Я прищурилась, заметила в отдалении серую тушку и удивилась.
– Если зверь ростом около полуметра считается карликом, то какой тогда нормальный заинька?
Маленкова вздохнула.
– Мы его слегка перекормили, давали много витаминов и минеральных добавок. В придачу Чарлик отчаянный попрошайка, кругами ходит, в глаза заглядывает, ну и сунешь ему кусочек одного, шматочек другого, крошечку третьего. Знаю, что не положено, но сердце не камень, а Чарлик пользуется моей слабостью. Вот и перерос немножечко. Хотя, вот странность, сейчас он выглядит немного ниже и тоньше, чем обычно.
Я оглядела кролика, смахивающего на мешок сахара с ушами, и не стала педалировать тему размеров зайки, только спросила:
– В чем проблема?
Рената запричитала:
– Сегодня приезжал фотограф. Лаура Карловна всегда заказывает на Новый год календарь с животными. Наших питомцев снимают для каждого месяца – по одному, и на обложку помещают разных. На этот раз Лаура Карловна захотела сделать главным Чарлика! Кролик милый, ласковый, абсолютно не агрессивный, поэтому он не сопротивлялся навязанной ему роли фотомодели, покорно сидел под деревом. Но потом Виктор решил использовать вспышку...
К сожалению, Рената не застала сам момент съемок. Она отлучилась на пару минут в здание, а когда вернулась, фотограф уже собрал свою сумку.
– Сделали фото? – обрадовалась Рената.
– Отлично вышло, – похвастался тот. – Правда, Чарлик слегка испугался вспышки, теперь сидит, не двигается, не волнуйтесь, минут через десять он оживет, это естественная реакция.
Маленкова не имеет специального образования, она не ветеринар, а простой служитель, в задачу которого входит кормление животных, уборка вольеров и прочее. Если доктор выпишет больному четвероногому таблетки, Рената обязана дать их любому, даже бегемоту, но сама она не имеет права ни на какое решение.
Как назло, сегодня дежурный ветеринар отправилась закупать необходимую фармакологию и корма. Рената осталась одна с мелкими животными и абсолютно не понимала, что делать с Чарликом, который замер столбом. С подобным казусом Маленкова никогда не сталкивалась.
Сначала она особо не встревожилась. Спустя пару минут попыталась позвать Чарлика, но тот даже не пошевелился.
– Помогите... – ныла Рената, – очните Чарлика, вы должны уметь проделывать такое...
– Угу, – пробормотала я, даже не хихикнув, услышав замечательный глагол «очните».
Впрочем, а как сказать правильно? Прогнав некстати проснувшегося во мне учителя словесности, я решила изобразить настоящего ученого.
– Методы очухивания зверей от шока детально не изучены. Вы пытались воздействовать на способность Чарлика двигать лапами, обратившись к его гастрономическому инстинкту? Думаю, вид и запах любимого яства должен пробудить электрические цепи мозга и послать сигнал к мышцам.
– Чего? – растерянно попятилась Маленкова. – Хотите Чарлика к розетке подключить? Лучше не надо!
Я перешла на нормальный язык:
– Кролик любит пожрать?
– Обожает, – обрадованно кивнула Рената, – метет все подряд.
Мою ногу пронзила боль, я взвизгнула и схватилась за щиколотку. Чуть пониже косточки выступили две капли крови, а рядом из аккуратно постриженной травы высунулась небольшая ящерица темно-фиолетового цвета. Я испугалась.
– Она меня укусила!
Маленкова присела на корточки.
– Дайте погляжу... Совсем чуть-чуть, ерунда. Хотите, йодом помажем?
– Пожалуй, да. Лучше продезинфицировать ранку, – согласилась я.
– Сейчас принесу раствор, – пообещала служительница, пошла к дому и завернула за угол.
Я решила последовать за Ренатой и тоже обогнула здание. Но, не дойдя до крыльца, оцепенела, как кролик Чарлик. Сбоку от входа в павильон лежал огромный тигр, время от времени лениво помахивающий хвостом.
Глава 14
Ну согласитесь, меньше всего ожидаешь встретить в Подмосковье хищника на вольном выпасе. Даже если приходишь в зоопарк, то в душе твердо уверен: усатые-полосатые сидят в крепко запертых клетках. Мои ноги вросли в землю.
Тигр, похоже, спал, положив большую голову на мощные лапы. Одно ухо у него оказалось раздвоенным, а на носу розовело трогательное пятно. Сейчас кровожадный хищник походил на мягкую игрушку для великана. Но не успела я восхититься мирным видом «кошечки», как тигр зевнул, продемонстрировав длинный язык, черное нёбо и устрашающие зубы. Затем зверь потянулся, встал, отряхнулся, открыл глаза и... пошел прямо на меня.
Меня оторвало от земли неведомой силой, в спине заработал реактивный двигатель, и я не помню, как очутилась в домике за плотно закрытой дверью. Рената стояла у шкафа с лекарствами.
– Что случилось? – изумилась она.
Я, буквально рухнув на круглую белую табуретку, зачастила:
– Там тигр! Он свободно ходит по территории! Наверное, сбежал из вольера! Несчастный Чарлик, его сейчас сожрут, даже ушей не останется!
Маленкова засмеялась и подошла к окну.
– Ты имеешь в виду Артура?
Я кое-как сумела прийти в себя.
– Он мне не представился. Может, и хотел вручить свою визитную карточку, но я предпочла удрать.
– Зря нервничала, – продолжала веселиться Маленкова, – Артур очень милый. Он раньше в цирке выступал, потом Герман Вольфович его купил, и сейчас тигр на заслуженной пенсии. Хочешь познакомиться с ним поближе?
– Не испытываю ни малейшего желания, – откровенно призналась я, – не выйду отсюда, пока его не запрут. Тебе не жаль Чарлика?
– Кролик не пострадает, – легкомысленно заявила служительница.
Я не удержалась от ехидства.
– Артур вегетарианец?
– Иди сюда, – поманила меня Рената, – глянь в окно.
Я подтащилась к подоконнику.
– Посмотри внимательно, – велела Маленкова.
Я оглядела тигра, тот принял позу служащей собачки. То есть сидел на задних лапах, а передние, поднятые до уровня мощной груди, странно вытянул вперед и держал в воздухе.
– Ну? – толкнула меня в бок Рената. – Почему, думаешь, Артур так устроился? Не поняла? Он опирается на...
– На стекло! – ахнула я. – Надо же, я не заметила от страха столбов, к которому оно крепится.
– Это не стекло, а прозрачный пластик, – поправила Маленкова. – Наверное, крутых денег заборчик стоил, не царапается, не мутнеет, грязь и пыль к нему почти не пристают. Раз в неделю заграждение специальным составом обрабатывают, и оно как бы с воздухом сливается. Хорошо жить тигром в богатом имении! Сильно ты перепугалась?
– Не передать словами, – выдохнула я, – даже щиколотка болеть перестала.
