–Ну, давай выздоравливай!– прерывает молчание Нора, мило улыбаясь.
–Я хотела бы тебя попросить еще кое о чем,– жалостно изрекаю я, понимая, насколько абсурдно сейчас прозвучит моя просьба. Я медлю, стараясь подобрать правильные слова.– Ты можешь сохранить это в секрете?
Нора напрягается, сложив губы тонкой ниточкой и руки на груди. Ощущаю на себе ее непонимающий взгляд, который она тщетно пытается скрыть.
–В каком плане?
–Ну… Я бы не хотела, чтобы Джек знал о том, что я попросила тебя сходить в аптеку.– Переминаясь с ноги на ногу, я крепче сжимаю бумажный пакетик.– Он обидится, что я позвонила с такой просьбой не ему, а тебе.
–Ой, да брось ты! В этом нет ничего зазорного!
–Да, знаю, просто…
В этот момент ко мне приходит осознание того факта, что я боюсь Джека. И это как будто искусственный страх, который вселяют в меня посторонние люди и врачи. Я не понимаю, с чего вдруг я должна бояться собственного мужа. «Почему я почувствовала это так поздно, и теперь все, что было ранее, кажется неестественным? Что такое произошло в прошлом, что я чувствую это и в настоящем?» Эти мысли заполняют мой разум, и от них на душе становится тяжелее.
Облизываю пересохшие губы и, слегка усмехнувшись, говорю:
–Хотя да, ты права. В этом нет ничего зазорного.
–Мия…
Соседка переходит на шепот и слегка придвигается ко мне. Я вопросительно выгибаю бровь.
–Скажи, у тебя точно все в порядке?
–Да…
И сама чувствую, насколько неуверенно отвечаю. В этот момент из-под ног словно уходит земля. Мне не хватает воздуха, я не могу вдохнуть полной грудью.
–Если вдруг что-то не так…– шепчет Нора.
Но ее прерывает Клод:
–Нора! Ну хватит уже болтать! Иди сюда!
Нора поворачивает голову в направлении раздражающего звука, исходящего от ее мужа.
–Слышь ты, кусок дерьма! Я приду тогда, когда мне будет это нужно! Так что, будь добр, разберись с возникшей проблемой как настоящий мужик, а не сопливый платок, которым даже сперму не вытереть!
От неожиданно грубых слов соседки я чуть не теряю равновесие. Когда Нора вновь поворачивается ко мне, она разом меняется в лице, и уже вместо агрессии и злости на нем красуется миловидная улыбка. Как будто все, что она сказала только что, мне померещилось.
–Если что, звони, ладно?
–Хорошо,– ошарашенно отвечаю ей.
Клод что-то неразборчиво кричит. Нора разворачивается, машет мне рукой и устремляется на свой участок, отвечая мужу в том же тоне. Я еще пару мгновений стою в шоке от того, насколько… бурные между ними отношения, а потом тихонько закрываю дверь.
* * *
В пакете лежат витамины, практически идентичные тем таблетками, которые мне прописал доктор. Быстро поднимаюсь на второй этаж и зайдя в ванную комнату, беру тот пузырек, который стоит в шкафчике. Открываю крышку и еще раз смотрю на них, будто бы боюсь это делать.
«Нет, Мия,– говорю сама себе.– Если ты решила, значит, должна идти до конца. Быть может, это единственный выход из сложившейся ситуации». А после высыпаю полностью пузырек в туалет. Смотрю на то, как таблетки плавают в белой емкости, а без зазрения совести, нажимаю на кнопку спуска. Вода смывает таблетки. Мне кажется, что я стала смелее, на один шаг. Но в то же время, мои мысли заняты одним: итем странным мужчиной, который оказывается популярным писателем. И тем, что я боюсь Джека. Что я ему подчиняюсь, словно его собственность. Быстрым движением руки, я пересыпаю витамины в пузырек, и, закрыв плотно крышку, ставлю его обратно в шкафчик.
Смотрю на себя в зеркало и твердо решаю, что с этого дня – я сама должна разобраться во всем, что творится в моей жизни. И уж точно не бояться Джека.
* * *
–Спасибо, все было вкусно,– говорит Джек и, подойдя сзади, обнимает меня за талию.
Впервые в жизни я ловлю себя на мысли, что мне чужды его прикосновения. Но, отбросив тягучие мысли, продолжаю мыть посуду.
–Почему ты не пользуешься посудомойкой?
–Мне нравится мыть посуду вручную.
Я поворачиваюсь и падаю в омут холодных карих глаз Джека. Он целует меня, и я целую его в ответ. Крепкие мужские руки сжимают мою талию так сильно, что я едва могу дышать.
–Ну ладно,– спустя несколько секунд отвечает Джек и впивается холодными губами мне в шею. Я закрываю глаза и вновь принимаю очередной жест как должное.
Через какое-то мгновение в его кармане начинает вибрировать телефон. Джек отрывается от моей шеи, вытаскивает его и смотрит на экран.
–Это по работе.
Я выдавливаю слабую улыбку, потому что не нахожу подходящих слов. А Джек… Он разворачивается и уходит на второй этаж, в свой кабинет.
Закончив с посудой, решаю посмотреть какой-нибудь фильм. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и слышу, что Джек все еще с кем-то разговаривает по телефону. Дверь в его кабинет приоткрыта.
–Да мне плевать, какой у него план!– рычит в трубку мой муж, явно чем-то разозленный.
Я прохожу дальше, но тут меня останавливает его следующая реплика:
–Сука, да мне плевать! Ты понимаешь, что Оливия… то есть Мия – главная пешка в игре?!
В этот момент земля уходит у меня из-под ног. Мне трудно дышать, в ушах звенит. Я слышу лишь голос Джека, который продолжает говорить страшные вещи…
–Ты думаешь, я просто так все это затеял? Думаешь, не могу пристрелить этого сукина сына?
Опираюсь ладонью на стену и делаю пару неуверенных шагов в сторону кабинета.
–Да я ебал всех остальных! Ты знаешь, кто я такой и на что я способен.
Джек говорит ровно, но его голос исходит желчью и яростью. Я толкаю дверь и вижу, что муж стоит ко мне спиной, распрямив плечи.
–Майкл теряет авторитет. Мне просто нужно его добить.
«Оливия. То есть Мия,– повторяю я в уме, прикрыв рот рукой.– Что это значит?» Белый шум перекрывает мой внутренний голос, оставляя место лишь для слов Джека – человека, которого я когда-то, возможно, любила. А любила ли вообще? Этот вопрос настолько прозрачно откладывается в моих мыслях, что я не сразу и ухватываю его.
–Да, черт возьми!– орет Джек и немного поворачивается. Я немедля скрываюсь за дверью, продолжая слушать его голос.– Я хочу уничтожить эту мразь! А Оливия все еще находится под моим контролем лишь благодаря врачу, который выписывает то, что я ему говорю.
Мой мир разваливается с каждым услышанным словом. Мне больше не хочется ничего слышать, я попросту разбита.
Тихо ступая по светлому полу, иду в комнату, пытаясь хоть как-то заглушить внутреннюю истерику, которая, как снежная лавина, вот-вот настигнет меня. Но вместо нее меня охватывает гнев. И никакого успокоительного не хватит, чтобы подавить его во мне.
