Наверное, это потому, что как только она выбралась из мрака и пришла в себя, первое, что Чжэньчжэнь увидела – плачущую в голос Лю-эр.
Люди такие чудные… В первый раз они всегда очень часто упрямились.
Первые слезы, первая улыбка, первая встреча с кем-либо.
Ощутив счастье лишь единожды, это чувство оставалось на всю оставшуюся жизнь.
–А что с ним не так?– склонив голову набок, спросила Лю-эр.
–Его подход… очень низок,– ответила девушка.
Чжэньчжэнь сделала фонарь ради того, чтобы заработать, и только лишь попросила управляющего Гао найти человека, который присмотрел бы за всем этим, в конце концов, там лежала не маленькая сумма.
Все время она оставалась спокойна. Если бы никто не выиграл, она бы забрала деньги, а если бы выиграл, то честно отдала бы. Цзюнь Чжэньчжэнь не собиралась препятствовать победителю или же следить за ним.
Но выигравший деньги оказался настолько хитер, что устроил такой переполох и разыграл комедию с помощью постороннего человека.
Вот Чжэньчжэнь могла играть открыто и честно, а он странным образом забавлялся, что явно указывало на его опасения и нечистую совесть. Он словно смотрел на всех свысока.
–Этот человек мне не нравится,– снова сказала юная госпожа Цзюнь.
Конечно, его методы не были настолько уж ужасны. В конце концов, управляющий Гао ведь послал людей выследить его. С другой стороны, этот загадочный незнакомец оказался слишком смекалистым и осторожным…
Однако и что с того? Просто не нравился он ей, да и все.
И вообще, это не имело никакого отношения к справедливости Небес.
Более того, она ведь девушка. Девушки более импульсивны в том, нравилось им что-то или нет, и что теперь?
–В любом случае, хотя бы Лэй Чжунлянь мне понравился,– слегка подумав, сказала Чжэньчжэнь.– Он надежный человек.
На самом деле праздник Чжэньчжэнь провела с пользой. Осталась без заработка, зато у нее появился надежный человек, а иногда люди намного ценнее каких-то там денег. В будущем их можно использовать для более важных дел.
Так что Небеса по-прежнему справедливы.
Юная госпожа Цзюнь вновь повеселела. Счастье и печаль, симпатия и неприязнь… все эти чувства довольно просты. Девушка склонила голову и продолжила что-то записывать, параллельно напевая себе под нос:
–В этом году мне семнадцать…
На празднике юная госпожа тоже с большим удовольствием смотрела теневое представление. Лю-эр не смогла не растянуть рот в довольной улыбке, когда развернулась и изящно поклонилась кабинетному ученому.
–Комки земли приподнимаются, братик, вот видишь!
Глава 63
Приближение свадьбы
Управляющий Гао, разумеется, доложил обо всем старой госпоже Фан. В конце концов, ведь именно она поручила ему помочь Чжэньчжэнь с созданием фонарика.
Когда она услышала от мужчины о том, что кому-то удалось зажечь фонарь и забрать пять тысяч таэлей, старушка лишь улыбнулась, как будто бы с самого начала знала о таком исходе.
Ее точка зрения по поводу произошедшего совпадала с мнением управляющего Гао: Цзюнь Чжэньчжэнь все это устроила исключительно ради славы. Своей щедростью и культурным поведением она старалась замять свою прошлую репутацию капризной девчонки.
–Юная госпожа Цзюнь спокойно перенесла случившееся,– улыбнулся управляющий Гао.
Старая госпожа Фан нашла это забавным.
–Причиной тому является то, что Чжэньчжэнь боится потерять лицо, поэтому и кажется спокойной,– сказала она.– Ей не следовало думать, что все будет очень просто. В мире полно способных людей, ей следует знать свое место.
–Матушка, матушка!– быстро вбежала госпожа Фан с сияющим выражением лица.– Чэнъюй съел половину миски риса!
То, что четырнадцатилетний юноша съел полчашки риса, стало для этой семьи такой радостной новостью. Как нелепо и жалко.
Управляющий Гао про себя вздохнул и улыбнулся, изображая такое же счастье, как у госпожи Фан.
Лицо старушки тоже озарилось радостью, но снова застыло.
Из-за присутствия посторонних госпожа Фан не могла сказать все в открытую, но свекровь прекрасно поняла, что та имела в виду: «Матушка, благодаря лекарству Чжэньчжэнь Чэнъюй смог съесть полмиски риса!»
Последние несколько дней Фан Чэнъюй уже принимал лекарства Цзюнь Чжэньчжэнь. Прошлым вечером на празднике ему не только хватило энергии вдоволь насладиться фонарями, но даже сегодня ему удалось съесть больше обычного. И это все при том, что прежде он выбивался из сил от пары брошенных фраз, поскольку принимал слишком много лекарств и практически не ел нормальной еды.
Они уже от и до изучили болезнь Чэнъюя и в течение многих лет искали врачей, способных вывести яд из его организма, но за все это время ни одному лекарю не удавалось добиться подобного результата.
Неужели семья Цзюнь в самом деле обладала секретными рецептами лекарств?
Буквально только что старая госпожа говорила про то, что Чжэньчжэнь должна была знать свое место. Теперь же старушке приходилось взвесить все «за» и «против» ихорошенько все обдумать.
После того как управляющий Гао ушел, госпожа Фан выслушала от свекрови историю о Чжэньчжэнь и проигранных пяти тысячах.
–Как бы то ни было, оно и к лучшему,– заявила невестка.– Для человека лучше иметь хорошую репутацию.
И то верно.
Старая госпожа Фан улыбнулась, и ей в голову пришла одна мысль, после чего ее лицо снова стало серьезным.
–Какова вероятность того, что отравивший Чэнъюя человек передал ей противоядие и помог со всем остальным?– спросила она.
Очень тяжело было осознать то, что спустя столько лет тщетных попыток вылечить молодого господина это вдруг удалось сделать Чжэньчжэнь.
–Матушка, наши люди следили за ней. Никто подозрительный не связывался с ней и уж тем более не говорил с ней наедине,– сказала госпожа Фан.
–А вдруг это случилось еще в Фунине?– заявила старушка.
Об этом уже было не узнать.
Если это так, то их противник действительно серьезно и долго готовился.
–Много… прошло слишком много времени с тех пор,– пробормотала старая госпожа.
Брови госпожи Фан немного подскочили.
–Матушка, а вы верите в ее слова о том, что отца и господина действительно убили?– прошептала она.
Старая госпожа Фан с минуту молчала.
–Я не знаю,– ответила она.– Сейчас я уже ничего не знаю.
Вся жизнь и ее дальнейшие планы, которые старушка с самого начала держала под контролем, были сорваны ее внучкой. Теперь все было очень неопределенно.
