–Я хотя бы выбралась из четырех стен.
–Все равно, как-то неловко…
Делаю еще один глоток, пытаясь собрать мысли воедино. Я впервые слышу в голосе Беллы тревогу.
–Мне в любом случае стоит развеяться. К тому же, если честно…– В этот момент я понимаю, что стоит собрать всю свою смелость в кулак.– Стены, в которых я провожу сутки напролет, кажутся мне клеткой.
Белла мягко улыбается, словно понимает меня. «Ни черта ты не понимаешь, подруга»,– ударяется о мой разум колючая мысль, которая тут же рассыпается на мелкие осколки и растворяется в потоке других мыслей.
Наш разговор прерывают вопли детей, которые с грохотом спускаются по лестнице.
–Мама! Мама!– громко вопят они своими детскими голосами.
Это два мальчика, и они близнецы. Одного роста, одного телосложения. Один одет в синий спортивный костюм, второй – в зеленый. Они направляются к нам, огибая пару раз диван и издавая звуки летящего самолета, фигуру которого, собранную из лего, держат в руках. Черные густые волосы, как меховая шапка, едва заметно ерошит дуновение ветерка, который они сами же создают. Наконец они подлетают к Белле, показывая самолет.
–Мама!
–Мама!
–Сначала поздоровайтесь с тетей Мией!
Ребята на мгновение замолкают, поднимая на меня большие карие глаза.
–Здравствуйте, тетя Мия!– в унисон говорят они, а затем вновь переводят свое внимание на Беллу.– Смотри, какой са-мо-лет мы сделали!
Внимательно рассматриваю малышей, которых невозможно отличить друг от друга. Они с каким-то необъяснимым воодушевлением стараются обратить на себя внимание Беллы, которая кидает на них взгляд лишь украдкой.
–Ма-а-ам!– кричит ребенок в зеленом костюме.
Я не решаюсь назвать его одним из имен, боясь, что перепутаю их. Вместо этого просто говорю:
–У тебя славные сыновья.
–Ага,– с безразличием кивает Белла, глядя на их поделку.– И чересчур уж энергичные.
–Все мы в детстве такими были.
Дети продолжают играть с только что сделанным самолетиком. Белла не выказывает никаких эмоций, будто ей безразлично маленькое достижение сыновей.
–Как ты их различаешь?– спрашиваю я и понимаю, насколько глупо звучит этот вопрос.
–Сама не знаю,– выдыхает Белла.
Я чувствую, как она устала. Не физически, а эмоционально.
Поджимаю губы и вновь перевожу взгляд на близнецов. Те радостно убегают от нас и начинают носиться вокруг дивана.
–В зеленом костюме – Якоб,– тихо произносит Белла.– В синем – Леонард.
–Я почему-то думала наоборот.
Я перевожу взгляд на Беллу, и мы с ней встречаемся глазами. Она едва заметно вздыхает и произносит:
–Может, и наоборот…
Наш разговор прерывает звонок в дверь. Белла сразу же вскакивает, выпрямляет спину, поправляет юбку и строгим тоном произносит:
–Дети! Подойдите ко мне!
Мальчики в мгновение ока слушаются маму, останавливаются, склоняют головы и шагают к ней.
–Слушайтесь тетю Мию,– указывает она на меня, и мне приходится выдавить слабую улыбку.– И помните, что я вам говорила!
–Не бегать по лестнице, не играть с острыми предметами, не засовывать в духовку игрушки…
–Молодцы.
Белла склоняется к ним и легонько целует каждого в лоб. Я допиваю свою кружку кофе и отставляю ее в сторону. Белла уходит, и я вместе с детьми следую за ней.
–Если что, звони мне, ладно?
Насколько же Белла равнодушна к тому, что с ее детьми будет сидеть посторонний человек…
–Хорошо,– спокойно отвечаю я.
Обращаю внимание на то, что дети боятся подойти вплотную к Белле. Как будто им запрещено жаться к матери. «Это очень странно»,– думаю я, но мои мысли перебивает голос Беллы:
–Если появится что-нибудь срочное, тоже звони. Меня не будет ровно два часа, поэтому…
–Все будет в порядке.
Произношу это и понимаю, что ее беспокойство наиграно. Откуда-то в голове всплывает фраза: глаза – зеркало души. В этот миг я вспоминаю, что это слова того мужчины, похожего на Джека,– Майкла. Они с треском вырываются наружу, как бешеный зверь, стараясь мне на что-то указать. Вот только на что, я еще не поняла.
Белла берет дамскую сумку и около дверей мы с ней крепко обнимаемся. Она машет своим детям, которые стоят неподалеку от меня, открывает дверь и выходит на улицу.
Перед домом стоит темная машина – по-видимому, такси. Белла медленно подходит к ней, открывает заднюю дверь и садится. Пару секунд спустя машина трогается с места, а я закрываю дверь.
* * *
Дети стоят по стойке «смирно», рассматривая свою поделку. Я никогда в жизни не нянчилась с детьми и не припомню, чтобы даже разговаривала с ними. Дети не обращают никакого внимания на мое присутствие, но мне нужно как-то развлекать их эти два часа. По крайней мере, пытаться. Я медленно сажусь на корточки и тихо прошу:
–Покажите мне свою поделку.
Мальчики переглядываются, словно не знают, что мне ответить. Но через секунду Лео радостно восклицает:
–Конечно!
–А в моей комнате еще больше поделок!– подхватывает второй близнец.
–И в моей!
Я выдаю слабую улыбку и впервые за долгое время чувствую некоторую легкость. Легкость во всем – в дыхании, восприятии, в физическом плане и в духовном. Ощущаю, как страхи и переживания уходят, и с легкостью их отпускаю.
Дети за руки ведут меня на второй этаж, издавая при этом веселые визги счастья. Коридор очень светлый, на полу расстелен белоснежный ковер. Дети тащат меня в комнату, и когда я вхожу в нее, моему взору открывается радужная детская комната. Она поделена пополам: одна часть – зеленая, другая – синяя. В каждой половине у стены стоит двухъярусная кровать. На первом ярусе расположены небольшой диван и стол.
Дети усаживают меня в центре комнаты и начинают показывать игрушки.
–Вот это динозавр,– сообщает Лео, протягивая мне поделку из лего.
–А у меня круче!– восклицает второй ребенок.– У меня машина!
Спустя несколько минут меня окружает огромный арсенал игрушек на любой вкус: машины, самолеты, звери, непонятные штуковины и мелкие детали, которые мальчики решили вывалить на меня. «Вот не зря говорят, что дети – цветы жизни,– размышляю я, играя с детьми.– Им удалось буквально за несколько минут унять во мне тревожность, раскрыть глаза на многие вещи и почувствовать себя свободной. Свободной от кошмаров, переживаний, оков и прошлой жизни»,– посещают меня теплые приятные мысли, которые греют душу.
–А хочешь, я покажу тебе свои рисунки?
