Его раздумья прервал Сакай:
– Если это сделал Кукольник, значит, она пробыла в бетоне не меньше четырех лет. Но если это так, то разложение зашло не слишком далеко. Сохранились глаза, волосы, некоторые внутренние ткани. С этим можно работать. Вот на прошлой неделе мне подвалила работенка – в каньоне Соледад нашли одного туриста; вроде тот самый, что пропал прошлым летом. Ну так вот, от него остались одни кости. Конечно, под открытым небом полно всяких тварей. Знаешь, они ведь проникают в тело через задницу. Это самый легкий путь, и животные…
– Я знаю, Сакай. Давай лучше поговорим насчет вот этого.
– Ну, в случае с этой женщиной бетон, очевидно, замедлил все процессы. Конечно, не остановил, но замедлил. Получилось что-то вроде воздухонепроницаемой гробницы.
– А вы можете определить, когда именно она умерла?
– Наверно, можем, но скорее всего не по телу. Мы ее идентифицируем, а потом уже вы, ребята, выясните, когда она пропала. Примерно так.
Босх посмотрел на пальцы трупа, которые походили на темные палочки толщиной с карандаш:
– А как насчет отпечатков?
– Мы их возьмем, но не отсюда.
Взглянув на Сакая, Босх увидел, что тот улыбается.
– Что? Неужели она оставила их на бетоне?
Улыбка исчезла с лица Сакая – сюрприз не удался.
– Ну да, верно. Можно сказать, что она оставила там свой след. Думаю, мы найдем там отпечатки пальцев, а может, даже слепок ее лица – если, конечно, сможем извлечь оттуда плиту. Тот, кто готовил этот бетон, налил слишком много воды, и он получился чересчур мелкозернистым. Для нас это удача.
Перегнувшись через носилки, Босх попытался рассмотреть обернутую вокруг шеи трупа и завязанную узлом кожаную полоску. Это был тонкий кусок черной кожи, очевидно, вырезанный из дамской сумочки – как и все остальные. Босх нагнулся ниже, и запах гниения сразу наполнил его ноздри. Диаметр обернутой вокруг шеи кожаной удавки был совсем небольшим – примерно как у винной бутылки. Достаточно маленьким, чтобы лишить жертву жизни. Босх присмотрелся. Скользящий узел был завязан с правой стороны, то есть левой рукой – как и у всех остальных. Черч был левшой.
Оставалось проверить еще одну вещь. То, что они называли «подписью».
– Одежда? Обувь?
– Ничего нет. Как и у остальных.
– Расстегни до конца. Я хочу видеть все.
Сакай расстегнул молнию до самых ног. Босх не знал, известно ли Сакаю о подписи, но не собирался об этом упоминать. Наклонившись над трупом, он сделал вид, что осматривает его полностью, хотя на самом деле его интересовали только ногти на пальцах ног. Ступни были черными и потрескавшимися. Ногти тоже потрескались, на нескольких пальцах их вообще не осталось. Тем не менее краска на пальцах все же сохранилась, хотя и поблекла от времени, пыли и продуктов разложения. А на большом пальце правой ноги виднелась подпись – по крайней мере то, что от нее осталось. Крошечный белый крестик – фирменный знак Кукольника. Убийца наносил их на тела всех своих жертв.
Сердце Босха отчаянно заколотилось. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что у него начинается приступ клаустрофобии. Мозги окончательно разъехались в разные стороны. Если это тело по всем известным параметрам не отличается от других жертв Кукольника, тогда получается, что и сейчас убийца – он. Но если Черч убил эту женщину, а теперь уже и сам умер, кто же тогда оставил записку в дежурной части?
Выпрямившись, он впервые целиком окинул взглядом обнаженное тело, сморщенное и забытое. Может быть, там, под слоем бетона, лежат и другие тела?
– Закрывай, – сказал он Сакаю.
– Ну что, это он? – спросил Сакай. – Кукольник?
Босх ничего не ответил. Выбравшись из фургона, он расстегнул свой комбинезон – надо же впустить внутрь хоть немного воздуха.
– Эй, Босх! – позвал оставшийся в автофургоне Сакай. – Мне просто интересно – как же вы все это нашли? Если Кукольник мертв, то кто подсказал вам, где искать?
Не ответив и на этот вопрос, Босх медленно направился в сторону навеса. Похоже, оставшиеся все еще не решили, как именно нужно удалять бетон, в котором нашли тело. Стараясь не запачкаться, Эдгар стоял в сторонке. Босх подал знак ему и Паундсу, и они втроем собрались слева от канавы – там, где их не могли услышать.
– Ну что? – спросил Паундс. – Что мы имеем?
– Похоже на работу Черча, – сказал Босх.
– Черт! – сказал Эдгар.
– Почему ты так уверен? – спросил Паундс.
– Из того, что я видел, ясно, что совпадает каждая деталь. Включая подпись. Она тоже там.
– Подпись? – переспросил Эдгар.
– Белый крестик на ноге. Во время расследования мы сохранили это в тайне, заключив соглашения с репортерами, чтобы они об этом не сообщали.
– А может, Кукольнику кто-то подражает?
– Может быть. Публика не знала о белом крестике до самого окончания расследования. А потом Бреммер из «Таймс» написал об этом деле книгу и упомянул про крестик.
– Ну, значит, это подражатель! – заявил Паундс.
– Все зависит от того, когда она умерла, – сказал Босх.
– Его книга вышла через год после смерти Черча. Если она убита после этого, мы имеем дело с подражателем. Если ее закатали в бетон раньше, то я не знаю…
– Черт! – сказал Эдгар.
Немного подумав, Босх потом заговорил снова:
– Тут есть несколько вариантов. Это дело рук подражателя, или же у Черча был сообщник, о котором мы ничего не знали. Или же… я шлепнул не того, кого надо. Возможно, тот, кто написал записку, говорит правду.
Повисло неловкое молчание. Так бывает, когда на улице лежит собачье дерьмо, – все его осторожно обходят, стараясь не коснуться даже взглядом.
– А где записка? – спросил наконец Босх.
– У меня в машине. Могу принести. А что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у него мог быть сообщник?
– Ну, если это сделал Черч, то кто прислал записку, если Черча уже нет в живых? Очевидно, это должен быть кто-то, кто знает, что это сделал Черч, и знает, куда он спрятал тело. Если дело обстоит именно так, то кто этот второй? Сообщник? Может, Черчу кто-то помогал убивать, а мы об этом до сих пор ничего не знали?
– Помните Хиллсайдского Душителя? – спросил Эдгар. – Оказалось, что это душители – во множественном числе. Двоюродные братья, которым нравилось убивать молодых женщин.
Паундс сделал шаг назад и удрученно покачал головой – такой поворот событий явно угрожал его карьере.
– А может, это Чандлер? – сказал Паундс. – Ну, скажем, жена Черча точно знает, где тот хоронил тела убитых. Она сообщает это Чандлер, и та разрабатывает такую схему: пишет записку, подделываясь под Кукольника, и оставляет эту записку в участке. Тогда она с гарантией выигрывает дело.
