–Да, назначено.
–Оливия Кларк?
«Опять это имя…» Быстро спохватившись, отвечаю:
–Да.
–Такая поздняя встреча…
–Бизнес – штука такая.
Сама не ожидая от себя таких слов, я разом начинаю чувствовать нарастающую смелость и силу. Видимо, от моего уверенного ответа девушка перестает сомневаться и выдает мне магнитный ключ.
–Тринадцатый этаж, лифт слева.
–Благодарю,– говорю ей и, добавив в конце едва заметную улыбку, прохожу в левый холл.
Там меня досматривает охрана. Пройдя через металлоискатель, прислоняю пластиковый ключ к турникету, который весело пропускает меня внутрь.
Захожу в лифт на подкашивающихся ногах. Нажимаю на кнопку тринадцатого этажа и замечаю надпись: «Приложите ключ». Прикладываю его, двери лифта закрываются, и он несет меня ввысь. Смотрю на черную ключ-карту, на которой золотыми цифрами написано «253».
Пока я витала в собственных мыслях, лифт поднял меня на нужный этаж. Выйдя в коридор, я сразу же обращаюсь к указателям. Нужный мне указывает налево, и я машинально поворачиваюсь и ищу глазами номер. Светлый серо-графитовый коридор чуть ли не двоится в глазах от переживаний.
Наконец, найдя номер «253», я замираю напротив двери.
Глава 18
Он
Виски уже не приносит никакого удовольствия, от него лишь трещит голова и на кончике языка ощущается приторно-горький вкус.
Я останавливаюсь напротив зеркала в одном полотенце, которое затянул на бедрах, и пристально осматриваю руку без перевязки. Врачи быстро вытащили пулю, рука благополучно заживает, но от этого мне легче не становится. Разглядываю татуировки, нанесение и рассмотрение которых раньше приносили мне хоть какое-то счастье. Чайная роза, струящаяся по руке своим колким стеблем, переходит на предплечье и огибает мою шею острыми шипами, словно беря в пожизненный плен. С другой стороны руки – оригами и геометрия, которые удачно вписываются в рисунок черепа, из которого выходят ровные лучи солнца.
Делаю глоток виски и слышу, что в дверь кто-то стучится. «И кого это принесло так поздно?»– задаюсь вопросом. Поставив стакан, медленно подхожу к двери, попутно вытаскивая из висящей на стене кобуры пистолет. Медленно открываю дверь, и та издает тихий скрипучий звук.
Поднимаю голову и замираю. На меня из-под темной кепки смотрит Оливия. На ней нет лица, и я понимаю, что она перепугана. Мы стоим друг напротив друга, как две неразлучные птицы, которых посадили в прозрачную клетку, но чертова стена не дает им воссоединиться. Я хочу что-то сказать, но Оливия резко бросается ко мне и крепко обнимает за спину. Я прижимаю ее к себе и, закрыв глаза, вдыхаю знакомый до боли в сердце аромат. Хрупкие руки Оливии едва обнимают мою спину, но она жмется ко мне все сильнее, словно молча просит защитить ее.
–Оливия…
Выдыхаю ее имя и чувствую, как разум пребывает в сладостном опьянении после томительного ожидания. Губы сами тянутся к ее макушке, я прикасаюсь к ней и едва заметно целую.
–Я не знала, куда мне еще пойти,– словно раскаивается она, прижавшись щекой к моей груди.– Я…
–Ш-ш-ш.– Я успокаиваю ее, оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что никого нет, шепчу:– Заходи.
Оливия послушно заходит в номер, и я закрываю дверь. Она оборачивается и с удивлением смотрит на пистолет у меня в руке. Но, ничего не говоря, стеснительно мнется на одном месте.
–Ты в порядке?– спрашиваю у нее, убрав в кобуру оружие и потуже затянув полотенце.
В свете ночной лампы Оливия кажется исхудавшей и уставшей. Она снимает кепку и кладет ее на стол, где стоит стакан с виски, секунду сомневается, а после без разрешения берет его, допивает остатки пойла и морщится от горечи.
–Да, я в порядке.
