грохотом бьется о стену.
—Ты посмотри, какая идиллия!— поставив одну руку на стену, говорит наш брат.— Братик утешает бедную сестренку,— корчит гримасу умиления и жалости, и подходит немного ближе к нам. Я отправляю за спину Элизу и выхожу вперед.— О, так ты у нас герой, оказывается? Брат, что же ты ее не защитил вчера, пока трахал Мелиссу?— он кивает в сторону сестры.
Я оборачиваюсь и смотрю на Элизу, которая нервно дергает края рукавов своей толстовки и опускает их максимально низко.
—Что он сделал?— спрашиваю я, стараясь не звучать слишком беспокойно.
—Ничего,— по испуганному взгляду и резкому ответу я понимаю, что она лжет.
—Да, ничего я не делал, она все сделала сама, правда, сестренка?— невозмутимо произносит брат.
Я разворачиваюсь и смотрю на него с такой яростью, что, кажется, еще немного и мои уши начнут дымиться.
—Еще раз спрашиваю, что ты сделал!?— беру за грудки брата и трясу его.
—Эй, брат осторожнее, тебе ведь не нужны проблемы. Убери руки от меня!— брезгливо выставляет руки вперед, пытается оттолкнуть.
—Ты же знаешь, если тебе что-то нужно, ты должен обращаться ко мне! Какого хрена ты полез к ней?!— возмущаюсь и киваю в сторону сестры.
—Она сидела дома и ничего не делала, поэтому я послал ее, вместо тебя. Она отказалась. А ты ведь знаешь — отказы я не принимаю, поэтому она и расплатилась. Скажи спасибо, что ее никто не трахнул вче…!— он не успевает договорить.
Я замахиваюсь и бью его в лицо, один, два, три раза. Понимаю, что пути назад уже нет.
—Ксави, прекрати! Ничего не было, я в порядке!— умоляет со слезами на глазах сестра, вцепившись в мою руку.
—Да, Ксави, прекрати, а то отец узнает, что его дочь такая же шлюха, как и ее мать и выгонит ее.
Ну все. Это последняя капля.
Я замахиваюсь и бью его прямо в нос, очевидно, ломая его, но брату все равно, из-за дряни, которую он употребляет, он ничего не чувствует, а лишь широко улыбается.
—Проваливай из моей комнаты! Не смей приближаться ни на шаг к Элизе! И дружкам своим передай, чтобы даже не смотрели в ее сторону, иначе будут иметь дело со мной,— толкаю его в сторону двери, но он падает.
—Завтра, в семь вечера в том же месте, что и прошлый раз заберёшь то, что мне нужно, защитничек,— бросает в меня последнюю фразу и, поднявшись с пола, плетется к выходу.
—Ксави, зачем ты это сделал?— спрашивает Элиза, часто моргая и шмыгая носом.
Она вытирает рукавом толстовки свои щеки, подходит ко мне и садится рядом на пол, прислоняясь спиной к кровати.
—Элиза, я его предупреждал.
—Но ты же почти с ним рассчитался, зачем снова в эту яму лезешь? Ты же знаешь, что это опасно!
—Знаю,— коротко отвечаю и притягиваю ее к себе, укладывая голову на свое плечо.— Но скоро все закончится, я тебе обещаю.
—Ксави, как вы можете быть такими одинаковыми снаружи и такими разными внутри?— спрашивает сестра и крепко сжимает мою ладонь.
—Не знаю, малышка, не знаю.
—Я так тебя люблю, Ксави,— тихо произносит Элиза и я, чмокнув ее в макушку, отвечаю тем же.
Следующим вечером я отправляюсь на встречу с дилером, чтобы забрать очередное дерьмо для брата — гарантия того, что он оставит в покое Элизу. Я рискую быть пойманным, но ради сестры, я готов сделать все возможное и невозможное. Она для меня самый родной и близкий человек, от которого веет теплом, заботой и любовью.
Все свое детство я старался оберегать ее и всюду брал с собой, пока отец занимался развитием своего бизнеса, ездил по командировкам и сделкам.
Когда ей исполнилось 16, она впервые пошла со мной на вечеринку, на которой я увидел интересную картину: моя младшая сестра сидела на диване и целовалась с моим лучшим другом. Тогда мы с ней впервые по-крупному поссорились, а Шон остался с разбитым лицом лежать на том же диване. Элиза утверждала, что давно влюблена в парня, а тот, в свою очередь, говорил, что добивался ее внимания целый год и ему в конце концов это удалось. Он все это время любил ее по-настоящему.
