По нервам вдруг ударила вспышка мгновенной, но едва переносимой боли. Я вскрикнула. Пистолет как бы сам собой выстрелил два раза, и выпал из разжавшихся пальцев.
— Вот видишь, — сказал самый первый из подошедших ко мне «членов», оттолкнув носком ботинка «беретту» в сторону, — попытки сопротивляться бессмысленны. Мы позволили тебе потратить все твои душевные силы. Теперь ты наша…
И я понимала — так оно и есть. Ни злости, ни даже бессмысленного веселья не осталось. Только страх. Что захотят со мной сделать, то и сделают.
Правда, в самом потаенном уголке души пульсировала мысль: «Я не помню, совсем не помню о том, что у меня слева под мышкой пристроен маленький „вальтер РР“». Олег мне подарил его на самый крайний случай. Я о нем не помню, и эти сволочи не догадаются…
Не догадались, и обыскивать меня не стали, просто вытащили из кобуры вторую «берету».
— Теперь пойдем…
И я пошла.
Внутри большой, «суповой» тарелки не было ничего интересного. Вернее, я не увидела ничего интересного. Где-то, наверное, имелась кабина управления, но меня заставили сесть на подобие дугообразного дивана в совершенно пустом куполообразном отсеке, под присмотром одного из «членов». Остальные скрылись в глубине летательного аппарата. Имей я понятие, как управлять этой штукой, ничего не стоило бы перестрелять экипаж и улететь к своим. Патронов бы как раз хватило. Но — увы!
«Тарелка» взлетела почти бесшумно, я испытала нечто вроде невесомости, как в скоростном лифте. И почти тотчас мы приземлились. Приехали, значит. Знать бы куда. На другую планету или в палеолит? Андрей ведь говорил, что дагоны с дуггурами разошлись где-то в те времена. Если, конечно, мои «ангелочки» имеют к тем и другим какое-то касательство. Может, еще одна раса космических агрессоров. А чего мелочиться? Мало мы их повидали, всяких!
«Ох и попала ты, Лорка, ох и попала», — отстраненно подумала я. Страха не было, вместо него — разочарование и обида. Как после проигранного соревнования. Чего-то ждала в жизни, на что-то надеялась — и все прахом. Себя мне жалко не было, жалко несбывшихся надежд. И — Олега. Что он теперь будет делать, без меня? Я, может, плохая была жена, так лучше он все равно не найдет…
«А, ладно!» — встряхнул я головой. Еще не вечер.
Поднялась и с гордо выпрямленной спиной пошла к выходу.
Снаружи оказался тот же самый лес, так что пространственно мы улетели, пожалуй, не так далеко. А вот по времени?
Метрах в ста над кронами деревьев поднимались обрывистые скалы, очень похожие на те, от которых я так по-идиотски ушла. Где сейчас сходят с ума от тревоги за меня ребята и девчата.
Эх, дура я, дура!
— Туда, — указал рукой мой сопровождающий. Кроме него, из тарелки не вышел никто. Непонятно. С одним-то я разделаюсь без проблем. Неужто он этого не понимает? Ну-ну… Только что делать потом? Если меня увезли хотя бы на полсотни километров, по тропическому лесу мне этот путь не пройти.
И вдруг меня осенило. Как же я раньше не додумалась? Наверное, гипноз, что увел меня от пещеры, действовал. А сейчас, значит, перестал?
Нужно просто позвать на помощь! Мысленно. Неужели не услышат? Дагоны, умеющие читать мысли, Андрей, Сашка, старик Удолин, наконец. Они же сейчас только обо мне и думают, ищут, все на меня настроены! Если я позову очень громко, обязательно отзовутся. Только как это делается? Я никогда не вслушивалась в звучание сутр и мантр, что при мне несколько раз произносил Новиков. Ну так надо придумать свои!
Я резко остановилась и села на траву.
— Что с тобой? — спросил конвоир.
— Подожди, отвернись, мне плохо… — скривила лицо и очень натурально изобразила рвотный спазм. Прикрыла рот ладонью и махнула свободной рукой в сторону скал.
Он послушно отвернулся. Надо же, все-таки есть в них что-то человеческое!
Продолжая давиться и всхлипывать я, собрав все душевные силы, бросила в пространство отчаянный, почти предсмертный зов. Как зовет на помощь неизвестно кого тонущий человек. Я очень боялась, что меня услышит «этот». Да нет, вроде ничего…
Не оборачиваясь, он спросил:
— Тебе помочь?
— Ничего не надо, я сейчас…
Продолжая взывать «ко всем, кто меня знает», я сделала еще кое-что. Отстегнула с шеи кулон-талисман, подаренный Олегом, и повесила его на ветку куста за спиной. Жаль, конечно, расставаться, но зато, если окажутся здесь друзья, поймут, что не ошиблись местом. И талисман вернется ко мне, как Поликратов перстень.
Вытащила сигареты, закурила. Надо же нервы окончательно успокоить. Заодно две штуки раскрошила, бросила в траву. Если друзья будут меня с помощью роботов искать, наверняка настроят им зрение, обоняние, слух на полную мощность. Значит, запах виргинского ароматизированного табака те обязательно учуют, слишком он отличается от любого естественного.
— Ладно, пошли, — сказала я, вставая. — Куда ты меня тащишь?
— Никуда не тащу, сама идешь, — ответил, поняв мои слова слишком буквально. Не слишком хорошо они в русском языке, а значит, и в нас, людях, разбираются. Работают в основном на эмоциях. Буду иметь в виду. Но кто они все же такие? На дуггуров, что нам Шульгин в своем фильме показывал, совсем не похожи. Может, из Антоновых приятелей-форзейлей, что его после побега ловят? Так почему здесь и зачем им я? Как заложница, вдобавок — слабое звено? Открыто напасть на всех сразу не рискнули, одновременно с Новиковым, Сашкой, Ириной им справиться не под силу? Все может быть. Да что толку гадать. Скоро и так все узнаю…
Конвоир подвел меня к сплошной отвесной скале, заросшей мохом и ползучими растениями. Что-то такое сделал пальцами, камни разъехались в стороны, открывая темный проход.
— Иди — сказал он, по-джентльменски пропуская меня вперед.
— Сам иди. Я темноты боюсь, — и тут же для убедительности вспомнила, что в детстве действительно боялась ее до истерики. Не ночной — темноты закрытых помещений.
Странно, но мой прием сработал. Бывший «ангел» шагнул вперед, бросив через плечо:
— Не отставай.
Мне только этого и надо было. Зажатым в кулаке тюбиком губной помады я нарисовала на камне жирный размашистый крест, патрончик бросила на землю. И вошла. Больше я ничего сделать не могла. Осталось одно — ждать и надеяться. Скалы у меня за спиной сдвинулись, окончательно отрезая от свободы…
Лариса, замолчала, откинулась на подушку.
— А дальше, дальше что было? — жадно спросила Анна. Будто увлекательную сказку прервали на самом интересном месте.
— Что дальше — завтра расскажу. Устала я. Спать хочу. Вернутся Шульгин с профессором, вместе и обсудим. Гасите свет.
И снова Ирине показалось, что Лариса ведет себя, как запрограммированная. Сначала говорила много и долго, перегружая «отчет» ненужными подробностями и лирическими отступлениями, и вдруг — стоп! Будто пленка в диктофоне кончилась. Но заставлять ведь не будешь. Пусть отдыхает.