–Это главное.
Разговор складывается напряженно, но я продолжаю.
–Как тебе удалось выбраться?
–Таблетки,– тихо отвечает Ви и прикусывает нижнюю губу.– Я подсыпала их Джеку, и как только они подействовали, сразу же сбежала.
–А ты не промах!
Выдаю слабую улыбку, которая не вписывается в наше с Олли состояние. Она неуместна, но я действительно рад, что Оливии удалось сбежать и добраться до меня без приключений.
Моя мышка также одаривает меня нежной улыбкой и усаживается в кресло, стоящее у зеркала.
–Тебе налить что-нибудь?– спрашиваю у нее, вопросительно выгнув бровь.
–Виски.
Я заметил, что Оливия стала пугливой и нерешительной. И если раньше ей это удавалось скрыть, то теперь это состояние видно невооруженным глазом.
Я молча подхожу к бару, вытаскиваю оттуда новую бутылку, наливаю виски в чистый стакан и протягиваю его Оливии. Она поднимает на меня свои карие глаза, и я вижу в них искру благодарности. А ведь это я должен благодарить ее за то, что она осталась жива.
–Спасибо,– произносит она и немного отпивает.
–За тобой не было хвоста? Как ты сюда добралась?
Оливия отводит глаза, словно ей противно смотреть на меня. Ловлю себя на мысли, что на ее месте мне бы так же было противно смотреть на того, кто разрушил мою жизнь. На того, кто из-за своей гордости и алчности вовлек во все это дерьмо единственный лучик любви и света и он едва не погиб.
–Я долго шла пешком до торгового центра, а там поймала такси.
Оливия вновь отпивает алкоголь и облизывает влажные бледные губы. Внутри у меня все сжимается от того, что в Оливии потускнел огонек жизни. Ее некогда румяные щеки больше не подсвечивают высокие скулы. Да что там – они и вовсе впали. Цвет лица тоже потускнел, а темная толстовка еще сильнее стройнит и без того худое тело.
–Ты картой расплачивалась?– выгибаю бровь и пристально наблюдаю за ней.
–У меня нет карты. Джек отобрал у меня телефон, после того как я попыталась сбежать в первый раз. Есть только наличные, которые я скопила, и потом…
Пока я наливаю себе виски, ловлю на себе взгляд Оливии, который скользит по моему телу.
–Ты ранен?– шепотом спрашивает она.
Делаю добротный глоток виски и отвечаю:
–Со мной все в порядке.
–Рана кровоточит,– подмечает девушка и ерзает в кресле.– Ее нужно перевязать…
Я выдыхаю от безысходности и позволяю Оливии сделать мне перевязку. Показываю ей, где лежит аптечка, и усаживаюсь на кровать, чтобы ей было удобнее перевязать рану. Оливия присаживается рядом, берет небольшой кусок марли, смачивает ее перекисью водорода и, не поднимая своих прекрасных глаз, начинает обрабатывать рану.
–Я рад, что ты пришла,– выдавливаю я.
Но Оливия не отвечает. Мне хочется залезть в ее голову, чтобы посмотреть, о чем она думает, какие мысли посещают ее в данную минуту. Пока я рассматриваю ее длинные ресницы и курносый носик, замечаю едва заметную улыбку на ее губах. Закончив с дезинфекцией, Оливия берет мазь и аккуратно наносит ее на рану. Она все делает молча и настолько аккуратно, что я чувствую каждое прикосновение ее холодной руки. Нехотя отвожу взгляд и устремляю его на зеркало, в котором вижу наше отражение. Я так долго мечтал об этом, что, заполучив, не знаю, как себя вести. Очень хочу показать Оливии, что я исправился, что понял, кого потерял, а потеряв, осознал, каким был мудаком. Хочу, чтобы она дала мне еще один шанс. Ее размеренное дыхание щекочет кожу. Переведя взгляд, вижу, что Оливия перебинтовывает своими хрупкими ручками мой накачанный бицепс. Я сглатываю тягучее раскаяние за то, что довел ее до такого состояния. Наконец Оливия приглаживает небольшой бантик на бинте.
