Линь Цзинь-эр протиснулась вперед, держа в руках накидку.
–Чжэньчжэнь, надень это,– сказала она, прервав поток ее мыслей.– Все-таки здесь очень много людей.
На самом деле она пришла не для того, чтобы любоваться пейзажем и вспоминать о прошлом. Цзюнь Чжэньчжэнь согласилась и приняла повязку.
Служанки хлопотливо принялись помогать надеть их девушкам на головы.
–Пойдем внутрь,– скомандовала Чжэньчжэнь.
Юная госпожа Линь замолчала и крепко сжала руку своей спутницы.
–Чжэньчжэнь, ты должна помнить, что мы пришли сюда за хорошим настроением,– вновь настойчиво попросила она.– Не нужно портить себе его из-за других.
Для Цзюнь Чжэньчжэнь, которая только-только приехала в чужой город, такая искренность была как нельзя кстати. Неудивительно, что она не смогла устоять перед Линь Цзинь-эр. Во-первых, Чжэньчжэнь и впрямь была бестолковой, а во‐вторых, слишком наивной.
Девушка про себя вздохнула и в самом деле не могла всего этого понять. Они встретились совершенно случайно, не было никаких предпосылок для начала глубокой ненависти, так откуда зародилась такая вражда? Тем более между тринадцати– и четырнадцатилетними девушками!
Либо вся эта типичная молодость совершенно прошла мимо нее, либо за счет статуса она просто с этим не сталкивалась.
–Хорошо,– она сжала руку Цзинь-эр.– Я все прекрасно помню.
Окруженные со всех сторон прислугой, они вдвоем вошли во двор.
Перед входом было достаточно просторно и светло. Первым делом в глаза бросался пик Сяньжэнь, который разделял двор на две части.
Башня Цзиньюнь каждый день работала как закусочная, а если точнее – очень затратная и роскошная закусочная. Далеко не все могли сюда попасть. Только лишь третьего числа третьего месяца башня Цзиньюнь открывала свои двери для широкой публики. Абсолютно каждый мог войти развлечься и поесть, даже нищие.
–Это условие, выдвинутое потомками семьи Чэнь, когда они отказались от башни Цзиньюнь,– прошептала одна из служанок на ухо Чжэньчжэнь.
Из-за того, что девушка заметила очень много простенько одетых мужчин и женщин, а также немало нищих на обочинах дороги, которые держали в руках палки и стучали по разбитым пиалам, она не могла не остановиться и сдержать своего изумления.
Это походило не столько на закусочную, сколько на обычные народные гулянья в парке.
Дослушав объяснение служанки, Цзюнь Чжэньчжэнь неожиданно кивнула:
–Какое милосердие.
–Да какое уж милосердие? Это все потому, что потомки семьи Чэнь хотели получать прибыль с этого одного дня и назначили для этого третий день третьего месяца. В результате хозяин башни Цзиньюнь закрывал в этот день здание и ничего от этого не получал, а вот потомки семьи Чэнь открывали Цзиньюнь для народных масс, в том числе и для торговцев, но при условии, что те отчислят им часть своих доходов,– служанка прикрыла рот рукой и хихикнула.
Такое место, как башня Цзиньюнь, хотят посетить как простые люди, чтобы просто погулять, так и торговцы, которые готовы прийти и вести здесь свое дело. И желающих далеко не мало.
Чжэньчжэнь улыбнулась:
–Когда это устроили впервые, все оказалось настолько грандиозным, что башне Цзиньюнь ничего не оставалось, как подчиниться, а теперь это стало скорее традицией,– продолжила служанка, снова указывая на нищего.– Даже с денег нищих потомки семьи Чэнь получают прибыль.
Как интересно.
Чжэньчжэнь снова улыбнулась.
Линь Цзинь-эр нахмурилась. Почему это, в самом деле, так сильно походило на обычную прогулку по парку? Она слегка кашлянула.
–Чжэньчжэнь, пошли,– прошептала она.– Здесь слишком много народу.
Цзюнь Чжэньчжэнь добровольно схватила Цзинь-эр за руку. Служанка тактично сделала шаг назад, но все равно продолжила вплотную следовать за ней.
Линь Цзинь-эр взяла Цзюнь Чжэньчжэнь и пошла по левую сторону от пика Сяньжэнь. Здесь, перед входом, в черных одеждах сидели и стояли несколько крупных мужчин, которые параллельно веселились и перебрасывались шутками. Увидев, что к ним приблизились девушки, один из них сделал шаг вперед.
–Семья Линь,– стоявшая рядом с Линь Цзинь-эр служанка достала пригласительный билет и передала его.– Юная госпожа Линь и юная госпожа Цзюнь.
Рослые мужчины взяли его, снова взглянули на двух девушек, записали их фамилии и отошли в сторону, уступая дорогу.
Говорили, что открыты для всех, но все не так-то просто. Нельзя же было смешивать присутствующих с кем попало? Особенно это касалось молодых девушек, которые просто хотели прогуляться. Поэтому сад и разделили на две части. С левой стороны находились знатные люди, а с правой – крестьяне и рабочие.
Те, кто находился слева, могли свободно пройти в правую часть сада. Однако люди с правой половины могли попасть в левую только в том случае, если у них был сопровождающий, у которого было на это право.
Отец Линь Цзинь-эр – чиновник, поэтому, естественно, она должна проходить слева. Цзюнь Чжэньчжэнь, которая уже стала частью семьи дельцов и лишилась привилегий чиновников, смогла пройти благодаря сопровождению юной госпожи Линь.
Чжэньчжэнь свободно прошла внутрь, а вот Фан Цзиньсю, которая сама была из той же семьи, остановили на входе.
–Совсем забыла об этом правиле,– прошипела сквозь зубы Цзиньсю, которая все время следовала за ними, сжимая в руках хлыст.
Глава 80
Нужно заплатить за вход
Фан Цзиньсю, которой с таким трудом удалось догнать ее, не собиралась сдаваться только из-за каких-то закрытых дверей.
Девушка стала суматошно оглядываться по сторонам, в надежде увидеть какого-нибудь знакомого, который согласился бы провести ее.
Но, так или иначе, она была девушкой, которая довольно редко выбиралась из дома. Может, в сравнении с сестрами она и гуляла чаще их, в конце концов, она просто человек из денежной лавки торгового дома.
Те, кто явились сюда, носили либо роскошные, либо же поношенные одежды. В дорогом ходили богатые и состоятельные люди, а вот бедно выглядели в основном ученые.
Даже если их семьи оставались без средств к существованию, эти ученые все равно относились далеко не к низшему сословию.
Фан Цзиньсю, которая сама была родом из богатой семьи, устремила свой взор именно на ученых. Вскоре она обратила внимание на худощавого мужчину средних лет, и в глазах девушки тут же вспыхнул огонек.
Она узнала этого писателя, звали его Ван Минъяо. В городе он считался выдающимся ученым. Сейчас мужчина преподавал в уездном училище.
Цзиньсю знала его, поскольку однажды он явился в денежную лавку и устроил переполох.
Его сын обменял денежную купюру и заявил, что ее у него украли. Он пришел и начал требовать компенсацию у Дэшэнчана. Цзиньсю в тот момент как раз присутствовала в лавке и пыталась его утихомирить. Когда он успокоился, то понял, что совершил ошибку и беспричинно устроил скандал, после чего принес свои извинения и ушел.
