–Старая госпожа, она…– не задумываясь, начала наложница Юань, но сразу замолчала.
Госпожа Фан догадывалась, что именно она собиралась сказать. То, что старуха выжила из ума.
Во-первых, человек с таким статусом, как у наложницы Юань, не имел никакого права так неуважительно отзываться о старушке. Во-вторых, с головой у нее все было в порядке.
Наложница вспомнила о произошедшем вчера. Причина, из-за которой госпожа Фан разозлилась и собиралась вышвырнуть Цзюнь Чжэньчжэнь из дома до конца года, заключалась в том, что у девчонки и Фан Чэнъюя возник конфликт.
Далеко не всем были известны детали разногласия, но наложница точно знала, что старая госпожа Фан со своей невесткой допросили слугу молодого господина до мельчайших подробностей.
Цзюнь Чжэньчжэнь заявила, что Фан Чэнъюй был отравлен, и добавила, что его еще можно спасти.
Эта ситуация слишком нелепа, и ею спокойно можно пренебречь, но, если в слова Чжэньчжэнь действительно поверили, это могло стать началом самодурства и самоуправства внутри семьи Фан.
Когда наложница Юань все поняла, она снова удивилась.
–Старая госпожа, она…– женщина снова выпалила, после чего в очередной раз сдержалась. Это выглядело весьма странно.
Неужели старушка действительно головой тронулась?
Неудивительно, почему сейчас госпожа Фан была такой нелюдимой, эта ситуация попросту лишила ее дара речи.
Как можно было вообще в это поверить?
–Она сказала, что владеет удивительными медицинскими навыками своих предков,– сказала госпожа Фан и потянула руку ко лбу, будто желая сохранить гордость, собиралась спрятать свое лицо.– В общем, матушка поверила в это.
Наложница Юань не могла подобрать слов.
–В стрессовой ситуации тяжело принимать важные решения. Чэнъюй – больное место старой госпожи, вот она и готова прибегнуть к абсолютно любой помощи, это совсем ничего не значит,– она немного подумала и добавила:– Госпожа, не переживайте…
На этих словах наложница снова замолчала. Она хотела намекнуть, что ложь Чжэньчжэнь раскроется только тогда, когда Чэнъюй умрет и будет уже слишком поздно. Однако это прозвучало бы крайне неутешительно.
Женщина, в самом деле, понятия не имела, что тут можно было сказать.
–Ну, так или иначе, здоровье за деньги не купишь,– мягко произнесла она.– Раз старая госпожа хочет этого, пусть следует зову сердца, к тому же все ради молодого господина.
Госпожа Фан стояла с глупым видом, будто не знала, как поступить.
–В таком случае я все объясню ученому из округа Чжао,– сказала наложница Юань.
По крайней мере, Цзюнь Чжэньчжэнь не придется выдавать замуж до конца текущего года.
–А что касается семьи Нин…– продолжила она.
Сейчас эта тема была неуместна, госпожа Фан нуждалась в покое. При жизни Фан Няньцзюня наложница Юань была его любимицей. После его смерти женщина все равно пользовалась благосклонностью в семье, поскольку она была очень внимательна к окружающим.
–Впрочем, неважно,– с легкостью промолвила наложница Юань, после чего поклонилась на прощание. Только она собралась выйти, госпожа Фан внезапно очнулась.
–Держи рот на замке,– настойчиво потребовала женщина.
Естественно, подобное дело должно было оставаться в тайне. Наложница Юань с понимающим видом удалилась.
Глядя на закрытую дверь, госпожа Фан выпрямилась, и вся растерянность внезапно исчезла с ее лица.
Держать в секрете… О некоторых вещах следовало умалчивать, а о некоторых – нет.
Разговор Чжэньчжэнь и Чэнъюя не мог оставаться в секрете, по крайней мере от наложницы Юань бесполезно пытаться что-то скрыть, и тем более ей надо было как-то объяснить отмену свадьбы.
Поэтому лечение Чэнъюя трудно было сохранить в тайне, глупо было бы пытаться изо всех сил что-то утаить.
В конце концов, она пока еще не такая бестолковая.
–Думаю, меня вполне можно считать умным человеком,– сказала сама себе госпожа Фан, после чего добавила:– Да, так и есть.
Но, размышляя о Цзюнь Чжэньчжэнь и о нынешней ситуации… Она приложила столько усилий, чтобы с легкостью держать все под контролем, но вдруг одна лишь фраза девчонки сорвала все ее замыслы.
Вот это уже заставило почувствовать себя глупо.
Поскольку они договорились держать все в тайне, свекровь и невестка больше не искали встреч с Чжэньчжэнь, не считая случая, когда ей сообщили об остановке организации свадьбы. Также по-прежнему оставалось указание, позволяющее Чжэньчжэнь посещать сад. Как и раньше, Фан Цзиньсю выражала свое недовольство, а прислуга распускала сплетни.
Юная госпожа Цзюнь, как всегда, пользовалась особыми привилегиями. Вставать рано и начинать тренировку стало для нее обыденностью, лук и стрелы с мишенью тоже были в ее распоряжении.
Обратив внимание на то, что стрела попала в самое яблочко, Лю-эр не стала аплодировать в знак поддержки.
–Юная госпожа, ваши руки так огрубели…– обеспокоенно сказала служанка.
Чжэньчжэнь лишь улыбнулась, убрала лук со стрелами и вытерла пот.
–Юная госпожа, почему вы так хотите этому научиться?– спросила Лю-эр.
Девушка взглянула на мишень. Стрела красовалась прямо в центре.
–На самом деле я уже давно должна была научиться.
Хотя Чжэньчжэнь умела натягивать лук и попадать в мишень, прежде она никогда этому не училась. Ей требовалось слишком много времени, чтобы выучиться примерно тому же. Изначально она тренировалась в метании стрел, и, наконец, когда пришло время овладеть стрельбой из лука, ее учитель погиб.
Лю-эр ничего не поняла и не стала расспрашивать ее дальше, только зевнула и накинула плащ на свою госпожу.
–Давайте вернемся,– сказала она.
Однако девушка возвращаться не собиралась. Чжэньчжэнь поинтересовалась у другой прислуги, как пройти в библиотеку.
Приказ, отданный всем служанкам, заключался в том, что Цзюнь Чжэньчжэнь не могла выходить за пределы дома и разнюхивать личные дела семьи. Поскольку библиотека располагалась на территории дома и не была чем-то тайным, прислуга могла спокойно сопроводить ее.
–Юная госпожа, а что вы собрались там делать?– озадаченно спросила Лю-эр.
Хотя дети чиновников уделяли должное внимание образованию, все твердо верили, что добродетель женщины заключалась в отсутствии у нее талантов. Молодые девушки, умеющие читать и знакомые с грамотой, уже считались образованными. Если же они могли заниматься поэзией, то это было показателем выдающихся талантов. Конечно, стоило принимать во внимание то, что женщины чаще всего занимались рукоделием, и литературный талант имели далеко немногие, в основном это были дочери императоров.
