Так, сном человека, который провёл ночь в автомобиле. Клер проспала целый час этого мнимовесеннего дня.
XX
Прошло три недели, в течение которых Клер встретилась с Крумом всего четыре раза. В субботу, укладывая чемодан перед вечерним кондафордским поездом, она услышала зов овечьего колокольчика и сошла вниз по винтовой лесенке.
На пороге стоял низенький человечек в роговых очках, чем-то неуловимо напоминавший представителя учёного мира. Он приподнял шляпу:
– Леди Корвен?
– Да.
– С вашего позволения, имею вручить вам вот это.
Он извлёк из кармана синего пальто длинный документ и подал его
Клер.
Она прочла:
"В Коронный суд,
Отделение завещательных, бракоразводных и морских дел.
Февраля двадцать шестого дня 1932 года.
По поводу прошения сэра Джералда Корвена".
Ноги у неё подкосились, она заглянула в роговые очки, скрывавшие глаза незнакомца, и выдавила:
– О!
Низенький человечек слегка поклонился. Она инстинктивно почувствовала, что он жалеет её, и быстро захлопнула дверь у него под носом. Поднялась по винтовой лесенке, села на кушетку и закурила. Затем положила документ на колени и развернула его. Первая мысль её была: "Какая чудовищная нелепость! Я ни в чём не виновата". Вторая: "Придётся, видно, прочесть эту мерзость".
Не успела она пробежать первую строку: "Сэр Джералд Корвен, кавалер ордена Бани, покорнейше просит…" – как у неё возникла новая, третья по счёту мысль: "Но это же то, чего я хочу! Я стану свободна!"
Дальше она уже читала спокойнее, пока не дошла до слов: "… истец требует взыскать с вышеназванного Джеймса Бернарда Крума, ввиду совершения последним упомянутого прелюбодеяния, возмещение в размере двух тысяч фунтов".
Тони! Да у него не то что двух тысяч фунтов – двух тысяч шиллингов не наберётся. Животное! Мстительная гадина! Неожиданно сведя весь их конфликт к вульгарному чистогану, он не только глубоко возмутил её, но и поверг в панику. Тони не должен, не может быть разорён из-за неё. Она обязана немедленно увидеться с ним! Неужели и ему?.. Конечно, ему тоже послали копию.
Клер дочитала прошение, сделала глубокую затяжку и поднялась. Подошла к телефону, вызвала междугородную и дала номер телефона в гостинице Крума.
– Можно попросить мистера Крума?.. Уехал в Лондон? На своей машине?.. Когда?
Час назад. Значит, едет к ней.
Несколько успокоившись. Клер быстро прикинула: на кондафордский поезд уже не поспеть… Она ещё раз позвонила на междугородную и заказала разговор с поместьем.
– Динни? Это я. Клер. Сегодня вечером не могу приехать. Буду завтра утром… Нет! Здорова. Просто маленькие неприятности. До свиданья.
Маленькие неприятности! Она ещё раз села и перечитала "эту мерзость". О них с Тони, кажется, известно все, кроме правды. А ведь ни ей, ни ему даже в голову не приходило, что за ними следят. Например, этот человечек в роговых очках явно знает её, но она его никогда не замечала. Клер ушла в туалетную и освежила лицо холодной водой. Вот тебе и мельник с реки Ди! Оказывается, играть эту роль не так-то просто.
"Он, наверно, не успел поесть", – спохватилась она.
Накрыв столик в нижней комнате и поставив на него всё, что было в доме съестного. Клер сварила кофе и в ожидании Крума села покурить. Она рисовала себе Кондафорд и лица родных, представляла себе также лица тёти Эм и Джека Масхема, но все оттеснялось на задний план лицом её мужа с его лёгкой, жестокой, кошачьей усмешкой. Неужели она безропотно уступит? Неужели она даст ему восторжествовать и капитулирует без боя? Она раскаивалась, что не послушала отца и сэра Лоренса, предлагавших начать за ним слежку. Теперь поздно: пока дело не кончится, Джерри на риск не пойдёт.
Она ещё сидела в раздумье у электрической печки, когда раздался шум подъехавшей машины и зазвонил колокольчик.
Крум был бледен и, видимо, продрог. Он остановился в дверях, всем своим видом выражая такое сомнение в доброжелательности приёма, который его ожидает, что Клер разом протянула ему обе руки:
– Ну что, Тони, забавная история?
– Дорогая!..
– Вы совсем озябли. Выпейте бренди.
Не успел он допить, как она заговорила:
– Будем рассуждать не о том, чего мы могли бы не сделать, а только о том, что мы должны делать.
Он застонал.
– Мы, наверно, показались им ужасными простофилями. Мне и не снилось…
– Мне тоже. Да и почему нам было не поступать так, как мы поступали? Только виноватый боится закона.
Он сел и подпёр голову руками:
– Видит бог, я сам хочу этого не меньше, чем ваш муж. Я мечтаю, чтобы вы освободились от него. Но я не имел права подвергать вас риску, раз вы не чувствуете ко мне того же, что я к вам.
Клер посмотрела на него и слегка улыбнулась:
– Тони, не будьте ребёнком! Распространяться о чувствах сейчас бессмысленно. И увольте меня от глупых разговоров о том, что вы виноваты. Суть в том, что мы оба невиновны. Подумаем лучше, что делать.
– Не сомневайтесь в одном – я сделаю всё, что вы сочтёте нужным.
– По-моему, – с расстановкой произнесла Клер, – я должна поступить так, как потребуют от меня родители.
– Боже! – воскликнул Крум, вскакивая. – Ведь если мы будем защищаться и выиграем, вы останетесь привязанной к нему!
– А если не будем защищаться и проиграем, вас разорят, – отчеканила Клер.
– Чёрта с два! Разорить меня нельзя – можно только объявить несостоятельным.
– А ваша работа?
– Не понимаю, при чём здесь она?
– На днях я видела Джека Масхема. Он показался мне человеком, который не оставит у себя на службе соответчика, не поставившего истца в известность о своих намерениях. Видите, я уже овладела судейским жаргоном.
– Я не стал бы их скрывать, будь мы на самом деле любовниками.
– Серьёзно?
– Вполне.
– Даже, если бы я сказала: "Не надо".
– Вы бы так не сказали.
– Не знаю.
– Так или иначе, речь сейчас не об этом.
– Но о том, что, если мы не будем защищаться, вы сочтёте себя непорядочным человеком.
– Боже, до чего все запутано!
– Садитесь и поедим. У меня только ветчина, но когда сердце не на месте, ветчина самое полезное блюдо.
Они уселись и пустили в ход вилки.
– Ваши родные уже знают, Клер?
– Нет, я сама всего час как узнала. Они вам тоже прислали этот миленький документик?
