Если человек с самого рождения словно бы ходил по острию ножа и до настоящего момента так и не свел счеты с жизнью, разве существовала в этом мире боль, которую он не смог бы вынести?
Фан Чэнъюй всегда чувствовал себя именно так. Юноша продолжал смотреть на Цзюнь Чжэньчжэнь, а потом его глаза закатились и он потерял сознание.
Девушка наблюдала, как молодой господин потихоньку погружался в воду. Оставшаяся одежда уже промокла насквозь и плотно прилегала к телу. Все его тело дрожало, а через ткань отчетливо виднелись кривые извилины. Это были вздувшиеся вены, которые тоже служили доказательством того, какую нереальную боль сейчас он испытывал.
Но боль эта вызвана не только высокой температурой воды, которую приготовили по настоянию старой госпожи Фан. Дело также заключалось в раздражающем отваре.
–У этого лекарства очаровательное название – отвар наслаждения,– сказал однажды учитель.
Чжэньчжэнь казалось, словно прямо сейчас он стоял перед ней с улыбкой на лице.
–Настоящее наслаждение, от которого у людей душа в пятки уходит.
На лице Чжэньчжэнь также появилась улыбка. Она снова вздохнула и посмотрела на Чэнъюя, который уже полностью погрузился в воду.
–За такое короткое время толку будет мало, ему все еще не хватает сил,– сказала она, после чего засучила рукава, наклонилась и быстро вытащила Чэнъюя из воды.
Хотя молодой человек был младше ее и совсем уж худощав, после потери сознания он стал тяжелее, а Чжэньчжэнь всего лишь на год его старше, да еще и девушка. Кое-как, слегка его приобняв, ей удалось дотащить Чэнъюя до кровати и уложить.
Все ее нижние одежды тоже промокли насквозь. Но девушка не обращала на это внимания. Она сняла всю мокрую одежду с Чэнъюя и окинула его взглядом, из-за чего пришла в легкое замешательство.
Но вовсе не из-за обнаженного тела молодого человека.
Во-первых, Чэнъюй еще совсем ребенок, а во‐вторых, сейчас она являлась лечащим врачом. Для нее существовал только пациент, и неважно, мужчина он или женщина.
Даже с одеждой она знала, что юноша был худым. Но именно сейчас, когда девушка стянула с него все, она поняла, что значит действительно быть изможденным.
Кожа да кости. Во многих местах кожа и вовсе принимала иссиня-черные оттенки.
Цзюнь Чжэньчжэнь ненадолго потеряла дар речи.
Это слишком жестоко. Он всего лишь ребенок, было бы неправильно злиться на него прямо сейчас.
Только что она злилась из-за сказанных Чэнъюем слов, которые ей напомнили о человеке из ее прошлого. Но эта злоба возникла из-за того человека и не имела никакого отношения к Чэнъюю.
Она обозлилась на него только потому, что он находился рядом и попал под горячую руку. Это было несправедливо и неправильно по отношению к нему.
Несмотря на то что Чжэньчжэнь изо всех сил старалась держать все под контролем, она чувствовала, как ее нрав становился все хуже.
С самого начала ее трудно было назвать хорошим человеком.
Еще давно, когда учитель все же уступил, он заявил, что, если она хотела изучать медицину, ей в первую очередь следовало поработать над характером.
–По крайней мере, ты перестанешь без разбору бить людей,– сказал учитель.
На лице Чжэньчжэнь появилась еле заметная улыбка.
Разумеется, она не била людей без причины. Они этого заслужили.
–Дело не в том, что они заслужили, бьешь-то их все еще ты,– объяснял учитель.
Девушка долгое время не могла уловить смысл его слов. Но сейчас она все сразу же осознала, стоило ей только задуматься об этом.
Именно она била людей. Из-за ее положения и действий пострадали люди.
Сейчас же Чжэньчжэнь снова попыталась ударить человека. Подумав об этом, девушка горько усмехнулась.
На самом деле ей никогда не нужно было что-то делать со своим характером, поскольку ее статус этого не предполагал. Учитель тоже не собирался с ним ничего делать, просто он не переносил ее положения и невольно сказал об этом, рассчитывая, что девушка отступит перед лицом трудностей.
Она происходила из уважаемой императорской семьи, но в то же время это вызывало и некоторые трудности. Ужасный характер не побуждал людей относиться к ней плохо, и даже будь ее нрав ровно противоположным, отношение остальных бы никак не поменялось.
Но теперь все иначе. Сейчас она простой человек и затесалась в этом бренном мире, где приходилось умело выстраивать отношения между людьми.
Таким образом, тяжелые испытания, которые устраивал ей тогда учитель, оказались сейчас весьма полезны, в том числе и искусство врачевания.
Девушка всю себя посвятила изучению медицины, чтобы спасти своего отца. В конце концов, все оказалось бесполезно, зато теперь эти знания помогали ей.
Юная госпожа Цзюнь была слегка рассеянной, пока до ее ушей не донесся стон Чэнъюя. Хоть она уже вытащила его из воды, отвар, успевший просочиться в его плоть, продолжал покалывать.
Цзюнь Чжэньчжэнь взяла полотенце и насухо вытерла тело юноши, после чего накрыла его чистым и тонким одеялом. Затем из шкафчика она достала уже давно подготовленный футляр и открыла его: внутри располагалось множество акупунктурных игл разной длины.
Чжэньчжэнь посмотрела на молодого человека, который все еще был без сознания и продолжал испытывать боль, и покрутила в пальцах иглу.
–В глубине души ты сетуешь на несправедливость Небес, позволь же мне сейчас это исправить.
Постепенно наступала глубокая ночь. Потемки освещались ярко-красным светом, исходившим из небольшого дворика, откуда время от времени доносились легкие стоны, которые тут же уносил холодный февральский ветер.
Глава 68
Безвыходное положение
Фан Чэнъюю казалось, что он уже умер. Иначе юноша бы не чувствовал себя так хорошо.
Это было ощущение какой-то нереальной легкости. Чэнъюй не был уверен, поскольку с пяти лет его преследовала одна лишь боль. Возможно, когда-то в детстве он и чувствовал себя так комфортно, но все равно уже этого не помнил.
Отсутствие физической боли для него и было самым прекрасным ощущением.
Он невольно вздохнул. Смерть тоже была для него некоторым облегчением.
Но как только юноша вздохнул, до него тут же начали доноситься радостные голоса:
–Чэнъюй!
–Чэнъюй, ты очнулся!
Молодой господин Фан распахнул глаза и тут же увидел счастливые лица матери и бабушки. Госпожа Фан была вся в слезах.
Этот Янь-ван
[35] такой интересный. Если он велел тебе умереть в третью ночную стражу
[36], никто не смог бы удержать тебя на этом свете и до пятой стражи. Аналогичным образом ты не мог умереть и раньше назначенного срока. Оставалось только ждать.
